Душа бабочки

– Госпожа де Же, можем ли мы помочь вам? – наконец услышала она робкий голос.

– Позовите доктора, да поживее! Мне нужен доктор, который приходил ко мне прошлой ночью! «Надо держать себя в руках – может быть, еще есть надежда!» – пробормотала она.

Манон выбрала из шкафа какой–то халат, закуталась в него и стала ждать.

Доктор задержался, он приехал ближе к вечеру.

– О, госпожа Манон, а я как раз хотел навестить вас. Что нового? На что вы решились? Я, кстати, хотел вас предостеречь, чтобы вы не носили того платья, что украли, пардон, позаимствовали у торговца.

– Поздно, – в слезах бросила Манон, – слишком поздно!

– Что? – очки съехали с носа врача.

– Я его носила весь вчерашний день и …

Воцарилась тишина. Наконец, доктор произнес:

– Могу ли я хоть чем–то помочь вам?

Манон бросилась перед ним на колени.

– Послушайте, вы должны были предвидеть то, что случилось! Вы просто обязаны загладить свою вину! Я – несчастна, я ужасно, невообразимо грязна и неприбрана! Есть ли хоть какой–то способ вернуть мою красоту?

Очки врача полезли на лоб.

– Что? Я вас не понимаю!

– Есть ли хоть какой–то способ вернуть свежесть моему телу и моим ступням?

– Свежесть? Телу? Ступням? Я не понимаю…

– Что! Что вы не понимаете! – голос Манон сорвался на визг.

И тут доктор понял. Он неуклюже встал и спиной двинулся к выходу.

– Я подумаю, чем можно помочь …

Когда за доктором захлопнулась дверь, Манон упала в обморок.

Она пришла в себя уже под утро и обнаружила, что так и лежит на полу. Никто из слуг не осмелился потревожить ее.

В дверь несмело постучали. Это был доктор. На этот раз он выглядел гораздо увереннее. Его очки твердо и непоколебимо громоздились на переносице.

– Я принес вам надежду, – улыбнулся он.

Обреченная Манон, уже приготовившая утюг, не поверила своим ушам.

– Я долго рылся в медицинских трактатах и не нашел ни одной болезни, подобной вашей. А потом я решил: «А чем черт не шутит?», – и полез в разные оккультные книжки.

– Ну!

– Нет, и там ничего нет, – загадочно усмехнулся доктор.

– Так вы нашли или нет? – дико закричала Манон.

– Да… Это было в книге по натуральной философии: «Необычайные свойства материалов». Некоторые материалы при особых обстоятельствах получают возможность прилипать к живым организмам, образовывая некий симбиоз.

– Я вас не понимаю! Вы мне поможете?

– Да, я могу вам помочь, но не во всем. Эти материалы чрезвычайно редки и дороги, так что, милочка, ваша одежда в буквальном смысле бесценна! Я написал автору статьи, и он очень удивился, он уже едет в Париж, чтобы изучить ваш случай!

– Какой случай? Я вам что, мышь, чтобы изучать меня?

– Другого выхода нет, у упомянутого мной ученого есть порошок, который может воспрепятствовать данному симбиозу, только его очень мало! Главное, чтобы не было чересчур поздно…

– Воспрепятствовать? Вы можете меня сделать снова красивой?

– Да, мадмуазель, я не уверен, что мы можем удалить туфли, но платье можем почти наверняка, главное не упустить времени! Но это будет недешево…

– Что? Вы что осел? – раньше Манон не поверила бы, что сможет произнести подобное слово, но сейчас она даже не поморщилась. – Я не хочу, – безумный огонек осветил ее лицо, – чтобы какие-то «медики», – последнее слово она произнесла, скривив губы в презрительной ухмылке, – резали мое тело. Это я, и я себя никому не отдам.

– Что? – доктор опять стал смешон.

– Вы можете разгладить мое тело и стряхнуть с него пыль?

Доктор помолчал.

– Наверное, можем, при помощи того же порошка. Если внести в него некоторые коррекции, а именно …

– Можете?

– Опомнитесь, госпожа, это ваш последний шанс! Неужели?

– Я! Хочу! Этого! – медленно и четко произнесла Манон.

Доктор склонил голову, понимая, что возражать бессмысленно. Оставшись одна, госпожа Манон сдернула с себя халат.

– Мне нечего стыдиться своего тела! – гомерически захохотала она.

Прошло несколько месяцев. Каждую неделю госпожа де Же получала порцию порошка. Порошок действительно стоил невообразимо дорого, но он был абсолютно необходим, так что Манон не спорила о цене. Раз в день восхитительная француженка обрабатывала свое платье и свои каблуки этим средством. Она была всегда прекрасна и свежа. От нее пахло фиалками, солнечной травой и еще чем–то восхитительным, да таким, что захватывало дух. Манон была счастлива. Пьер ее обожал, но она так и не осмелилась раскрыть ему свой маленький секрет.

– А вдруг он узнает и подумает, что недостоин такой сказочной феи? А, может быть, оно так и есть, – все чаще повторяла Манон про себя и не торопилась принимать предложение Пьера.

Впрочем, не все было так радужно, как ей казалось. Многие судили и рядили, задаваясь вопросом, почему Манон все время носит одно и то же, хоть и невообразимо прекрасное, платье. Ходили сплетни о том, что она просто так бедна, что не может позволить себе купить ничего нового или, что она сошла с ума. В конце концов, решили, что Манон всего-навсего снюхалась с дьяволом, ведь к этому всегда приходят, посудачив, сплетники.

Но Манон уже давно воспринимала платье частью себя! Поэтому она и думать не могла о том, чтобы сменить его – это было равносильно тому, чтобы сменить кожу.

Но вот настала зима, и госпоже де Же пришлось извлечь из своего гардероба зимнюю одежду. Она надела длинный плащ, полностью закрывающий и ее худенькое тельце, и платье. Манон не смогла надеть ничего поверх своих туфелек, поэтому предпочитала отсиживаться дома, храня свои ножки в тепле. Лишь изредка она выезжала на бал в карете.