Пасьянс Даймонда

– У него есть сын?

– Да.

– Ты мне не говорил.

– Прошу прощения, синьор Гати. Признаю, надо было раньше известить вас. Но я не принимал в расчет Дэвида Флекснера. Он совсем не интересуется делами.

– Он в правлении?

– Да.

– И ты не принимал его в расчет?

– Нет.

– Родного сына Флекснера?

Вопросы были заданы, чтобы укорить Липмана, и тот забеспокоился.

– Дэвид сидит на заседаниях и ничего не говорит, – сказал он в свою защиту.

Массимо Гати снова прекратил бег. Сопровождающие тоже остановились, но на таком расстоянии, чтобы не слышать, о чем говорит босс. Липман замер и покорно ждал, когда итальянец начнет снимать с него стружку.

– Мы заключили соглашение, мистер Липман, – произнес коротышка. – Тебе нужны деньги. Ты пришел ко мне с предложением. Отлично. Оно понравилось моим людям, и мы тебя поддержали. Делали все, как ты говорил. Ликвидировали завод в Милане. При этом погибли два хороших человека.

– Я этого не предлагал, синьор Гати, – возразил Липман. – Вы захотели сделать приобретение по минимальной цене. Я никогда бы не посоветовал поджог.

– Умерли два хороших человека, – повторил итальянец. – Напрасно.

– Отнюдь не напрасно. Давайте начистоту. Благодаря пожару вы добились того, чего хотели. Новость о потере завода обрушила акции «Манфлекса». Стоимость слегка восстановилась после того, как вы начали покупать. Это же вы и ваши подручные приобретали акции по минимально возможным ценам?

Ответа не последовало.

– Держатели акций теряют доверие, – напирал Липман. – Положение Мэнни Флекснера на посту председателя пошатнулось. Не сомневаюсь, что сумел бы произвести в правлении переворот. У Мэнни нет плана спасения. Ресурсы истощены – можно брать голыми руками.

– Так в чем разница?

– Он смертельно болен. Мои предполагаемые сторонники теперь поддержат его сына из жалости или лояльности. Воля умирающего и прочая мура. У меня нет шансов все разрулить.

Гати обжег его взглядом:

– Мистер Липман, мне плевать, кто сидит в кресле председателя. Ты заключил со мной миллиардное соглашение и должен выполнять его. Понимаешь, что произойдет, если договор сорвется?

Через три дня после приезда в Италию Дэвид Флекснер устроился во временном офисе в Милане с телефонной системой, факсом, ксероксом, текстовым процессором и ПА[1 - Персональный администратор. – Здесь и далее прим. пер.], чье имя очень подходяще звучало – Пиа. Она была небольшого роста, с короткими золотисто-каштановыми волосами и глазами цвета вишни. Пиа была настолько эффектна, что Дэвид решил, что сделает ее главной героиней, если когда-нибудь придется снимать фильм в Италии, независимо от того, умеет она играть или нет. Как только Пиа вошла, ее умение говорить по-английски, как диктор Би-би-си, и владение всей секретарской техникой показались второстепенными. По тому, как она виляла бедрами, Дэвид предположил, что девушка не относится к непримиримым феминисткам. Да он и сам не являлся сторонником подобных крайностей.

Дэвид лишь отметил, какой красоткой была Пиа, но удобного случая познакомиться с ней поближе ему не выпадало – следовало разгребать последствия пожара на заводе. Рико назначил встречи со страховщиками, представителями профсоюзов, кадровиками и с журналистами главных городских изданий – основного источника информации, которым пользуются рабочие. Утром в ближайшую субботу решили собрать всех работников компании «Манфлекс» в Италии. Местом встречи назначили кинотеатр на юго-западе Милана. К тому времени у Дэвида появится реальная информация об условиях сокращения кадров. Предыдущий день он провел с бухгалтерами. Не хотел посвящать жизнь фармацевтической индустрии, но за решение итальянской проблемы взялся с энергией и пониманием. Сотни людей потеряли источник существования, и он обязан обойтись с ними порядочно и справедливо.

В четверг вечером Пиа вплыла в кабинет с двумя мужчинами, которые явно не значились в списке деловых встреч. На сотрудников компании они были не похожи – вели себя слишком дерзко. Оценивающе уставились, словно прикидывали, каких размеров ему понадобится гроб. Раздосадованный тем, что его пытаются запугать, Дэвид неодобрительно рассматривал их костюмы из магазина готового платья и тусклые галстуки в полоску. У одного, лет сорока, были коротко стриженные волосы.

– Они из полиции. – Пиа могла бы этого не объяснять. Она повернулась к посетителям, чтобы спросить их имена.

Они не говорили по-английски. Коротковолосый оказался комиссаром Дордони, что звучало вполне солидно. А чин второго был, видимо, настолько низок, что он не заслуживал представления.

– У вас есть какая-нибудь информация о пожаре? – Дэвид первым задал вопрос, и Пиа перевела его слова.

То, что сказал комиссар, не было ответом. Он спрашивает список всех, кто работал на заводе, объяснила помощница.

– Нет проблем, предоставим.

– Он хочет комментарий по каждому человеку.

– Комментарий?

– Жив или нет.

– Это не так просто. Мы не успели связаться с каждым. Вот проведем субботнюю встречу и тогда выясним. А в чем, собственно, дело? Насколько мне известно, на пожаре никто не погиб.

Снова начался процесс перевода. Комиссар Дордони говорил быстро, словно его выводила из себя задержка. И при этом смотрел на Дэвида влажными черными глазами, напоминавшими свежие овечьи какашки.

– Он говорит: машина… – Пиа что-то переспросила у комиссара Дордони. – «Альфа-Ромео» с откидным верхом в тот вечер, когда случился пожар, попала в аварию на сельской дороге. Машина разбилась в трех тысячах метров – это около двух миль – от завода фирмы «Манфлекс». Взорвался бензобак, и кузов сильно обгорел. – Пиа повернулась к Дордони, чтобы выслушать дальше, и продолжила: – Обнаружили обожженные трупы двух мужчин. Их личности не установлены.

– Он пытается связать этот случай с происшествием на заводе?

– Утверждает, что «Альфа-Ромео» ехала со стороны вашего завода. По следам протектора можно судить, что в момент аварии, когда она вылетела с дороги, скорость была очень высокой. Машина пару раз перевернулась. В багажнике находилось пять канистр из-под бензина.

Дэвид, нахмурившись, молчал. Ему на помощь пришла Пиа:

– Думаю, он предполагает, что эти люди могли поджечь завод, хотя не утверждает категорически.

– Чего же он хочет от меня?

Пиа снова обменялась несколькими фразами с Дордони.

– Он говорит, что дознаватели пожарной службы не исключают поджога. И спрашивает: не знаете ли вы людей, которые могли иметь намерения уничтожить завод?

– Нет.

Комиссару Дордони перевод не потребовался. Он разразился бурным потоком итальянских слов. Оказавшись между двумя сторонами, Пиа выполняла свои обязанности с завидным хладнокровием. Чуть изогнула брови и объяснила:

– Он хочет, чтобы я вам объяснила, что неблагоразумно отказываться сотрудничать с полицией.

– Если это угроза, Пиа, скажите этому заносчивому придурку, что мне плевать. Я говорю правду. У меня нет оснований подозревать кого-либо из тех, кто на нас работает или работал. – Помолчав, Дэвид добавил: – Нет, скажите ему вот что: такая возможность нас сильно тревожит, и он может рассчитывать на наше сотрудничество.

Его слова немного снизили напряжение. Комиссар и помощник обратились к фактам – потребовали фамилии двух охранников, часы их дежурства, количество работников на заводе и прочее. И все получили. Еще они попросили список рабочих с адресами, но это Дэвид мог дать им только после субботнего собрания.

– Если бы у него было описание двух погибших в машине, – обратился он к Пиа, – мы могли бы выяснить, не знако?м ли кто-нибудь с ними.

Дордони зло рассмеялся и, выговария слова, потирал пальцами.