Лежащий атаман

Если есть охота, а у меня, извините, обычно бывает, от предложений такого рода я не отказываюсь, женщины для меня равносильны мечте о райском блаженстве, но я бы не претендовал попасть в рай, постоянно греша с симпатичными куколками…

Зачем вы встали?

Я думаю идти, – ответил Георгий.

От меня? – спросила женщина.

Я бы пошел в детство. Во времена чистоты, в которых я мирно существовал до рождения похоти. Едва родившись, она замкнула все на себе.

И правильно! К чему куда-то уходить? Ты же взрослый! Ты нуждаешься в женщине!

Я бы побродил по зоопарку, – пробормотал Георгий, – поиграл в футбол, почитал бы книжки о приключениях…

Ты со мной! – закричала женщина. – Чем тебе не приключение?!

Т-ссс… ноги лупят по мячу, и голоса… люди выясняют, стоит ли засчитывать, не пролетел ли он мимо: где-то неподалеку гоняют в футбол. Я пойду посмотрю. Вы не со мной?

Давай я здесь лягу, и ты меня возьмешь! – предложила женщина. – А затем пойдешь!

Нет, нет… меня зовут.

Никто тебя не зовет! Лишь я к тебе взываю! Навались же на меня – проникни! Задолби! Не смей обижать женщину, разгоревшуюся к тебе лютой страстью! Я же кричу! На помощь! На помощь! Неужели ты не откликнешься?

Мне не до этого, – ответил Георгий.

Ты слюнтяй!… слабак! Ничтожество!

ВОЛОЧА меч, Георгий удаляется от вцепившейся себе в волосы женщины. От меча не земле остается полоса, и Георгий, заметив это, отходит назад и затирает след, чтобы женщина в дальнейшем отправиться за ним не смогла; она думает, что Георгий возвращается к ней и раскрывает объятия. Георгий кладет меч на плечо и торопливо идет – он не оглядывается, переходит на бег, связанные с футболом звуки до него больше не доходят, и Георгий в недоумении мечется у широкой впадины, из которой на его глазах вывинчивается крутящийся стадион. Кручение и вращение усиливаются, Георгий выставляет меч, кидается на подвижную громаду и вылетает на поле.

Тут спокойно, хотя и шумно – с вращающихся вокруг поля трибун нисходит ужасающе громкая лавина слитных воплей; голые тела игроков разных команд окрашены в бирюзовый и малиновый цвет, встречая Георгия, они почтительно встают на одно колено. Сухощавый арбитр в натянутом на длинный судейский парик головном уборе римского папы шепчется в центре поля с двумя своими ассистентами, подтягивающими столь же мешковатые трусы; судьи обмениваеются уверенными кивками. Глядящий на них Георгий не удерживается и тоже кивает.

Арбитр направляется к нему.

Ну и где же вы пропадали? – спросил он. – Без вас у нас тут все просто срывается – без вас. У нас. Вам ясно? Взгляните на трибуны! Они вращаются, и, если вы задержите на них взгляд, у вас закружится голова. У вас меч?

Я опять должен им кого-то убить? – поинтересовался Георгий.

Вы должны пробить, – ответил судья.

Говорите менее иносказательно, – попросил Георгий.

У нас тут не Колизей – с нашей точки зрения. Чтобы сохранить вашу жизнь, вы не обязаны никого убивать. Впрочем, как вам угодно. Фаворитам мы не подсуживаем, секс-услуги не оказываем: мы вас понесем, и вы сами определитесь, что вам здесь надо.

Ничего особенного, – пробормотал Георгий. – Я зашел в футбол пиограть. Думал, тут играют, а у вас, похоже… на что же похоже?

Футбола не будет. В вашем понимании. Мы вас понесем, и вы пробьете: эй! эй!

Чего вы орете? – спросил Георгий.

Я подзываю помощников, – ответил арбитр. – Один я вас не донесу. Вот и они.

Подбежавшие помощники с наскока хватают Георгия за ноги и за плечи; тащить им его неудобно – норовя выскользнуть, Георгий без применения меча извивается в их руках попавшейся в сеть рыбой; в результате нахождения устраивающего всех варианта ситуация нормализуется.

И все-таки мы, как в Колизее, – сказал Георгий.

Вы имеете в виду, в целом? – спросил арбитр.

А вы слышите, что я говорю? Рев трибун не заглушает?

Они приветствуют вас. В силу этого только вы их и слышите. А я слышу вас. И они слышат.

Вы о своих помощниках, – догадался Георгий.

Будем считать, что о них. Когда мы вас донесем, мы поставим вас не землю, и вы пробьете. До данного исторического момента осталось совсем чуть-чуть. По всем предварительным раскладам вы не сможете промахнуться.

Насильно вы меня не заставите, – сказал Георгий. – Без осмысления того, что от меня требуется, я не совершу Поступок, какие бы перспективы вы мне ни сулили. Меня вам не завлечь. Я мыслю самостоятельно. Мяч…

Вы его заметили, – сказал арбитр.

Пробить по мячу!

Войти в историю. Превратиться в легенду. Мы вас опускаем… на землю. Не умаляя вашего величия. Идите и бейте, а о прочем не думайте: не старайтесь попасть в ворота. Подняв меч, случайностей вы избежите!

Да я не промахнусь, – сказал Георгий. – В детстве я забивал и в более сложных ситуациях.

Вы уже выросли! – крикнул судья. – Не забывайте!

Хватит меня одергивать… дайте сосредочиться.

Георгий подходит к мячу. Вращение трибун ускоряется, одетый под спецназовца усатый вратарь от ужаса падает без сознания; несильный удар и гол! Георгий, не опуская меч, делает круг почета и в силу обстоятельств предполагает отбиваться мечом от прорвавшейся на поле массы почитателей с бесцветными пятнами вместо лиц.

Как бы он ни старался, перед такой толпой ему не устоять. Люди вопят: «Автограф! Фото на память! А меня поцелуйте! Разрешите мне вас потрогать!»; убегагающий от преследователей Георгий убивает мечом нескольких особо навязчивых – он устает, смиряется, позволяет толпе опрокинуть своего кумира на землю, а после и погрести под собой.

ПОМЯТЫЙ Георгий в изодранной одежде ковыляет по нескончаемому плоскогорью с мечом и врученным за заслуги кубком в форме женского тела без ног и головы. Сладкое пение незримых птиц сменяется гвалтом и писком, оттенки неба ежесекундно варьируются от коричневого до коричнево-черного, в кубке что-то звенит и трясется. Предварительно его облапав, Георгий в него заглянул и достал гранату; он мнет ее в руках, непонимающе хмыкает, вытаскивает чеку.

Георгий бросает гранату. В грохоте взрыва различает ритмичную кантри-музыку.

Не успевает она смолкнуть, как к ней подмешивается топот лошадиных копыт – к Георгию со всей прытью несется выглядящий ковбоем всадник на рыжем дородном коне.

Подскакавший вплотную Салверий помахал Георгию револьвером и почтительно кивнул.

С коня мне слезть? – спросил он.

К чему? – с сомнением переспросил Георгий.

Мне с него все равно слезать придется. А как иначе! Мы заждались твоего сигнала, и когда ты его подал, я сразу же понесся к тебе, чтобы ты побыстрее среди своих очутится. Это произойдет весьма скоро!

Еще не произошло? – поинтересовался Георгий.