1984 (коленкоровая тетрадь)

Добраться до парка от нашего дома было довольно легко. Не только мы с дочкой ходили туда гулять ? много молодых семей, хватало и людей пожилого возраста. На пруду действовала лодочная станция, работали всякие там качели-карусели, был тир, а по выходным дням звучала бравурная музыка.

В тени аллей, сходящихся у большого пруда, кого только не встретишь. Особенно было приятно в жаркий день, катая коляску с ребенком, поесть под кронами больших деревьев необычайно вкусного московского мороженого. Мне нравилось Крем-брюле, Эскимо за двадцать восемь копеек и в шоколаде ? Ленинградское.

Учеба в Кемеровском институте культуры на заочном отделении требовала от жены работы над учебниками, написания рефератов, выполнения контрольных и других заданий, а еще участия в сессиях ? сдачи экзаменов.

До рождения ребенка проблем с учебой у Марии никаких не было, но настало время и ей пришлось на третьем курсе оформить академический отпуск, а затем на сессии летать уже вместе с дочерью и по необходимости оставлять ее на родственников: присмотреть было кому. У ее брата и у его жены по квартире бегала детвора: дочь и сын.

Наступила весна 1986 года, наш ребенок подрос до детсадовского возраста и нам выделили место в одном из учреждений, недалеко от дома.

Декретный отпуск у Марии заканчивался. Ей нужно было выходить на работу. И все бы ничего, если бы не очередная сессия. Получилось так, что эти два события: отправляться в Сибирь на сдачу экзаменов и оформлять дочь в детский сад ? совпали.

Я уговорил Марию не беспокоиться о дочери, ? оставить ее на меня, ? и отнести справку на учебный отпуск по месту работы, затем покупать билет и лететь в Кемерово.

Жена немного по сопротивлявшись, в итоге со мной согласилась и вскорости отправилась в Кемерово одна.

Для того чтобы подготовить дочь к детскому саду я взял на работе очередной отпуск. У меня на это было достаточно времени. А еще я мог дней на десять съездить с малышкой на свою малую родину ? в Щурово.

Мои родители и мать, и отец на то время находились уже на пенсии. Они, ни дня не работали сверх установленного законом срока. Директор школы фронтовик, как и мой отец, просил их, умолял, предлагая всевозможные льготы, но они не поддались, наверное, понимали ? силы уже не те и что оставшиеся годы нужно потратить не для праздного времяпровождения, а на воспитание внуков, неплохо еще их посвятить Богу, разобраться в самих себе и уж, затем можно уйти в вечность.

Их уже нет. Но я думаю, что они были сто раз правы.

Мне не удалось побыть долго в кругу близких людей: не позволила вдруг произошедшая авария на Украинской Чернобыльской атомной электростанции. Я был вынужден уехать, так как АЭС располагалась в восьмидесяти километрах от селения. Взрыв реактора мог плохо сказаться на здоровье моей маленькой дочери, оттого я, для безопасности пробыв дня три безвылазно в доме с метровыми стенами, возвратился в Москву.

Для оформления документов, нужных при зачислении ребенка в детский сад, мы посетили поликлинику, где сдали кровь, мочу и кал на анализы. Через несколько дней я получил хорошие результаты и успокоился. Наша поездка в Щурово никак не сказалась. Дочь чувствовала себя прекрасно.

Погода на тот момент, хотя и был май, стояла по-летнему жаркой. Поднявшись утром и позавтракав, мы отправлялись до обеда гулять в парк.

Из того времени мне запомнился один довольно забавный случай: я, усадив Машу на маленький стульчик, взял в руки сандалии, но не тут-то было: на глаза дочери попались неубранные на хранение теплые фетровые с яркой вышивкой сапожки. Она захотела обуть только их и подняла крик. Я упорствовал, проявлял недюжинные способности красноречия, чтобы ее отговорить, но все было тщетно. Махнув рукой, я обул, эти самые красивые сапожки и мы отправились на улицу. Пусть идет если такая непонятливая. Дети ее увидят и наверняка пристыдят, а еще чего хуже поднимут на смех, мы тогда сходим домой и переобуемся. Так оно и получилось. Хорошо, что в парк мы тогда не пошли, а гуляли на детской площадке недалеко от дома, во дворе и оттого наше переобувание не заняло много времени.

Я обычно гулял с ребенком, не пользуясь прогулочной коляской. Она преспокойно пылилась в углу прихожей. Для меня, если дочь уставала и начинала канючить, не составляло труда взять ее на руки и пронести некоторое время. И носил, а однажды, когда девочка уснула, нес домой от самого парка. Это километр не меньше. На слова, Марии, что я ребенка балую, всегда отвечал: «Ну, не будет же она на мне «ездить» до самой свадьбы?» ? «А что, если будет? ? обычно возражала жена. ? «Ну, тогда в нужный момент передам ее с рук на руки ? мужу. То будут уже его проблемы. Пусть носит! Или же воспитывает под себя».

Гуляя однажды с дочерью в парке, ? дней за несколько от нашего похода в детский сад, ? я увидел знакомого мальчика, бодро шагающего по алле. Он отчего-то был один.

Я не удержался и подошел к нему:

– О-о-о, Ефим Хазарский! Малыш, ты что потерялся? А где же твоя мама? ? Я ожидал увидеть Марию ? подругу жены, или же на крайний случай другую их приятельницу Валентину Гулишвили. Между собой мы ее звали Валькой. Женщины тогда дружили, и их часто можно было встретить на прогулках вместе.

– Достаточно и папы, ? неожиданно услышал я мягкий голос, появившегося молодого мужчины. Он был плотного телосложения, несколько выше меня, с удлиненным лицом как у арабов, ? не путать с англичанами: у них она больше лошадиная, ? с черной кучерявой шевелюрой, доставшейся от прадеда южанина, может от грека, может ? цыгана, или же еще от кого-то. Значительно позже я догадался ? от отца еврея.

Мы тут же познакомились:

– Михаил! ? сказал он и крепко пожал протянутую мной руку. Я, улыбнувшись, не торопясь ответил ему:

– Семен! ? затем сделал небольшую паузу и продолжил: ? Мария в настоящее время на сессии, сдает в институте экзамены, а я вот ее замещаю. Ты, как я смотрю, тоже занимаешься воспитанием молодого поколения?

– Да-а-а! У меня ? похожая ситуация. Только моя Мария на работе, а я нахожусь в очередном отпуске.

Что интересно? После, нашего знакомства мы довольно часто проводили время на свежем воздухе в парке, ведя длительные беседы. Мой знакомый оказался разносторонне-грамотным человеком, я мог говорить с ним на самые различные темы. Был у него и свой «конек», Хазарский любил рассуждать о противоречиях «Востока» и «Запада», ? социалистической и капиталистической систем. Их конвергенции ? сходимости.

Эта политическая идея была выдвинута экономистами западного мира: Джоном Гэлбрейтом, Уолтом Ростоу, Франсуа Перру и другими еще в сороковых годах, и подхвачена в восьмидесятые двадцатого века нашим физиком-ядерщиком Андреем Сахаровым. Из-за своих распрей с властью он в последствии был отнесен в разряд диссидентов.

Уже это могло бы нас насторожить, ан, нет. Мы, тогда просто не понимали, к чему может привести сближение двух систем. Я думаю, что не только мы, но и многие у нас в стране за исключением. Ну может быть самой «верхушки».

Причины притеснения Андрея Сахарова у нас в стране нам стали ясны лишь много лет спустя, когда вдруг рухнул однополярный мир и США, взяв управление в свои руки, принялись строить глобалистский мир. А кому еще было этим заниматься? Наша социалистическая система рухнула. Нам было не до того: хаос и разруха. Каждый думал о том, как бы дотянуть до следующего дня. Народ просто-напросто выживал.

Я часто спорил с Хазарским, так как считал общественную собственность несовместимой с частной, при этом добавлял:

– Михаил, ты только, пожалуйста, не путай ее с личной собственностью. ? Тогда уже на место Леониду Ильичу Брежневу, затем Константину Устиновичу Черненко и Юрию Владимировичу Андропову пришел молодой амбициозный никому неизвестный, ? Михаил Сергеевич Горбачев, как у нас говорили в Щурово ? человек «из села».

Я ничего против не имел ? у меня была мать из села. Щурово на тот момент хотя уже и не числилось посадом, но менталитет у нас жителей всегда оставался городским. А еще мне было известно, что они сельские, попав в город, ну что те евреи лезут и «лезут наверх» и их бывает порой никак не остановить. Не знаю, имел ли какое-либо отношение к евреям этот наш последний Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, возможно и нет. Был просто-напросто Иваном-дурачком.

Чем политик Михаил Сергеевич Горбачев был необычен? Он имел на голове четко видимое черное пятно ? отметину. Я тогда сравнил его с Аистом, правда, ассоциативно, припомнив не так давно прошедший на экранах страны фильм Юрия Ильенко, удостоенный золотой медали: «Белая птица с черной отметиной» и не преминул о том намекнуть Хазарскому. Мой товарищ в ответ лишь только усмехнулся:

– Извивающаяся гадина в гнезде, но не аист. Аист, птица ? благородная. Путать. Одно с другим не следует.

– Да, ты, прав! ? ответил я в раздумье и потер лоб ни о чем тогда не догадываясь. У меня в моих книгах много всяких мыслей, которые обычно становились понятны лишь по прошествии времени. То, что я выразился тогда неправильно было мной сделано специально лишь для того, чтобы лучше узнать товарища.

Михаил Сергеевич на тот момент был молод и бодр, очень энергичен в отличие от других партийных работников высшего руководства страны, выступая, говорил с высоких трибун не по бумаге, будто сам Черт из-за спины надиктовывал ему тексты.

Людям манера поведения этого лидера нравилось, для аплодисментов не нужно было допинга, например, рюмки водки или же кружки пива, любил и не боялся Горбачев выходить и в «народ», врезаясь прямо в толпу, не останови его ? мог разглагольствовать часами. Раньше о таких людях говорили: «Пищит, как Троцкий». Однако тогда люди думали иначе: дело говорит ? ан, нет. Хазарский будто чувствовал лживость слов этого мессии и при разговоре о нем становился вдруг задумчив.

Мне памятен день: дочери исполнился год и шесть месяцев, и мы отправились в детский сад. Она, хотя встать нам пришлось рано, пошла без скандалов. Причина, возможно, в том, что я очень красочно описал ей, как там будет хорошо, не поленился и сообщил девочке о новых друзьях, которых она приобретет и о играх с ними. Правда, я сам ни разу в жизни в детский сад не ходил даже тогда, когда мои родители работали на Урале, на металлургическом комбинате. За мной и братом вначале ухаживала двоюродная сестра, а затем соседская девочка. В Щурово родители обходились без посторонних, особой необходимости в пригляде за нами не было: лето мы обычно проводили на улице, а лютые морозные зимы порой и на печке.

Группа, в которую пошла Маша, только формировалась. Дочь была девятой, всего должно быть двенадцать человек. Это не то что сейчас по тридцать детишек, а то и более. Возможно, у администрации детских учреждений расчет на то, что при такой ораве ? дети сами будут себя забавлять, а для пригляда достаточно одной нянечки и одного воспитателя. Зачем тратиться, деньги любят счет.

Я вначале отвел Машу на половину дня, не стал даже оставлять на обед, правда, на следующий день воспитательница сообщила мне: «Девочка ведет себя хорошо, вы можете ее забрать из сада после сна».

Через три дня дочка пошла на весь день. Проблем не было. Не было до тех пор, пока в группе не появился полненький мальчик ? этакий крепыш ? двенадцатый по счету. Он отчего-то постоянно задирал дочь ? влюбился что ли? Понять поведение этого сорванца было невозможно. Я ни раз забирал ее из сада всю в слезах.

Мне пришлось обратиться к воспитательнице, и я от нее услышал:

– Этот мальчик и меня порой выводит из себя. Ну, что я могу поделать? Только лишь поставить его в угол. Правда, однажды я не удержалась и ладонью хлопнула его разок-другой по толстой попке. Толку никакого. Он еще не понимает. Думаю, ваша дочь должна сама ему ответить.

Мне многих трудов стоило убедить Машу дать отпор этому сорванцу. Ей трудно было переступить через себя, не сразу, но однажды она толкнула своего обидчика так, что тот перелетел через товарища, копавшегося рядом в песке, и упал, раскорячившись на глазах у всех детей на землю. От неожиданности девочка испугалась. Но нет, все обошлось хорошо. Мальчик поднялся, отряхнулся и больше уже ее не трогал. А вот мой внук Тема в подобном случае к привязавшемуся к нему на батуте мальчику отпор дать не сумел. Жалко, а проучить сорванца стоило, может у внука просто не хватило на то времени? Не знаю.

В детский сад и назад ? домой, мы с дочкой, часто ходили со стороны двухэтажных деревянных, ? с красивыми небольшими балкончиками, ? домишек, утопающих в зарослях цветущей по весне вишни. Сейчас там, в любое время года, довольно обыденно, пройдешь и не заметишь: повсюду огромные друг на друга похожие железобетонные здания. Никаких отличий вам не найти, ну лишь в названии улицы, да в номере дома.

Однажды, возвращаясь, мы решили немного времени поиграть, для чего перешли через дорогу на другую сторону и тут же углубились в сквер, затем, пройдя немного по аллее, постояли у обелиска ? большой плиты с вырезанной звездой и танком ? герою солдату, а после отправились на площадку для игр.

Для меня было неожиданностью встретить Михаила. Он гулял вместе с сыном Ефимом.

Я поздоровался и спросил:

– А вы случайно не в наш сад ходите? ? И назвал улицу, номер, желал от Михаила услышать: ? «Да-да». ? Но нет. Он улыбнулся и ответил:

– А мы вообще в сад не ходим. В том нет необходимости. У нас хватает неработающих всяких родственников и ближних и дальних. За мальчиком есть, кому присмотреть. ? Он сделал паузу, а затем продолжил: ? На днях я сдал в ремонт машину. Вот жду, как только сделают, мы с сыном отправимся к бабе Циле ? моей матери. Она живет в своем добротном доме на окраине Курска и давно его уже ждет. А затем, когда мой отпуск закончится меня сменить Мария. Придет ее черед заниматься сыном и отдыхать.

Не знаю, наверное, дней десять, не больше, наши дороги пересекались: они, возвращаясь с парка, заглядывали в сквер, а мы по пути домой из сада. Нам было о чем поговорить. Михаил Хазарский импонировал мне. А еще моя жена дружила с его женой. Я, правда, у них дома не был, и Михаил у нас тоже, а вот моя Мария ? она довольно часто бегала в их подъезд, так как рядом жила еще одна ее подружка ? Валентина Гулишвили. Их, интересовали всякие там женские дела.