Странные игры богов, или Служба когнитивной разведки снова спасает Россию, а значит, и мир

Странные игры богов, или Служба когнитивной разведки снова спасает Россию, а значит, и мир
Питер Чарски

Когда заботишься о хлебе насущном, не до размышлений о высших силах, правящих миром. Вот и Арнольд Рудольфович Березин, специалист по древним языкам, интересовался божественным только в контексте истории, не подозревая, что Земля давно стала излюбленным местом для игр скучающих богов и что сам он однажды сможет познакомиться с ними лично, а заодно спасти мир и даже получить медаль «За оборону Аркаима». Началось все с того, что к нему обратилась за консультацией одна очень серьезная организация…

Странные игры богов, или Служба когнитивной разведки снова спасает Россию, а значит, и мир

Питер Чарски

Корректор Сергей Барханов

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

© Питер Чарски, 2023

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0062-0459-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пеликаны и ежи (1)

«И протянет он руку свою на север, и уничтожит Ашшур, и обратит Ниневию в развалины, в место сухое, как пустыня. И покоиться будут среди нее стада и всякого рода животные; пеликан и еж будут ночевать в резных украшениях ее; голос их будет раздаваться в окнах, разрушение обнаружится на дверных столбах, ибо не станет на них кедровой обшивки. Вот чем будет город торжествующий, живущий беспечно, говорящий в сердце своем: „Я – и нет иного, кроме меня“. Как он стал развалиной, логовищем для зверей! Всякий, проходя мимо него, посвищет и махнет рукою».

Арнольд Рудольфович Березин, переводчик-любитель с пяти древних и трех современных языков, работающий из дома на фрилансе, долго изучал текст электронного письма в три строчки, где сам мэтр Инлильянов уведомлял его о расторжении контракта на перевод книги, без возможности получить уже обещанный аванс. «Вот же сука ты какая, Инлильянов!» – уныло подумал Березин. Уже обещанный ему, но так и не полученный аванс был, впрочем, уже потрачен, и эта причинно-следственная аномалия представляла собой серьезную финансовую, а не только логическую проблему. Но для настоящей злости сил уже не было, в душе медленно и вязко, как кисель по столу, разливалось тяжелое уныние.

– Сука ты и падла! – сказал Березин и аккуратно положил остро наточенный карандаш по диагонали на толстый том Крамера.

Карандаш лег четко на голову изображенного на обложке чиновника Эбих-иля из города Мари, отчего тот сразу стал похож на одноглазого финикийского пирата. Или, может быть, даже не финикийского, а из далекой заморской страны Элам. Березин вздохнул, откинулся в кресле и, заложив руки за голову, стал грустно смотреть в окно.

За окном были все та же серая и бесснежная в этом году зима, рябая, в выбоинах окон стена дома напротив да грязная нахохлившаяся ворона, обыкновенно сидевшая на ветке под моросящим дождем. Было совершенно ясно, что с контрактом дело дрянь. Да и в целом дело было дрянь, когда ты переводчик-любитель с мертвых языков и у тебя клиентов раз-два и все. Точнее, уже не два, и даже не раз, а и вовсе нет. Березин еще раз взглянул на экран – письмо не изменило своего содержания и по-прежнему категорически отказывало ему в авансе, – а потом с тяжелым вздохом переключил вкладку на новости. В новостях все заголовки были либо о гибели иранского высокопоставленного генерала, либо о тяжелых последствиях празднования Нового года. Еще про авиакатастрофу опять же в Иране, и это все, в общем, было не очень интересно. Мысли неизбежно возвращались к насущному: что положить на карту, где уже надо бы гасить платеж, и как уговорить хозяйку квартиры подождать еще две недели с деньгами за прошлый месяц. Может, позвонить Вайсману и одолжить двадцатку? Или сначала написать письмо, чтобы был повод позвонить? А если он, как в прошлый раз, поймет, в чем дело, и не будет брать трубку?

– Когда бедняк находит хлеб, он не находит соли. Когда он находит соль, он не находит хлеба. Лучше умереть, чем родиться бедным. Понимали ведь все уже в Шумере! – обреченно резюмировал Березин.

Резкий телефонный звонок застал Березина врасплох, и он, вздрогнув, решил, что все-таки пора поменять его на какую-нибудь мелодию, может быть, даже что-то стандартное поставить, что-то типа звучания цикады. На экране была странная надпись «Номер засекречен», и у Березина мелькнула даже было неприятная мысль, что это опять из того банка. После секундного колебания он все-таки взял со стола трубку и смахнул в сторону зеленую клавишу ответа.

– Слушаю вас!

– Березин Арнольд Рудольфович? – уверенно поинтересовался хорошо поставленный баритон.

– Да-да, это я.

Собеседник представился Иваном Андреевичем Черновым из компании «Консул Консалт». Или «Консалт Консул» – Березин сразу же забыл. Иван Андреевич сказал, что звонит от Инлильянова, естественно по рекомендации, и что он очень интересуется, может ли украсть пять минут времени у Арнольда Рудольфовича для небольшой консультации. Березин, как обычно обезоруженный хорошо подготовленной вежливостью, что-то промямлил в утвердительном ключе, и мяч вернулся на сторону поля так уверенного в себе Ивана Андреевича, откуда тот по бровке начал решительно приближаться к воротам.

– Консультация, если так можно сказать, дело, понимаете ли, немного щекотливое, касается одного… ну, скажем так, памятника древности. Мы считаем, и ваши коллеги нас полностью поддержали в этом вопросе, что ваш нестандартный, если так можно выразиться, подход в толковании смыслов культовых надписей в нашем случае может быстрее привести к результату. Все детали я могу…

Березин наконец немного пришел в себя, удачно вспомнил о просроченном минимальном платеже и перехватил мяч.

– Прошу прощения, но я сразу хочу заметить: расшифровка надписей – довольно скрупулезная работа. Боюсь, что тут быстрой консультацией не обойтись…

– Да-да, разумеется! – Иван Андреевич, как оказалось, вполне мог улавливать суть на лету, играть в пас и действовать на опережение. – Конечно, это будет платная консультация, так сказать, предваряющая наше сотрудничество. А в том, что вы справитесь, у нас нет никаких сомнений! Скажем, ставка в семьдесят пять тысяч вас устроит?

Иван Андреевич сделал мхатовскую паузу (Березин тоже молчал, постепенно осознавая, что сможет не только погасить платеж по кредиту и оплатить свою комнату, но и, возможно, даже поесть наконец в ресторане) и эффектно забил мяч в девятку:

– Семьдесят пять тысяч рублей в час, я имею в виду.

Проснитесь, мистер Андерсон! (2)

«Половина шекеля составляет половину шекеля везде, куда бы ты ни пошел, но испорченный шекель – принадлежит дикому скоту и змеям».

На следующий день Березин в своем любимом свитшоте с оленями (они напоминали ему куланов со «Штандарта войны и мира») и Иван Андреевич в безукоризненно сидящем темно-синем костюме сидели в атриуме роскошного бизнес-центра где-то на Шаболовке, куда их привезла большая черная машина с молчаливым водителем. В меру загорелое явно чужим, не московским солнцем лицо Ивана Андреевича украшала аккуратная и тщательно ухоженная борода, которой позавидовал бы, наверное, даже царский чиновник Эбих-иль. Выписывая руками различные округлые фигуры, как бы подчеркивающие гладкость и беспрепятственность их будущего сотрудничества, Иван Андреевич с увлечением рассказывал о своем памятнике, поминутно слегка дотрагиваясь до распечаток, разложенных на столике между ними. Выглядело это все как сеанс симпатической магии и гипноза и, по сути, производило такой же эффект: через пару минут Березину начало казаться, что они с Черновым знакомы не первый год, такое благоприятное впечатление он производил. За спиной Ивана Андреевича на стене висел телевизор, где диктор с встревоженным лицом беззвучно двигал губами, а бегущая строка нервно извещала о том, что в китайском городе Ухань погиб первый заболевший новым типом коронавируса. Березин слушал и изучал распечатанную на листе А4 схематичную прорисовку надписи.

– Понимаете ли, Арнольд Рудольфович, надпись не такая уж большая, но для моего клиента прежде всего важен ее смысл, нужно исключить малейшую возможность неверного толкования. И я здесь хочу сказать не только о прямолинейном значении, которое прежде всего приходит на ум, а о, скажем так, других вариантах. Альтернативных вариантах. Вы меня понимаете?

Иван Андреевич вдруг замолчал и вопросительно посмотрел на Березина. Видимо, настала пора отрабатывать семьдесят пять тысяч. Березин смущенно потер лоб пальцем.

– Ну, прежде всего, по синтаксису я бы определил эту надпись как максимально древнюю. Это документ, который совершенно точно предшествует аккадскому периоду, тут двух мнений быть не может. Смысл надписи – она действительно короткая – довольно очевиден. Здесь речь идет о ком-то, некоей фигуре, облеченной очень большой властью, – вот видите эти две закорючки, это как бы по-нашему «верховно-верховный» или что-то в таком роде.

– Царь царей? – перебил его Иван Андреевич.

– Ну да, хотя… Для царя царей у них была устоявшаяся лексическая конструкция, относимая, правда, к более позднему периоду, но ладно, пусть будет так. Вот тут рядом стоит вот такой значок – скорее всего, речь идет о том, что этот царь верховный в смысле владения, всем владеющий, как-то так. А вот этот значок говорит нам о божественности данного лица, то есть «богоцарь» уже получается. В общем, этот большой босс передает свое сообщение через другого человека, которого, вероятно, можно именовать «распорядитель церемоний». Вот смотрите, тут два значка со смыслами «праздник, жертвоприношение, канун» и «власть». Видите?

Иван Андреевич кивнул, очень внимательно слушая. Березин заметил, что от он даже свел руки вместе, подался вперед и сидел чуть наклонив голову, при этом лицо у него немного вытянулось. Когда Березин сказал «жертвоприношение», глаз у Ивана Андреевича явственно дернулся.

– Божественный царь и владыка всего сущего посылает верного распорядителя церемоний с посланием и, значит, распоряжениями для явно более мелких по статусу властителей, которых он тут называет «пастухами черноголовых». О, а вот тут уже интереснее. Смотрите, в этой строке распорядитель повелевает пастухам черноголовых приготовить все «мэ», хранившиеся в… м-м-м… В общем, тут я пока не понимаю… В общем, где-то там хранившиеся в дважды превосходной степени, что-то типа «хранившихся в сохранной камере хранения». И второе требование – завести все стада в стойла, буквально: «Пусть все стада всех пастухов будут в загородках, когда царь царей снизойдет». Ну и потом целый ряд запрещающих символов, вероятно, это тоже устоявшаяся конструкция с «карами за неповиновение». Дальше текст обрывается. Табличка была обломана или это действительно конец?

Последнюю фразу Иван Андреевич явно не услышал, потому что он, все так же наклонившись вперед и придвинувшись вплотную к Березину, достаточно неожиданно снизил голос и почти шепотом спросил:

– Скажите, Арнольд Рудольфович, а вы могли бы допустить такую трактовку текста: «Я, Организатор Странных игр, от имени Создателя и Владыки Всего Сущего передаю руководителям всех стран: Владыка Всего прибывает. Подготовьте к использованию то, что было вам оставлено на хранение, и то, что вы так долго хранили. Ограничьте передвижение своих народов. Все должны оставаться там, где и всегда, когда Владыка прибудет. Ждите дальнейших указаний».

– Эм-м… Ну, это очень странное допущение, у древних шумеров все-таки не было таких лексических конструкций, как «дальнейшие указания». У них и глагольного времени-то не было, это уже вопрос интерпретации переводчика. Но в целом, если говорить о смысле, возможно, и так, да.

Иван Андреевич выпрямился и прямо посмотрел на Березина:

– А что вы можете сказать про вот это вот «мэ»?

– Слишком многозначный термин, по нему нет единого мнения, – попытался уклониться Березин.

– Ну все-таки, не оглядываясь, скажем так, на авторитеты. Что вы сами про это думаете, Арнольд Рудольфович?

– В ряде текстов «мэ» означает что-то связанное с биологическим началом правителя. Можно, наверное, было бы перевести как «генетический код» или «сущность, содержащая генетический код». Но это очень смелое допущение, обычно переводят либо как «слава», либо как «суть». Потому что, понятное дело, ну какой генетический код в четвертом тысячелетии до Рождества Христова.

Березин не заметил, когда Иван Андреевич вытянул из своего кармана два безупречно прямоугольных конверта, оба из белоснежной бумаги, без каких-либо отличий и особых примет. Он положил конверты на столик и раздвинул их пальцами.

– Арнольд Рудольфович, сейчас мне нужен будет ваш ответ, причем времени на размышления я вам дать не могу. Обстоятельства складываются так, что мы, наша организация, по всей видимости, нуждаемся в вашей помощи. В одном конверте сто пятьдесят тысяч, мы с вами, – тут Иван Андреевич глянул на часы, – два часа уже беседуем, и это ваш гонорар. Во втором – карточка на ваше имя, там полмиллиона, а также договор о неразглашении, который вам сейчас нужно будет подписать, если вы согласитесь на долгосрочное сотрудничество с нами.

– А я могу поинтересоваться, что за организация меня нанимает? – спросил Березин, просто чтобы потянуть время.

Иван Андреевич просто придвинул оба конверта к Березину и слегка улыбнулся. Было вполне понятно, что это означает: «Нет, ничего спросить нельзя». Березин вздохнул, растерянно улыбнулся и сказал: