Увидеть море

– Блин, ну вы мужики-и-и… Девчонка по нему сохнет, а он не видит! – лицо Наташи выражало искреннее возмущение.

– Э… Кто сохнет? – вид у меня в этот момент был, наверно и вправду глупый.

– Кто, кто. Вахтёрша Ксения Марковна, вот кто! – саркастически сморщилась Наталья. – Светка, конечно!

– Но ведь она… мы же это… друзья, типа, – я не знал, как воспринимать свалившуюся на меня информацию. – А ты это точно знаешь?

– Да она мне все уши уже прожужжала тобой. А-а-а! – Наташа раздраженно махнула рукой. – Разбирайтесь сами, короче…

Подруга моего бывшего «друга» Светы ушла допивать «Медвежью кровь» на пати, а я отправился к Толику и Роме обсудить новые обстоятельства.

– СЕ-Е-ЕКС! – завопил Рома, извиваясь самым пошлым образом. – Ну, и что, что друг! Между друзьями такое случается! Хыхыхы!

– Поздравляю, Пашка, – не совсем искренне произнёс Толик. – Эх, обошёл ты меня. Ну, что ж, иди, пригласи ее, что ли куда-нибудь. И это – с тебя пузырь!

– Да рано ещё, – отреагировал я, глупо улыбаясь до ушей.

Поразмыслив над ситуацией, я решил, что мои изначальные чувства к Свете были вполне однозначные, так что перестроиться не станет проблемой. Вечером я занял у моего вечного кредитора Миши пятнадцать рублей. Расправил особым образом носки на ногах (чтобы не было видно дырок). Погладил футболку, и, побрызгавшись одеколоном Толика, направился в блок, где проживали Света и Юля. Дверь открыла Юля.

– О, явился! – в глазах её мелькали насмешливые искорки. Судя по всему, в женском лагере ситуация тоже обсуждалась, и мой приход не стал неожиданностью.

Света стояла на балконе и нервно курила, видно было, что она одновременно смущена и рада, что я пришел.

– Привет. Ты извини за истерику там сегодня, – тихо проговорила она.

– Какую истерику? Никакой истерики, – я был само великодушие. – Кстати, на улице отличная погода, я помню, что шампанское и цветы ты не любишь, поэтому предлагаю просто прогуляться.

– Ну почему же? Сейчас я бы не отказалась от бокала шампанского, – улыбнулась Света. – Подождёшь здесь, пока я соберусь? Я быстро!

– Не проблема, – сказал я, в свою очередь улыбаясь и доставая сигарету. Ждать я научился.

* * *

Второй курс был насыщен событиями. Наша дружная компания из трёх друзей и трёх подруг распалась, после того, как я стал встречаться со Светой, а Толик, недолго расстраиваясь, неожиданно закрутил выдающийся по накалу страстей и скоропостижности роман с её соседкой Юлей, смешливой и немного инфантильной брюнеткой с четвертым размером груди.

Произошло это спонтанно. На одной из совместных вечеринок Юля и Толик после изрядного количества выпитого ушли в Толиков блок за сигаретами и не вернулись.

На следующее утро Толик ворвался ко мне, сияя и прыгая от радости. Он светился, как новенький рубль, и жаждал поведать всему свету о своей радости. Выманив меня из тёплой постели обещаниями халявного пива, он принялся пересказывать события прошедшей ночи.

– …и ещё на столе! – завершил свой рассказ мой влюбленный друг, и глаза его подернулись романтической пеленой. – Кажется это – любовь!

– Я, конечно, за тебя Толик, рад, – дипломатично начал я, взгромоздившись с ногами на парковую скамейку и отхлёбывая халявного Миллера. – Но, возможно, рано делать какие-то выводы, по поводу чувств. Ты не допускаешь, что девушка просто выпила и захотела слегка развлечься?

Голос разума бессилен перед гормональной атакой – Толик с жаром отмёл инсинуации. Вечером он вбухал остатки денег в огромный букет роз, бутылку вина и нагрянул к Юле в гости. После того, как девушка справилась с первым чувством неловкости, она толкнула краткую и доходчивую речь, и Толик незамедлительно был выставлен за дверь, награжденный целомудренным поцелуем в щёчку и предложением «остаться друзьями».

Что делает русский студент в минуту печали? Правильно! Идёт за водкой! (Хотя, верно будет и то, что он идет туда во все остальные свободные, а иногда и занятые «минуты»).

К нам Толик вернулся чернее тучи, аккуратно уложил вино в холодильник, после чего мы отправились в ларёк за более эффективным болеутоляющим.

Эта жестокая фраза «давай останемся друзьями»! Она стёрла обычную самоуверенную усмешку с губ мужественного красавца Толика и превратила его в щенка лабрадора, выброшенного хозяином за дверь в дождливую погоду. Первые пару часов он молча пил водку стаканами и меланхолично разглядывал нас огромными полными слез глазами, слушая утешительные доводы про то, что:

а) она всё равно нафиг никому не нужна, и на неё кроме Толика никто не посмотрит;

б) всё равно шлюха, и спит со всеми направо и налево; и

в) по крайней мере, у Толика был секс, а Роме уже три раза девушки предлагали остаться другом без малейшего намёка на предварительный интим!

Толик слушал, глотал водку и согласно кивал, как китайский болванчик. После седьмого или восьмого стакана кивание прекратилось, Толик поднял на нас мутные глаза полные боли, и рёв смертельно раненного быка огласил комнату. Наш друг принялся молотить кулаками по столу, вдребезги круша стаканы. Осколки глубоко входили в руки влюбленного, но он словно не замечал этого, продолжая вопить и молотить по каше из осколков стекла, фаянса и ошмётков закуски.

Осыпанные брызгами стекла и крови в первые пару секунд мы с Ромой оцепенели и временно утратили способность действовать.

Ещё через мгновение обезумевший Анатолий поднялся, воздевая к потолку окровавленные длани, развернулся и попытался выйти в открытый космос на высоте третьего этажа прямо через оконное стекло. Нашему с Ромой прыжку позавидовали бы лучшие футбольные вратари мира. Перехватив жертву безответной любви в воздухе, мы обрушились на неё сверху, припечатав к полу и дополнив душевные страдания легким сотрясением мозга. Сверху нас красиво осыпал дождь осколков оконного стекла, которое неудавшийся самоубийца успел задеть, нанеся себе ещё пару глубоких порезов.

Следующее утро незадачливая жертва любви встречала с эпическим похмельем, забинтованными руками, а также шишками и ссадинами на голове.

– Какой же я дурак, – простонал он, оглядывая лужи крови и кучи битой посуды на полу и на столе. – А по голове меня кто вчера приложил?

– Клин клином вышибают, – виновато пробормотали мы, разливая принесённое пиво в два чудом уцелевших бокала.

* * *

В это время дела в институте шли не лучшим образом. Зимнюю сессию я закрыл со скрежетом, но некоторые преподаватели не обошлись без пары недружелюбных и даже злобных пророчеств. Не желая раздражать их, весь второй семестр я старался попадаться им на глаза как можно реже, и вместо пар стирал пальцы о гриф гитары.

Мы с Мишей организовали рок-группу и кинули все силы для скорейшего покорения музыкальной сцены.

Моё лидерство в группе не подвергалось, сомнению, как минимум с моей стороны, что было очень логично – у меня был приятный и громкий голос, и в те ноты, в которые я попадал, я попадал исключительно красиво.

Миша придерживался ошибочного мнения, что лидером группы является он, так как он единственный из группы имел музыкальный слух и мог настраивать гитару. Вакансию барабанщика через некоторое время заполнил Славик, который был так очевидно не музыкален, что сразу согласился быть барабанщиком.

Барабанов, правда, у нас не было, и первое время во время репетиций ему приходилось держать ритм ложкой по обложкам учебников и банке из-под тушенки. Во второй руке у него была деревянная палка, которой он изредка с оттяжкой бил по разложенным на кровати подушкам. В общем, подошёл креативно.

– Бас-бочка – это основа ритма! – компетентно прокомментировал он свой вандализм. Смущенные незнакомым термином мы с Мишей многозначительно переглянулись, оценив правильность выбора.

Первое время репетиции привлекали зевак из соседних блоков, которые не упускали возможность позубоскалить над «барабанной установкой» Славика и творческим процессом в целом

Однако уже через месяц мы записали альбом акустических и инструментальных хитов собственного сочинения и снискали себе признание нескольких фанатов из числа особо непритязательных в музыкальном смысле обитателей общаги. Шесть композиций носили легкий психоделический налет и были похожи ни на что.

После выпуска этого магнитоальбома значимость нашего вклада в культурное пространство стала очевидна, и мы решили дать команде название. По поводу этого был организован брейнсторминг с непременными возлияниями.

Повернувшийся на почве дума и дэт-металла Славик выдвигал малопонятные названия на латыни вроде «Морбиус Литера» или «Трайангл Ансёртанти», Миша лоббировал простые и поэтичные названия вроде «Ночь» или «Осенний блюз», мне же хотелось, чтобы группа называлась интересно и оригинально, ну, например, «ПараНоев Ковчег».

– А водка-то у нас кончилась, – прервал застольные дебаты Андрюха. – Я бы сходил, но денег у меня нет. Извиняйте! Я – подлая нищенка!

– Вот оно! – воскликнул я. – «Подлая нищенка»! Чем не название для группы?

– Учитывая то, на чём мы играем, вполне подходит, – хмыкнул Миша.

– Ну, или Цереус Контентиус, может? – робко добавил Славик. Он тоже не любил скидываться, и был не прочь взять на себя роль гонца в ларёк.