Сломанная корона. Паганини

    Мы никогда не претендовали на равенство имуществ, а считаем необходимым равенство прав и счастья.
    Максимилиан Робеспьер

Такое чувство, что меня задавят.

Нет, серьезно, кому в голову пришла идея сначала поставить всех в очередь перед дверью, а потом перенаправить к палаткам за браслетами? Неужели они не понимали в тот момент, что толпа попросту снесет сама себя?

Еще этот жуткий холод… Какой черт дернул меня пойти в платье?.. После сегодняшнего дня точно не смогу иметь детей.

О, прекрасно, я еще и в лужу наступила.

Девочка низенького роста рядом со мной поправляет что-то в настройках фотоаппарата. Она тут по аккредитации, но ее все равно заставили стоять за браслетом. Мы познакомились в интернете, прямо перед концертом, потому что ни у нее, ни у меня не было компании. Списались где-то в комментариях во встрече. Она выглядела как девятиклассница, сразу и не скажешь, что она со второго курса. Не уверена, но кажется ее зовут Маша. С именами у меня всегда были проблемы.

Девушка скрестила руки на груди и притоптывает, пытаясь согреться.

– Ты давно их слушаешь? – спрашивает Маша.

Я пытаюсь подсчитать в уме.

– Я и не помню даже. Лет пять-шесть. Мне их показали в лагере, на одной из вечерних «свечей». Мы тогда ходили и всем отрядом напевали эти песни, – на моем лице проступает улыбка. Хорошее было время.

Вот уж тогда не думала, что попаду на их концерт.

– А ты?

– О-о-о-о… Уже лет пять. Седьмой раз на их концерт иду. Сначала просто слушала, а потом подруга потащила с собой на них, и все… Понеслась. Первые разы ходила как зритель, а потом пару раз фотографировала. Сейчас написала Леше, что хочу их поснимать, он посмотрел мои прошлые снимки, написал что-то вроде: «Вау! Супер!» и позвал сюда.

– Он такой классный… – протягивает девушка рядом с нами, мечтательно закрывая глаза. – Я бы запрыгнула на него прямо на сцене.

Первое, что бросается в глаза – ее отталкивающие, густо накрашенные черным веки и агрессивные красные волосы. И, что характерно, футболка с логотипом группы. Здесь много таких. Однако она кажется довольно приветливой. Ведь всех нас объединяет одно увлечение.

– Да, он хорош, – смеется ее подруга рядом. – Но вообще-то он женат.

– Меня бы это не остановило, – пихает ее в бок красноволосая.

– Тебя бы остановили охранники, – подмигиваю я. – Эх, глупые мужчины, не понимают, что стоят между истинным и великим чувством… – мне удалось ее рассмешить, за что меня награждают горячим чаем.

– Как же холодно, – протягивает парень, стоящий следом в очереди, переминаясь с ноги на ногу.

Одна из тех двух девушек кладет мне руку на плечо и заставляет всех встать в круг, словно мы играем в американский футбол. Мы прижались друг к дружке, как воробушки, и стало действительно теплее. Чтобы усилить эффект, наш кружок начинает вприпрыжку двигаться по часовой стрелке, что поднимает не только температуру окоченевших пальцев на ногах, но и настроение.

Однако не долго мы грелись – объявили, что браслеты наконец-то начали выдавать, и толпа относит нас ближе к белоснежной палатке. Как селедки в банке, ей богу. Даже в метро в час пик не так тесно.

Девушка, Маша, с которой я пришла, хватает меня за руку, чтобы я не пропала. Обычно я не люблю, когда ко мне прикасаются малознакомые мне люди, но какое уж личное пространство в такой толкучке.

Показываю свой билет и получаю браслет зеленого цвета, и мы с Машей несемся в сторону входа. Она, за счет своего карликовского роста, умело и нахально протискивается сквозь массу людей и тащит меня за собой. По пути кидая извиняющиеся взгляды, я оказываюсь прямо перед охраной. Подняв правую руку с браслетом, зажатую в кулаке, наконец-то получаю доступ внутрь.

Тут уже немало народу собралось.

Боже, как же жарко внутри!

Уже порядком пожалев, что не согласилась с Машей сбегать за водой, встаю с левого края сцены, позади пары разгоряченных фанаток. До чего они несдержанные! Еще до начала концерта обещают, что будут усиленно отбиваться от тех, кто попробует пролезть вперед, и репетируют отклонение назад, если вдруг начнется давка. Что же, в какой-то мере это разумно, но все же, на мой взгляд, чересчур. Неужели нельзя быть чуть более толерантными? Мы же все тут просто пришли послушать волшебную музыку.

Маша встает позади меня и кладет голову на мое плечо. Вот это я понимаю, познакомились пару часов назад!.. Не сказала бы, что мне удобно, но все же решила немного потерпеть – тем более, с ростом этой девушки, иных вариантов, кроме как цепляться за кого-то, чтобы увидеть происходящее на сцене, не найти.

У меня ускоренно бьется сердце от того, что через несколько минут я их наконец-то увижу Форестов вживую. Это было просто невероятно! Все-таки одна из моих любимых русских групп! И почему я раньше не додумалась прийти на их концерт?

Проходит минут тридцать с того момента, как нас запустили внутрь. Группы, что неудивительно, на сцене все нет. В зале недовольство, потому что невероятно душно, и многие потихоньку начинают уставать стоять.

Я поднимаю телефон с фронтальной камерой, чтобы посмотреть, что твориться позади.

Ничего себе.

Там до самой стены люди битком стоят!

И вот наконец-то выключают фоном играющую музыку и гасят свет.

Толпа вокруг меня начинает кричать, и я понимаю, что тоже кричу. Мой голос утопает во всеобщем вожделенном зове.

Бой барабанов, сгенерированный с мерцающим светом софитов. Звуки клавиш, так мягко разбавляющих атмосферу. Затем переливы струн соло-гитары, басы…

И этот голос.

Я с первых же слов узнаю песню. «Самолеты врезаются в здания». Они начали с моей самой любимой!

Маша уже открыла крышку объектива и во всю снимает пятерых ребят, а я словно очарованная смотрю на них и не могу оторваться на настройки камеры. Сине-красная гамма света делает их похожих на неких инопланетян, только что сошедших с корабля и принесших звучание, доселе землянам неизвестное. Я замечаю, что басист (не помню, как его зовут) играет гораздо бодрее, чем во многих других группах, на которые я ходила. Симпатичный клавишник Женя с мелированными золотистыми волосами забавно хмурится и высовывает язык на бок, когда играет высокие ноты.

Но крепче всего мой взгляд приковывается к солисту. У меня всегда была сильная слабость к парням с потрясающими голосами. Но здесь завораживало не только звучание.

То, как он двигается, как плывет с гитарой по сцене, вскидывает руку, которая скорее танцует по струнам, чем бьет по ним… Для Леши словно вокруг ничего и никого не существует – только музыка. Он даже не общается почти с залом – толпу заводил Женя, заставляет ее прыгать, кричать и поднимать руки.

И толпа действительно кричит. Этот хор мог бы посоревноваться с колонками в громкости звучания. Но даже сквозь сотни голосов я могу различить один. Лешин.

Он почти не открывает глаз, только иногда, чтобы взяться за микрофон рукой, оторвавшись от струн гитары, или же подсмотреть какой-нибудь нужный лад – а по большей части он словно не замечает толпы, ничего не видящим взглядом устремившись в дальнюю стену, или вовсе отгораживался от мира, закрывшись стенкой своих век.

Когда Леша тянет гласные, он как-то комично натягивает нижнюю губу наверх, чтобы она скрывала его зубы – странная гримаса, но она будто бы вписывалась в весь образ человека, далекого от нашего мира, в котором важен твой внешний вид.

Вовсе не визуальная составляющая мира его волновала.

А чистый звук.

Именно это меня в нем привлекло: его отдача собственному делу. Эта самозабвенность. Такое чувство, будто я нашла тот самый третий элемент, на который можно смотреть вечно, помимо огня и воды.

После пяти или шести песен Леша улыбаясь громогласно крикнул в микрофон:

– Спасибо, люди, вы лучшие!

Толпа вокруг ревет, взрывается аплодисментами. А я настолько заворожена, что даже не сразу додумалась пошевелиться, и мои хлопки получаются заторможенным эхом всего остального буйства. Однако внутри меня кипит кровь, должно быть, щеки раскраснелись. Что же, драйва на их концертах не занимать!