– Те, кто выживет, могут на тренировки больше не приходить, – ответил Степанчук. – Даю вам время хорошенько подумать над сегодняшними ошибками. В связи с этим задание: в этой дыре наверняка должен быть телек – садитесь и смотрите жесткую порнуху. Заодно увидите со стороны, как вас драли сегодня. А если завтра посмеете повторить – я с вас живьем кожу сдеру. Доброго всем вечера, – отправился восвояси Виталий Николаевич.
– У меня есть дополнение, – выступил я, когда все намеревались расходиться.
– А не послать ли тебя куда подальше? – выдал Патрушев.
– Я смотрю, у кого-то еще и смелости хватает дерзить, – спокойно отреагировал я.
– Поверь, – огрызнулся Бречкин, приближаясь ко мне, – у меня еще есть силы, чтобы закончить начатое. Ребятки помогут.
– Леха, да ты серьезно, что ли?! – спросил растерянный Кошкарский. – Все с тебя началось.
– Еще заплачь, тряпка! – огрызнулся Бречкин. – Мне вот насрать, что там и у кого. Игра есть игра! Нужно работать до победного.
– Вот, значит, как? – лез на рожон я, видя, как впился взглядом в нас с Бречкиным Арсений Митяев.
«Если он не успеет, я труп», – думал я.
– Ты и без этого много сегодня вложил в игру, не так ли? – с намеком спросил я.
– Убрать тебя хотя б на время – уже победа, – ответил Бречкин.
– Дело не во мне.
– Рот закрой свой.
– Кому интересно, о чем я?! – во всеуслышание объявил я. Уходящие по номерам хоккеисты задержались. Я убедился, что Филиппов в их числе. – Антон, ты говорил пацанам, что произошло с коньками?
– При чем тут я?! – занервничал Бречкин.
– Говорил, – спокойно ответил Антон.
– Петь, не томи, – требовал Митяев.
Какая же загадочная улыбка была у меня в тот момент – я мог размазать Бречкина по стенке на глазах у всех и отомстить за посланную в мою сторону шайбу.
– Бречкин, ты так пыжился на льду сегодня. Скажи, что ты сделал для победы?
– Больше, чем ты!
– Ты хорошенько меня ранил. Таким макаром ты и убьешь кого-нибудь случайно. Так что ты сделал, дабы удостоиться чести играть сегодня?
– Прекрати нести ахинею! – взорвался Бречкин. – Ты кем вообще себя возомнил?!
– Я, может, и не имею большого влияния. Но я хотя бы не мотал скотч одноклубнику на коньки, чтобы выйти на лед вместо него!
– Лжешь, сука!
– Собственными глазами видел.
– Надо было целиться выше, – выцедил Бречкин. Его распирало от злости. – Парни, он… он мне мстит. Что этот слепой книжный крот мог видеть и где?!
– А чего ты оправдываешься сразу? – вмешался в разговор Малкин.
Антона Филиппова осенило. Видимо, от болевого шока он не сопоставил очевидные факты.
– Я тебе голову оторву сейчас, мразь! – зарычал Леша.
– Только притронься к нему, – предостерег Митяев, но Бречкин уже кинулся на меня. Молниеносно Арсений вместе с Кошкарским и Зленко схватили разбушевавшегося форварда.
«Мы остались с ним в раздевалке одни. Там больше никого не было. Все уже вышли», – вспоминал Филиппов. Он снял коньки, отлучился к умывальнику, вернулся. И тут залетел тренер. А то хитрое выражение лица Бречкина. Это он? Это сделал он!
– Гнида! Это был ты! – выкрикнул Филиппов. – Там больше никого не было! И ты это сделал! Псих! – теперь уже Антон хотел наброситься на обидчика и прибить его (даже одной рукой).
– Ебанный в рот, Бреча, ты ненормальный, – выдал Брадобреев.
Стоявший в стороне Сергей Смурин, припомнивший вчерашние речи Бречкина, даже и предположить не мог, как стремительно тот перейдет от слов к делу: он чуть не покалечил Елизарова, сломал Филиппова и за счет этого пытался получить игровое время. Дело пахнет керосином.
– Докажи, что это был я, урод!
Бречкин пытался вырваться из хватки трех человек. С другой стороны Костицын и Абдуллин пытались удержать свихнувшегося от такого удара в спину Филиппова. Антон не мог поверить, что во всех его муках виноват брат по оружию.
– Там был только ты и никого больше!
– А если меня подставили?! Если это все он?! – Бречкин кивнул в мою сторону. – Он уже делал такое!
– Тебе лучше заткнуться, – посоветовал Кошкарский.
Я не растерялся:
– У меня были важные дела после того, как ты чуть не зашиб меня шайбой.
– Это я еще плохо прицелился!
Арсений не мог больше терпеть и прописал Бречкину упреждающий удар в живот.
– Любишь слабых обижать, да? – приговаривал Митяев. – Тебя казнить мало. Все же могло закончиться хуже…
Внезапно Бречкин плюнул прямо в рожу Арсению и дьявольски засмеялся. Взамен мигом получил по носу, откуда тут же хлынул поток бурой крови, что ничуть не смутило Лешу:
– Я сглупил, Арс, – приговаривал Бречкин. – Надо было твои коньки заклеить.
Теперь всем миром держали еще и Митяева. Я подал Сене платок, чтобы он вытер лицо, произнеся при этом:
– А вы еще из меня сделали врага. Раскройте глаза! Взгляните, кто играет рядом с вами.
– Оба хороши, – выцедил Гайтанов.
– За такое судят, – заметил я.