Казненные поколения. Исторический роман

Характер царственной особы,
Влюбленной женщины к тому же,
Без чувства ненависти, злобы.
Бураном общество закружит
Её поступков не понять,
Хоть полным ртом беду хлебает
И чернь народная и знать;
И тяжко власть сама страдает.

Возможно, что переворот, который станет непоправимой бедой для семейства Брауншвейгских, следует расценивать произведенным во благо России, ибо трудно определить прокладываемый курс государственного корабля, если штурвал находился в слабых руках меланхолической женщины. Слабовольная, ленивая, предпочитающая одиночество, любимым занятием которой являлось чтение куртуазных французских романов, плохо знала не только особенности русского характера, но и то общество, в котором она находилась. Почерпнуть что-нибудь значимое от малограмотной тетушки-императрицы Анны Иоанновны было трудно. Они были натурами явно противоположными друг другу. Возможно, только пренебрежение к носимой одежде роднило их, но тут Анна Иоанновна напоминала обычную деревенскую барыню, а в Анне Леопольдовне западно-европейский лоск проглядывал, все-таки. Анна Иоанновна была грубой и жестокой, а ее племянница способна была оплакивать чужое несчастье. Было еще одно свойство, что сближало обоих – это – выбор любимого мужчины. Возможности выбора у тетушки были неограниченными, но она избирала раз и навсегда своим фаворитом Бирона. У Анны Леопольдовны тоже был один избранник – граф Линар. Став правительницей России, Анна Леопольдовна тут же решила пригласить в Петербург графа Линара. К такому повороту событий Дрезден был давно готов. Слухи о болезни и возможной смерти императрицы Анны, распространившиеся в Европе осенью 1740 г., вновь выдвинули кандидатуру Линара на смену посла в Петербурге. Рассчитывали на личное влияние Линара у будущей правительницы и на его обворожительное обхождение. Поэтому ему предписывалось обставить свое пребывание в Петербурге как можно пышнее, роскошнее и изящнее, а сделать это было нелегко ввиду соперничества других дипломатов, стремившихся именно этим же поразить полуазиатский, по их отзывам, двор России, где господствовала роскошь и повелевали женщины. Линару было трудно тягаться даже с австрийскими посланниками, не говоря уже о несравненном маркизе Шетарди, французским министром в Петербурге. Саксония не была в состоянии дать своему представителю таких сумм, как Версальский двор, а сам он не был особенно богат. Для пленения дам, Линар подновил свои наряды и обстановку, а для влиятельных вельмож нового царствования он вез от польского короля орденские знаки Белого Орла.

Его назначение и приезд были приняты правительницей с нескрываемым восторгом. По ее распоряжению был для Линара снят большой дом рядом с садом Летнего Дворца, в котором жила она сама. В ограде сада, была устроена особая дверь, близ которой бы поставлен часовой, получивший строгое приказание не впускать никого, кроме Линара. Этот приказ распространялся даже на супруга правительницы. Что же удивительного в том, что однажды принцессе Елизавете Петровне, не знавшей о запрете, караульный заградил путь ружьем, когда та пыталась пройти через запретную дверь. С каждым днем его пребывания в Петербурге, на него изливались новые милости, то в виде Высочайших подарков деньгами и вещами, то просто в открытых знаках внимания. Анна Леопольдовна постоянно приглашала его к себе в апартаменты, где он оставался по много часов в обществе правительницы и фаворитки ее, Юлии Менгден. Анна Леопольдовна решила сделать его обер-камергером своего двора и наградила орденом св. Андрея Первозванного, высшим российским орденом. Принц Брауншвейгский не только догадывался, но и знал об истинном характере отношений своей супруги и саксонского посла, возмущался этим, но сил противодействовать не имел. Такое положение дел у иноземцев служило поводом для насмешек. Дипломатические способности графа Линара ими оценивались низко, он не считался серьезным соперником в делах.Русские же с неудовольствием смотрели на растущее значение временщика, начинавшего вмешиваться и во внутренние распорядки империи, и опасались появления нового Бирона.

Правда, вскоре заговорили об обручении графа Линара с Юлией Менгден, подругой правительницы. Обручение это состоялось, его отпраздновали в доме Миниха Петра 13 августа 1741 года. Все присутствующие на торжестве понимали, что обручение является лишь ширмой истинных отношений Линара и Анны Леопольдовны После обручения граф отправился в Саксонию, чтобы получить разрешение на службу в России, чтобы остаться в ней навсегда. Такое разрешение было получено, а вот вернуться в Россию граф не успел – произошел переворот, отстранивший семейство Брауншвейгских от власти.