Мы роду православного. Котельниковы

Сложное материальное положение семьи Мелиховых, заставило и мою бабушку, Анну Евгеньевну, искать побочные заработки, и тут, она воспользовалась Божьим даром излечивать недуги страждущих людей. Теперь, будучи преклонного возраста, и являясь врачом- патологоанатомом, я понимаю, что бабушка использовала приемы лечебного массажа (я в детстве испытал его, когда она у меня лечила лакунарную ангину, после того, как все медицинские средства, рекомендованные врачами, облегчения не давали), многие травяные настои. Все это сопровождалось чтением молитв бабушкой и при полном отсутствии посторонних лиц, в том числе и родителей.

И дед Максим не досыпал,
И бабушка трудилась,
Ей Бог такое чувство дал,
Когда ему молилась —

Снимала хворь своей рукой,
Настоем и отваром,
Нарушен в доме был покой,
(Трудилась хоть недаром).

Она могла в глухую ночь,
Не предъявив условий,
Идти к больному и помочь
Всем лицам, всех сословий.

И слава по селу плыла —
Ее повсюду ждали,
Но с бедных денег не брала,
Богатые – давали!

Зерно, муку, пшено и мед,
Платки, отрезы ситца.
Коли от сердца, то берет,
От злобы – не годиться!

Бывало, скажет: «Бог мог дать,
И дал мне без оплаты,
С людей я деньги стану брать,
Дар заберет обратно!»

В селе не было акушерки, бабушка принимала новорожденных, и у бедных, и у богатых, а за это полагались подарки, чтобы дитя было живым и здоровым, Подарки порой были богатыми. Она ухаживала и за больными сыпным и брюшным тифом. Дед Максим так боялся, что она принесет заразу в дом, на что бабушка отвечала: «Все в руце божьей, не даст, не заболею!»

И что удивительно, тифами переболело все село, за исключением семьи Мелиховых. Бабушка заразы домой не принесла. Впрочем, забегая вперед, скажу, что она за свои прожитые 104 года никогда ничем не болела, не было у нее ни насморка, ни простудного заболевания. Бывали случаи, когда заработки иссякали, тогда собирали мою мать, Наталью (она была малым ребенком), и направляли к Беловым. Обували в разбитые ботинки, зная, что дед Евгений не отпустит внучку, не починив их. Мать моя была смышленым и льстивым ребенком. Приходя к своим дедушке и бабушке, она никогда не начинала с просьб, а начинала с того, что предлагала бабушке и дедушке поискать в их головах (по-видимому, насекомых). В крестьянских семьях тогда это было принято. Занимались этим, перебирая и разглаживая волосы и тогда, когда в головах и не было насекомых. Надавав ей за заботу орехов, жареных семечек и конфет, ее отправляли назад, домой, дав требуемую сумму. Истине ради, возврата сумм не наблюдалось. Семья Мелиховых, кроме родителей, насчитывала пятеро крепких и здоровых детей: двух сыновей, Ивана и Михаила, и трех дочерей – Пелагею, Наталью и Ирину. Дети взрослели. А тут подошла и революция, и вслед за ней гражданская война… Сыновья Иван и Михаил пошли в Красную армию (уговорил их сделать это мой отец – Котельников. Петр Иосифович). А старшая дочь Пелагея вышла замуж за офицера царской армии. Дед, как один из самых грамотных на селе, был избран старостой. Тут ему пришлось довольно туго, слишком уж часто менялась власть на селе. Когда в село входили красные, дочь Пелагея бежала из села Пушкарное в село Жадино со своими пожитками, а дед ходил «козырем», два сына в Красной армии – это факт. Когда приходили белые, защиту оказывала родня со стороны зятя, белого офицера. Иногда бывало и так, что приходили такие, каких ни к красным, ни к белым отнести было нельзя. Об одном таком случае, я и расскажу, он произошел в 1919 году в январе месяце

Ну, и беда, ну, и беда,
Сегодня – комиссары,
А завтра – белые сюда, —
Иди на правеж старый!

Чего услышать довелось
И довелось увидеть,
То бросит в пот, то бросит в дрожь,
Куда тут – ненавидеть!

И те свои, и те – свои,
Крещенный русский люд,
Меж ними зло, идут бои,
Расстреливают, бьют.

Сыны за красных – дай ответ,
Когда ворвется белый, —
«Куда послал их старый дед?
Жить, может, надоело?»

Рывком откроет красный дверь,
Кричит на старика:
«Где зять твой, белый офицер?
Не хочешь ль кулака?»

Вот и вчера пришли сюда,
В холодный зимний вечер,
Такие злые господа.
А потчевать их нечем:

Пошарили в печи шестом,
Заглянули в камору,
Ну, что найти в ларе пустом?
Еду не сваришь скоро!

«Ты староста, скажи-ка нам,
Кто белый здесь, кто красный?»
«Хоть поищите по домам,
Искать их здесь напрасно!

И тех, и тех сегодня нет,
Друг с другом где-то бьются»…
«Ты не лукавишь, старый дед?
Что отлегло?» Смеются.

Тащили в избу самогон,
Тащили хлеб и сало,
Село обшарили кругом —
Повеселее стало.

Напились здорово, ушли,
Потом опять явились,
Мужчину хилого нашли,
Куражились и били.

Сначала он кричал, стонал,
Куда бедняге деться?
Потом лишь головой мотал.
(Заставили раздеться)

За что пытали? Он – не их?
Он не стрелял, не бился,
Отстал, возможно, от своих?