Очки цвета роз

– Конечно!

Я достал из рюкзака ключ и вынул подшипник из шумящего колеса на глазах у изумленной Кати.

– Так значит, это все так быстро разбирается? – воскликнула она.

– Да. Смотри. У тебя седьмой ABEC, и он практически полностью разрушен. Поэтому раздается то скрип, то неприятное шипение, а иногда, как ты заметила, даже треск, что свидетельствует о последних часах и даже минутах существования подшипника. Можно я осмотрю твои ролики? Снимай. Возьми мои шерстяные носки. Сейчас все еще очень холодные вечера!

Катя послушно натянула мои носки на свои прекрасные ноги, а я довольно быстро поменял подшипники во всех восьми колесах.

– Вот это да! Я такого никогда не видел, – восхищенно сказал Глеб.

– Шикарно! – вторила ему Алла. Катя просто восхищенно молчала.

– Обычный дежурный набор. Рекомендую всегда возить с собой толстые носки, ключ и двенадцать-шестнадцать подшипников, – скромно заметил я, переполненный гордостью за свой незначительный опыт.

– Это так здорово! – закричала Катя, встав на ролики. – Они теперь сами едут!

– Будь осторожна, это девятка. Она коварная. Но ты вроде бы совсем неплохо катаешься, – предостерег я.

– Я теперь всех обгоню! – радовалась такой обновке Катя, делая баловливые круги.

– И все же, будь осторожна! – повторил я, вскидывая полегчавший рюкзак на спину. – Ну, мне, пожалуй, пора. Рад был познакомиться.

– Пока! Еще увидимся! Ты – кайф! – сказала Алла.

– Спасибо за то, что помог, – пожал мне руку Глеб.

– До свидания, – тихо и несколько разочарованно сказала Катя. Очевидно, ей не хотелось, чтобы я уезжал.

Я выскочил на Крымский мост и уже через двадцать минут был на Тверской.

«Привет, это Катя!»

«Гриша, спасибо тебе!»

«Твой номер мне дала Агата, подруга Сержа.»

«Можно я сохраню его? Может быть спишемся и еще покатаемся как-нибудь?»

Сообщения сыпались одно за другим. Мне немедленно стало чрезвычайно стыдно от того, что я назвал не свое имя этим славным ребятам. Захотелось сразу же ответить и как-то исправить эту ошибку, но я решил повременить с саморазоблачением.

«Конечно, сохрани», – только и ответил я.

Подъезжая к дому, я увидел Аню, гулявшую во дворе. На лавочке сидел азиат-мигрант и громко разговаривал с родственником по Вотсапу. Жители первого и второго этажей нашего прекрасного дома возмущенно выглядывали из окон. Я подошел к парню и знаком показал ему, чтобы он убавил громкость. Тот понимающе кивнул. Но громкость разговора не изменил. Я подошел и аккуратно забрал трубку у него из рук.

– Вы понимаете, что вы тут не один? – громко спросил я.

– Почему так делаешь? Что так ты делаешь? – возмутились сначала дворовый абонент, а затем и его собеседник с экрана телефона.

– Отойдите от входа в здание и орите там! Орите там, а не здесь! Поняли? Между прочим, в вашей культуре не очень приветствуется громкий разговор в чужой стране на незнакомом местным жителям языке! Считается плохим тоном у вас! Не так ли, друг? – тихо спросил я.

Парень молча выхватил у меня телефон, желчно усмехнулся и прошел в глубь двора, перейдя на среднюю громкость. Я понимал, что это не окончание разговора и стоял в ожидании.

– Так нормально? – осведомился мигрант.

Я кивнул в ответ и направился к подъезду.

– Спасибо вам! – громко сказала женщина с первого этажа.

Я помахал ей рукой и подошел к Анне.

– Привет.

– Привет. Я хотела взять плойку. Я очень люблю ее, – холодно сказала она.

– Почему ты не открыла квартиру своим ключом? – поинтересовался я.

– Я оставила ключи от твоей квартиры у себя дома, а сейчас ехала с работы и вдруг вспомнила, что плойка здесь.

– Ясно. Поговорим?

– Я очень устала и хочу отоспаться.

– Как там Никита?

– Никита – славный парень. Почему ты так спрашиваешь? Ничего же нет.

– Ну, что ж, пойдем за плойкой?

– Пойдем. А почему ты на роликах?

– Хобби. Я не мыслю жизни без фрирайда.

– А я совсем не умею кататься.

– Хочешь – научу.

Аня промолчала. Скоро плойка была у нее в руках.

– Ну, мне пора.

– Пока.

– Пока.

Признаться, я совсем не думал об Ане в этот вечер. После ее ухода меня занимала только одна мысль. Мысль о неожиданно скверном поступке с называнием чужого имени пяти новым знакомым в Лужниках несколько часов назад.

Их сообщения, нечасто, но шли одно за другим. Там были благодарности от братьев по треку, и каждое из них содержало обращение «Гриша». Получив очередное сообщение и увидев слово «Гриша», я почувствовал себя нехорошо.