Не судимы, но осуждены. Том I

В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности и т. д.

В итоге всего этого, Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т. д.

Будучи вызванным в Комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вел себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения.

Выводы комиссии вылились в постановление ЦК ВКП (б): 1. Признавая, что т. Жуков за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания

2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.

3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи.

И покатили колеса поезда маршала Жукова на Восток принимать Уральский военный округ. Отсюда и до Сибири недалече, а всему люду российскому известно, что за Сибирью солнце всходит, выплывая из океанских глубин. Можно было ожидать, что всплывет еще, и не раз, имя талантливого полководца.

Впрочем, в истории были несправедливые наказания и покруче.

Мой род крестьянский

В семье крестьянина приплод —
Чудесное творение!
Рожают чуть не каждый год
С самого Сотворения.
Повсюду в избах – детвора,
Как птиц веселых стая,
Щебечут с самого утра
До сна, не умолкая.
Но не гуляют просто тут,
У каждого – занятие:
Гусей, телят, свиней пасут…
И мира – восприятие…
То прополоть, плоды собрать,
Траву, бурьян скосить,
Полы помыть, да постирать,
Водицы наносить…
Затылок чешет мужичок —
Детишки подросли.
Жил, как заведенный волчок,
Он – раб родной земли.
Он извивается ужом —
Забот великих рать.
И не заметил за трудом,
Что время – умирать.

Мой род – крестьянский! И, казалось бы, мне ли желать видеть над собой тьму тех, кого я должен кормить и содержать, находясь в самом низу иерархической лестницы? Однако я полагаю, что лучший образ общественного устройства все-таки монархия, ибо монарх стремится оставить своим потомкам процветающее государство, не обворовывая его постоянно, как это мы наблюдаем на Украине за все время ее мнимой независимости. Монархия – естественный процесс правления, постоянно наблюдаемый в живой природе. В иерархической лестнице никогда ступени незанятыми не бывают. Если убывает правящий субъект, то его место свободным бывает короткий период времени, необходимый для естественного выбора нового правителя. И это – справедливо! Замена бывает естественной. Но совсем нередко это происходит и насильственным путем. И доказывать это не нужно. Каждый видит неоднократно этот процесс, как в границах малого, так и великого. Время идет, и ушедшее становится историей. Один заглядывает в прошлое, пусть даже из-за простого любопытства, другому делать это – недосуг! Он постоянно занят вопросами текущего! Ни прошлое, ни будущее его не интересуют. Но тот, кто хочет, хоть краешком глаза, заглянуть в будущее, разобраться в том, что его ожидает, должен коснуться прошлого! Между ними – настоящее и является только мостиком. А вот, коснувшись прошлого, что найдет там каждый – то это уже вопрос? Ибо ищет каждый свое. Один касается формы, другой – содержания, хотя и тот и другой совершают ошибку, ибо форма и содержание – едины. Все ищет форму, она и служит внешней, видимой стороной содержания. Клыки, рога, форма тела сразу говорят, чем занимается их владелец. Но, должны быть какие-то отличия внутривидовые, это только кажется, что они едины по форме. Любая хозяйка в стаде коров легко находит свою буренку. И в человеческом обществе внешнее подобие это только кажущееся явление. Нет человека, обладающего толикой ума, которому не хотелось бы выделиться хоть чем-то из мира, его окружающего. Кто-то изберет для этого покрой и цвет одежды, другой – экстравагантными поступками своими обращает на себя внимание, а кто-то показной набожностью. И уж совсем редко кто-то – блеском ума! Поскольку блеск ума сам по себе не возникает, его черпают из прошлого во имя будущего. И каждый из «умниц», уходя из мира живого, оставит в прошлом от себя лично что-то и для будущего. «Маленький» человек, да и особь средней величины общественного положения, имея «достаточно» ума, понимали, как мало каждый из них оставляет прошлому, не сделав даже скромненького посева будущего. Поэтому и не слишком беспокоились о том, как будут оценены их деяния настоящие? Знали, что вход в будущее для них закрыт! А беспокоились ли те, кто находился на вершине власти о том, как осудит их будущее, для которого они станут прошлым? Скорее всего, – да, хотя каждого больше всего беспокоило и тревожило положение свое в настоящем, поскольку у многих из них доказательства прав на престол было недостаточными или они были сомнительными! Вот эти правители и попадают, скорее всего, в объектив «суда времени». И этому суду следует произвести переоценку деяний или, хотя бы приблизить оценку к объективной, поскольку уже вынесенный им приговор не может изменить хода событий, направить их в иное русло, а, следовательно, обществом оставляется в силе! Всегда ли объективна оценка совершенного тем или иным правителем? Естественно, нет! Деяния остаются в той или иной мере, зависящей от тех, кто в камне, металле или письменах закрепят их для будущего. Словесная память и недолговечна, и крайне изменчива. Но и объективные свидетельства прошлого становятся малыми и незримыми, растворяясь в потоках стремительно несущегося времени.

Ни лучи солнца, ни дуновение ветерка не коснутся их, и потоки дождя не смоют тьмы времен, в которых они уже пребывают. И все же, незримые нити связывают прошлое с настоящим, и об этом не только догадываются, но и твердо убеждены, иначе, как понять стремление многих, забравшихся на Олимп власти, переписать историю прошлого, поскольку отменить прошлое они не могут! Пользуясь невежеством населения в этой области знаний, это им здорово удается! Так было в далеком прошлом, так есть и в настоящем, свидетелем которого мы все являемся. И здесь властителям очень помогают те, кто обладает даром художественного творчества: изобразить, описать, сыграть на сцене… И точка зрения такой талантливой творческой личности часто становится самой «объективной», самой «общественной». Это особенно проявляется в создании образа давно ушедшего в мир теней человека. Зрителя, читателя потрясают бури страстей, бушующие на страницах книг и на сцене: трагическая любовь, не имеющая границ, сцены ужаса, страданий, потоки крови, душевные и физические муки. Они показывают героя часто в совсем ином свете, чем он выглядел реально в истории. Образ возникшего на сцене злодея запомнился зрителю. И сценически образ начинает жить отдельной самостоятельной жизнью, почти всем, отличаясь от реального. Что поделать, истина исчезла, ее заменила ложь, «потрясающе правдивая»… А ведь только этого и желал власть предержащий!

Строка удачная сумела передать
События исчезнувшей эпохи,
Заставила задуматься, страдать!
Начало пусть и скромно, но неплохо!

На сцене властвуют любовь,
Интриги, зависть, злоба, гнев,
Потоками людская льется кровь
И в душах зрителей проклюнулся посев.

Проклятья сыплются на сцену…
У зрителя разинут рот…
Что он поймет и как оценит?
Игрою  создан был урод…

Все видимо так четко, ощутимо
Надолго в памяти останутся людей,
Съедят деяния ушедшего и имя —
И перед нами – «истинный» злодей!

А как же быть с истиной, в каждом конкретном случае? Может быть, она и будет восстановлена? Но для этого потребуется много времени, кропотливая, полная сомнений и разочарований работа. И под пером независимого от власти человека, не убоявшегося гнева неправедного, могущего обрушиться на него ежеминутно, ищущего, но дорожащего не только именем и честью своими, но такими же качествами того, кто жил когда-то, деяния которого очернены, начнет оживать искомое. Вот оно, похожее, но совершенно иное, начинает жить под пальцами «ваятеля», поднимаясь не тенью из места захоронения, но обрастая плотью, возвышающееся над ложью, спадающей хлопьями с фигуры к подножию ее.

Мир справедлив, несправедлив? —
(Сомнения кого-то гложут),
Похожий на прилив, отлив:
Поднять и опустить он может.

Да, он велик, необозрим!
Не примеряй его, как тогу,
Не будешь завистью раним —
Ты не один живешь под Богом.

Соблазнов всех не перечесть,
А жизнь – сплошные испытанья,
Защитой служат вера, честь…
Цена: любовь, страдания.

И, если Бог позволит взором своим проникнуть в прошлое, породившее тебя когда-то, то ты увидишь, какие несоразмерными страдания прошлого в сравнении с твоими. Каждый отрезок времени вносил свое. Мы упиваемся жизнью на земле, зная, что ее можно назвать коротко – планетой страданий. И цепь страданий непрерывна!

От жилищ остались только трубы
И от пепла воздух стал седым,
Труп собаки, оскалёные зубы,
Цветом шерсти темно-золотым.

С тяжкой раной на собачьей шее.
От «чужого» защищала дом…
Кто ее, собаку, пожалеет,
Коль хозяев увели в полон.

Время лекарь – все залечит раны.
Вновь округа цветом зацветет.
Новые дома воздвигнут, храмы.