Чьи чары сильнее

– Я знаю, что ты здесь, – в ответ сказал канцлер, – вести плохие. Тебе, мальчик мой, немедленно следует отправиться в Храм на озере. Там, в одной из бережных поселений пропали люди. Следует поскорее разобраться с этой опухолью. Поезжай немедленно. Я знаю, что ты с дороги. Тебе будет предоставлена карета на магической тяге. Время не ждёт. Доклад мне через магические сообщения.

– А что делать с этим делом? Со слепком? С пропавшими?

– Слепок сдай для изучения в лабораторию. Людей уже не вернуть, но мы ещё можем спасти руку, отрезав часть её, – в момент волнения, канцлер начинал говорить медицинскими изречениями, – ступай! – подытожил разговор Канцлер.

Кей Цельт склонил голову в поклоне и вышел из покоев, а Графф Родарбал развернулся на кресле и ярче зажёг свечи на стенах, всё тем же щелчком пальцев. Над столом чётче прояснилась занимающая полстены скрижаль, выполненная из цельного куска рубина. Буквы, инкрустированные серебром, заиграли отблесками, цвет камня, стал более глубоким.

Из века в век,

Стоят на страже мира,

Владыки чар, едины в силе духе.

Возделать волшебство умельцы.

Без страха, не жалея сил,

Способные сойтись с врагом мечом и словом.

Способные соткать из пустоты живую твердь,

И без упрека караул нести на страже всех границ.

Разлады мирные решать,

И доброту в народе сеять.

Владыки делать чары – Чародеи.

Эти слова всегда вдохновляли канцлера чародеев. Они всегда успокаивали мысли и охлаждали разум. Перечитывая скрижаль, из раза в раз, Граффа переполняла уверенность, что чародеи преодолеют все проблемы и выйдут из любой ситуации победителями. Он принял множество решений благодаря именно словам, отображенным на скрижали. Сколько дипломатических столкновений было обращено во благо чародеям, сколько конфликтов удалось избежать. Отношения с чаровеями всегда были напряжены, между магическими школами постоянно шла конкуренция в магии, в управление земель, в сдерживании катаклизмов, а о спорах в моде вообще можно рассказывать вечно. Был период, когда простой люд начинал перенимать неприязнь к той или иной магической структуре, в итоге это перерастало в конфликт между магами, и порой доходило до открытых столкновений. Время тогда было смутное, но веселое. Графф в те годы был ещё слушателем при магистратуре Канцлера. Подростком, только-только начавшим изучать азы управления магическими силами. Это сейчас, управляя всеми чародеями, Родарбал стремился не допускать таких конфликтов. Поэтому письмо, полученное из Храма на озере, так расстроило канцлера. Неужели началось, неужели чаровеи всё-таки в открытую начали противостоять чародеям. Нет, сначала надо во всём разобраться, надо найти виновных и если это чаровеи, то выдвинуть им официальную претензию, решить дипломатическим путём. Поэтому пришлось отправить Кея Цельта на следственные работы, он способный, и сможет увидеть всё без предвзятости. И, да позволят все силы, ему это удастся. Канцлер отдал приказ на Каретный двор, чтобы для Цельта подготовили экипаж на магической тяге. Сел за стол и начал составлять проект письма для Канцлера чаровеев Мак’Вея.

Кей отправил гипсовый слепок через служку в лабораторию и спустился в Каретный двор, где его уже ждал кучер. Через считанные минуты карета на магической тяге выехала из ворот замка. Вечер был тёмным и кучеру пришлось зажечь магические огни, свет от которых, усиленный зеркалами, установленными в специальных цилиндрах, освещал дорогу перед повозкой. По прикидкам чародея, в дороге ему предстоит провести семь часов, благо карета оснащена системой рессор. Как только они выехали на тракт, салон, отделанный мягкой кожей, мерным покачиванием расслабил Кея, весь день на ногах дал о себе знать, и он уснул, уперевшись лбом в стекло.

Глава IV.

Рихтер и Гарт расхищали древние храмы, гробницы и захоронения. Промысел был сомнительный, но ничего другого они не хотели. Прислуживать чародеям или чаровеям, нет, лучше промышлять в удовольствие. Спуститься через проломы в крышах, пролезть через трещины в стенах, обойти ловушки мыслимые или не мыслимые, оказаться без пищи и света в катакомбах вот что доставляло наслаждение, давало чувство, что ты живешь, а не прозябаешь. А если еще, получается, раздобыть золото или древние артефакты, которые можно хорошенько продать, то наслаждение увеличивается в десятки раз. Сам Рихтер был небольшого роста, щуплого телосложения, с повязкой на голове и редкими усами. Широкие штаны, заправленные в короткие сапоги, были подпоясаны кожаным ремнём. Рубашка с объёмными рукавами, в которых не редко пряталось не только оружие, но и кошельки прохожих ротозеев. На шее и запястьях Рихтер носил множество амулетов от сглаза, порчи и защиты от загробной нечисти. За спиной, в кожаных ножнах, висели небольшие мечи, в голенище сапога всегда прятался нож. Гарт же напротив был огромным и тяжёлым, бритым налысо и с густой бородой. Он круглый код ходил в штабюке (мужская одежда северян, в виде комбинированных шорт с утеплённой мужской юбкой) и кофте в большую сетку. Через шею был перекинут ремешок, с висевшим на нём серебреным медальоном. За спиной в чехле висел топор с двойным топорищем, на боку всегда размещался небольших размеров щит. Сильные руки по локти были закрыты кожаными нарукавниками с нашитыми на них медными пластинами.

Карту к одной из катакомб Рихтер Фейс выиграл у пьяного монаха в одной из таверн. Монах долго и много рассказывал о несметных сокровищах, собранных древними служителями Вечности. Потом долго сопротивлялся, чтобы выставить карту на кон, но поддавшись на уговоры Фейса, проиграл её в кости.

Сейчас Рихтер стоял на цыпочках, на блоке из песчаника, в недрах горы, где располагался древний храм служителей Вечности, пальцами обследуя стену на предмет скрытой клавиши. Его роста не хватало, чтобы обследовать поверхность выше, а его напарник наотрез отказывался ему помогать. Стена осыпалась песком и мелкой пылью, заставляя Рихтера чихать и чертыхаться. Клавиша всё не хотела попадаться под руку, факелы были на исходе, как и терпение Гарта, сидевшего на каменном полу.

– Дружище, мы ещё долго будем торчать в этих катакомбах? Я есть хочу, да и факелы страшно чадят и готовы нас погрузить во тьму, – Гарт явно скучал, уже давно изучив все статуи, непонятные символы и причудливые орнаменты на стенах.

– Гарт, ты шнур от выхода тянул? Тянул. Выйдем в любом случае, – кряхтя, отвечал Рихтер, – нам осталось пройти только эту стену.

– Ты говорил это три стены назад? – съязвил напарник.

– Кто же знал, что древние были такими осторожными, – Рихтер с облегчением опустил затёкшие руки и из его рукавов посыпался песок, – я уже весь в песке, нос забит пылью, а ты только знаешь, что жалуешься и причитаешь. Взял бы и помог, в конце концов.

– У нас с тобой дружба с ограниченной ответственностью. Ты же сам это говорил. Ты у нас мозг, а я сила. Твоё дело думать, а мое действовать, – Гарт погладил бурлящий живот, просящий еду.

– Вот и подействуй, сидя дело не сделаешь! – начал закипать Рихтер.

– А вот и подействую, – Гарт поднялся на ноги и подошёл к Рихтеру. Даже стоя на блоке песчаника, Фейс был ниже друга на голову. Гарт поднял руку, и кулаком нажал на небольшой выступающий блок, недосягаемый для Рихтера. В глубине стены что-то щёлкнуло, проскрежетало и стена медленно, натужно поползла в сторону, осыпаясь пылью.

– Святые аллилуйи, у тебя получилось с первого раза! – выпучив глаза на друга, воскликнул Рихтер.

– Да я его давно приметил, – улыбаясь, ответил Гарт, отходя на два шага от напарника.

– Как давно? – замер Фейс, – ты знал, где потай и молчал?! Ты, заставил меня три часа торчать на этом блоке и гладить эту проклятую стену?!

– Да! Ты забавный! Похож на паука, который пытается влезть по гладкой бутылке, – гоготнул Гарт, карикатурно изобразив паука, с тупым выражением лица расставив руки в стороны.

– Это я паук?! – Рихтер соскочил с блока и вплотную подошёл к смеющемуся напарнику. Настрой его был решительным, хоть и был намного ниже Гарта, – а ну повтори, как ты меня назвал? Если не скажешь, то я тебя ушатаю, на раз-два! Ты меня знаешь, Гарт! Как ты меня назвал?!

– Не кипятись, Рихтер, – улыбаясь, Гарт положил широкие ладони ему на плечи, и без особых усилий развернул в сторону проёма, образовавшегося после того, как стена ушла в сторону, – лучше взгляни туда.

В отблесках затухающих факелов Рихтер увидел золотые блики. Он мгновенно забыл о Гарте, развернувшись на каблуках, и как мотыль на свет, пошёл на так манящие золотые отблески. Гарт проследовал за другом, прихватив с собой факел. Пройдя проём в стене, они оказались в большем зале, чьи стены утопали во мраке. Свет от факела не достигал дальних его углов, так же он не освещал всех сундуков, стоявших рядами на полу. Друзья спустились на десяток ступеней вниз и увидели, что ближний сундук был сломан, передняя стенка прохудилась от времени и золотые монеты застывшей лавой лежали под ним.

– Блок поставь, – проговорил Фейс, не отрываясь от зрелища.

– Да что будет? Механизм поди вышел из строя? – среагировал Гарт.

– Поставь! – с нажимом произнёс Рихтер.

Гарт вышел из зала и взяв блок, на котором не так давно стоял Фейс, перенёс его к проёму и поставил так, чтобы дверная плита не смогла закрыться полностью, отрезав собой путь из зала. Тем временем, Рихтер прошёл до сундука и взял одну монету. Покрутив её перед глазами, он попробовал кругляш на зуб. Монета поддалась, на её поверхности остался след от зубов. Фейс радостно улыбнулся.

– Гарт, святые аллилуйи, мы чертовски богаты! Наконец-то мы нашли его!

Гарт подошёл к другу и встал рядом на колени, зачерпнул золото ладонями и осыпал их на пол, широко улыбаясь.

– Я хочу тебе признаться, – пробасил он.

– В чём же? – Фейс в свою очередь зачерпнул монеты и осыпал золотом здоровяка.

– Я хотел уйти после этой вылазки, но сейчас точно уйду. Ты смотри сколько золото! Это чёртово золото всё наше!

– То есть, как это уйти?! А как же я? И почему раньше мне не сказал? – Фейс вытаращился на друга, забыв о золоте.

– Не было момента, – ответил Гарт, перебирая пальцами монеты.

– То есть когда я мучился с дверьми, его не было, а сейчас он появился? – развёл руки Фейс.

– Да, – широко улыбаясь, ответил здоровяк, – тогда я бы тебя демонизировал, а здесь момент самый подходящий. Золото, смотри, сколько его, золото!

– Остановись, дружище, то есть ты покидаешь нашу команду?

– Не заводись! Плохого ничего не случилось? – Гарт осматривал зал блестящими от радости глазами.