Моторы гинеколога Суна

Ткаченко. Приглядевшись, я… наверное, обеспокоюсь. Мои опасения не подтвердятся?

Зозулин. Мы с вами мирно уживались, и зачем же нам от этого отступать. Ученики-то ваши, как вы считаете, под стать нам едут?

Ткаченко. Ругательствами, вероятно, обмениваются, но без чистки физиономий. Для разрешения споров у них есть слова. Зозулин. Ими можно и знания свои показать, и злобность свою обозначить. Старшее и младшее.

Ткаченко. Знания в человеке – это старшее, а злобность – младшее?

Зозулин. В умном человеке, что офицер среди людей. Не сержант.

Ткаченко. Между прочим, сержанты бывают старшими и младшими… мои ребята из сержантов.

Для взбодрения сдающего Луфанова замедлившийся Блошигин тычет его острием палки в мягкое место.

Луфанов. Справа у меня закололо.

Блошигин. Само пройдет.

Луфанов. Не сочувственно сказано. Если я встану отдышаться, ты от меня не уедешь?

Блошигин. Делая остановки, мы этих двоих не догоним.

Луфанов. Без паузы я не смогу… после нее мы бы покатили с удвоенной энергией! Позволь мне чуток неподвижно постоять, и они от нас не уйдут!

Блошигин. Я тебе позволяю.

Луфанов. А сам поедешь?

Блошигин. Но мы же с тобой по отдельности участвуем. Ехай мы с тобой парой, результат бы учитывался по последнему из нас, и отрываться от тебя резона бы у меня не было, но мы-то здесь каждый за себя.

Луфанов. Ты выродок…

Блошигин. Я спортсмен.

Луфанов. Меня оставить тебя призывает не спортивный дух, а призовые деньги! Не будь их, ты бы укатить от меня не стремился! Не говорил бы, что ты спортсмен, а вспомнил бы, что ты мой друг!

Блошигин. На лыжне у меня друзей нет.

Луфанов. А когда мы с нее съедем, то что, снова друзья? Словно бы кто-то по отношению к кому-то вражески не поступил?

Блошигин. Да кто тебе враг? В чем ты меня винишь? В том, что я не хочу задерживаться и упускать тем самым победу? Разумеется, выиграть желал и ты, но ты сдох и прибудешь на финиш никак не первым… для тебя сейчас существенней до него просто добраться. С передышками ты это осилишь. Чтобы не заледенеть, ты стояние не затягивай – помнишь, что тренер тебе сказал? Ну и валяй – слегка постоишь, немного проедешь, постоишь, проедешь… а уж мы тебя дождемся. Без тебя в дом к Петру Палычу не отправимся.

Луфанов. К нему бы я приехал воодушевленным. Предвкушающим кровать… и сон.

Блошигин. В нашем возрасте кровать должна ассоциироваться с сексом, а не со сном.

Луфанов. У Артема Гоголева непременно… он болтает, что ангел коснулся пальцем его члена и с тех пор эрекция у него постоянная.

Блошигин. Сколько я Артема видел, она у него была. В быту мы с ним не пересекались, но на гонках и тренировках он неизменно с ней. Артем в чем-то, вероятно, гигант.

Луфанов. Не в лыжах.

Блошигин. В них мы соперничаем с ним на равных. Такого, чтобы он умыл тебя или меня мест на двадцать, не происходило.

Луфанов. К медалям мы обычно поближе него прикатываемся. Недавно в Новосибирске он на пятнашке шестнадцатым стал, а я четвертым. Почти медаль.

Блошигин. Ну бронза-то мне досталась. Но Артема с его вечно выступающей частью мы оба уверенно обошли.

Луфанов. Если бы я завоевал тогда золото, я бы ощутил досаду куда потяжелее… к парню, что победил, много девушек выстроилось?

Блошигин. А на шиша он им? Порви он всех на каком-то престижном соревновании, они бы к нему прилипли, а он-то что выиграл? Кого этим возбудишь?

Луфанов. Пусть в Новосибирске, но он первый. А Артем Гоголев шестнадцатый. Однако Артема девушки обступали. Вперемешку со зрелыми женщинами.

Блошигин. Сказать по правде, в Новосибирске перепало и мне.

Луфанов. С молоденькой?

Блошигин. В оборот меня взяла та, чьи грудки уже провисли. Впрочем, тряслись они соблазнительно… у моей легконогой.

Луфанов. Она тебя догоняла и догнала?

Блошигин. Когда я вышел из гостиницы в скверик, она находилась в нем на пробежке. В белых кроссовочках и обтягивающем свитерке. Я спросил, почему вы не на лыжах, и она сказала, что дорожка тут для бега без лыж – песочком посыпана.

Луфанов. По песочку лыжи не поедут.

Блошигин. Это я и пробормотал. Потом столь глухо выдавил из себя, что нам надо как-нибудь увидеться.

Луфанов. И она назначила тебе день и час?

Блошигин. Только час. Убегая, не обернулась, но сказала, что в девять будь у меня.

Луфанов. Адрес-то сказала?

Блошигин. Его я узнал, слегка за ней пробежавшись и крича: а адрес?! какой у вас адрес?!… она его сказала.

Луфанов. А код подъезда?

Блошигин. Вход в неизвестный подъезд у меня отработан. Едва его дверь отворяется снаружи или изнутри, я в нее захожу, не вдаваясь в объяснения.

Луфанов. Ты их и после вопроса: «вы к кому?» не даешь?

Блошигин. Чрезмерно любознательных я осаживаю, говоря, что «я стажер следователя из вашего отделения. А вы кто? На шестом этаже кто у вас из знакомых?». Мне что-то испуганно мямлят. Я мрачно киваю и шагаю, куда шел.

Луфанов. В Новосибирске ты двигался к женщине.

Блошигин. Из низменных соображений. Не для развития наших чувств.

Луфанов. И твой замысел реализовался?