Перелетные свиньи. Рад служить. Беззаконие в Бландинге. Полная луна. Как стать хорошим дельцом

– Есть кое-что повыше закона, юный Парслоу. Есть нравственность.

– Что?

– Так я и думал, не слышали. Хорошо, замнем. Значит, вы хотите послать вашу Королеву на выставку?

– Уже записал.

– Понятно, понятно… А теперь ваш утлый разум измышляет козни. Готовы на подлость, как в былые дни.

– О чем вы говорите?

– Вот как, о чем? – Галли горько и коротко засмеялся. – Не могли бы вы, Парслоу, припомнить один вечер на Госситер-стрит? Мы были молоды, и, по глупости, я согласился, чтобы мой пес Кнут вступил в бой с вашим Банджо. Когда все было готово, пошли за Кнутом – и что же? Он спал в углу, набитый едой, как олдермен. Я звал его и свистал – «Кнут! Кнутик!» – но нет. Никакого ответа. А почему? Потому что вы отозвали его в сторонку и накормили бифштексами выше уровня моря.

– Ничего подобного!

– Доказать я не могу, но знаю точно. Я его понюхал. Одно слово – небольшой ресторан в летнюю ночь. Приговор истории ясен. Кому же еще, как не вам? Вы шли на все ради своих низких целей, шли – и сейчас идете. Вот мы стоим, а вы думаете: «Как мне устранить Императрицу?» Да, да, так и думаете! Помню, я сказал Кларенсу: «Кларенс, я знаю этого Парслоу лет тридцать и торжественно заявляю, что, если бы его бабушка собиралась участвовать в соревнованиях по классу жирных свиней, но не под его флагом, он бы не колеблясь подмешал ей в корм что угодно». Что ж, разрешите напомнить: в игре участвуют двое. Вы травите нашу свинью – мы травим вашу. На одну отравленную картофелину для Императрицы мы ответим шестью для Королевы. Доброго пути, юный Парслоу. – И Галли пошел к замку.

Сэр Грегори, хватавший ртом воздух, обрел дар речи.

– Эй!

– Да?

– Вернитесь!

– Кто, я? Абсолютно незачем, дорогой мой, – отвечал Галли, продвигаясь к террасе.

Увидев его, леди Констанс подняла от чашки свой аристократический нос.

– А, это ты? – сказала она, ничуть не скрывая, что по-прежнему видит в этом брате пятно на их гербе. – Я думала, это сэр Грегори. Ты его видел?

– Парслоу? Да. Отковылял к себе.

– Что значит «отковылял»?

– Ну, отковылял.

– Вероятно, ты хочешь сказать, что сэр Грегори хромает? Он натер ногу. Мне надо с ним поговорить. Что ж, позвоню. Хочешь чаю?

– Не пью, спасибо.

– Чего же ты тогда хочешь?

– Поговорить с тобой, Констанс. Серьезно поговорить об этой твоей Монике. Нечего сказать, навязала Кларенсу какую-то хоккеистку! Мы с ним потолковали и пришли к выводу, что ее придется уволить. Самое время взять за сиденье штанов и выбросить во тьму внешнюю. Да просто быть не может, чтобы ты решилась предстать перед судом истории как женщина, ради всяких Моник помешавшая Императрице достичь небывалого триумфа. Подумай сама, третий раз – премия на этой выставке! Тут нужен свинарь из свинарей, высочайшее искусство. Не спорь. Я сказал.

3

Неприятно, когда тебя пугают. У Джерри Вейла есть сцена, где к герою посреди улицы подходит некий субъект и шипит ему в ухо: «Эй, вы! Сматывайтесь, а то хуже будет», а герой выводит из этого, что Луи Черный Ус со своей шайкой прознал про его разыскания, связанные с убийством человека в зеленой шляпе, и, при всем своем мужестве, пугается, точнее – «по его спинному хребту пробежал холодок страха».

Именно это случилось со спинным хребтом сэра Грегори. Встреча с Галли его потрясла. Да, тот говорил лишь об ответных мерах, первым он не начнет, но несчастный баронет был не так прост. «Ответные меры, ха-ха-ха!» – думал он, прекрасно зная, что Галли Трипвуд не станет дожидаться противника.

Вернувшись домой, сэр Грегори сел в кресло и разулся, а потом позвонил и попросил дворецкого вызвать к нему Джорджа Сирила Бурбона. Через некоторое время в комнату вплыл нелегкий запах, а за ним и свинарь.

Джордж Сирил был тощ, высок, рыж, а главное – косоглаз; и мы поймем сэра Грегори, который не смотрел на него.

Но что такое красота? Правильно, суета сует. Ко всему прочему, Джорджу Сирилу перебили нос во время политической дискуссии; но когда нанимаешь свинаря, не это важно. То, чего Бурбон не знал о свиньях, уместилось бы на открытке от Моди Монтроз.

Напряженно и нервно сэр Грегори пересказал беседу с Галли, немного выделив отравленную картошку, а свинарь выслушал его с благородной важностью.

– Вот, – закончил сэр Грегори. – Что будем делать?

Джордж Сирил любил иногда прибегнуть к правильной речи.

– Собственно говоря, сэр, – сказал он, – этот… обдурит нас в два счета.

Вероятно, тут бы надо заметить: «Осторожней в выражениях!», но существительное показалось баронету исключительно точным. В мыслях он заходил и дальше – да…, но еще и ***, и даже!!!

– Я и сам так думаю, – согласился он. – Остается одно, Бурбон, – крайняя осторожность.

– Ясно, сэр.

– Ни минуты отдыха!

– То-то и оно, сэр. Гунны у ворот.

– Кто?

– Гунны, сэр. У ворот, – отвечал Джордж Сирил, ходивший когда-то в воскресную школу. – Или мидяне. Те рыщут.

Сэр Грегори это обдумал.

– Так. Понятно. Мидяне, вы говорите?

– Да, сэр. Мидяне. Орды мидян, сэр. Круши их, гони из святой земли!

– Ага, ага. Я как раз хотел предложить. Есть у вас ружье?

– Нету, сэр.

– Я вам дам. Не расставайтесь с ним, а в случае чего… Нет, убивать никого не надо. Увидите ночью… я не называю имен… – что вам мешает выстрелить ему в зад?

– Ничего не мешает, сэр, – добродушно согласился Джордж Сирил.

– Сам напросился, в конце концов.

– То-то и оно, сэр. Из двух стволов сразу.

Беседа шла так успешно, сеньор и вассал были так едины, что внезапная мысль посетила его, и он ее выразил, как может выразить человек, которого невеста посадила на диету. Страдать легче вдвоем.