Шипы

– Мяу.

– А костюм меня не полнит?

– Мяу!

– Ладно, пошли.

Из просторного лаза рядом с засохшей осиной выбежал кот. Пока он отряхивался и вылизывал шёрстку, попутно пытаясь сорвать с себя бантик, из земли потянулась пара костлявых рук, похожих на голые ветви.

Раздался смачный треск: вылезая из своего убежища, Алиса зацепилась краешком платья не то за камень, не то за корень.

– Ну что же ты так! – запричитала девушка, с величайшей досадой разглядывая прореху.

Смерть – лучший консервант, однако в душе Алиса надеялась, что со временем что-то в её не-жизни изменится, и свадебное платье понадобится не только для маскарада.

Ултар потёрся лбом о лодыжку хозяйки. Морда кота излучала гордость.

«У тебя всегда есть я! Я! Всегда рядом!»

– Ох, черт-те что и сбоку бантик, – прошептала Алиса, чеша питомца за ухом.

– Мурр-мяу.

На Кладбище тишина. Слишком тихо для Кануна Дня Всех Святых. Ни неформалов, ни язычников, ни христиан. Даже местные не выли, не стонали, не бродили, будто праздник уже прошёл, и все отсыпались с пачкой аспирина под подушкой.

– Слишком тухло даже для этого болота, – вздохнула Алиса, оглядевшись. – Даже в сторожке кино не смотрят. А я готовилась… Ну вот!

Возвращение в убежище не сулило никакого веселья, и Алиса, понадеявшись на случай – как-никак, а праздник – пошла туда, куда ноги несли. Ултар молча семенил следом.

Минута бесцельной ходьбы, и обитатели Кладбища вышли к склепу – самому склепистому склепу, такому большому, что в нём можно спрятать целую общину нелегалов. Или монстров, как это сделал один британец.

Тяжёлая дверь поддалась не сразу: Алиса уже неделю почти ничего не ела.

– Автор! Автор! – звала Алиса, продвигаясь с вытянутыми руками, ибо кругом было темно. – Ты где? Автор!

– Кс-кс-кс! – добавил от себя Ултар.

Впереди замерцал желтоватый свет. То была свеча на крышке гроба, оставленного на каменном постаменте. А за гробом как за столом сидел…

– Wellcome to my humble residence!

…высохший пучеглазый труп в седом парике и костюме барона Самеди.

– I am Cryptkeeper and it's time for some Halloween story, – визжала мумия на видеокамеру, что стояла неподалеку. – You know, I always wonder how…

Недолго думая, Ултар запрыгнул на гроб.

– Kitty? Well, well, well. I like kitties. They have a mouth on… A-a-a!!!

– Мр-ряу! – Кот вцепился болтуну в руку и попытался урвать себе хотя бы палец.

Вышло даже лучше: Ултар вернулся к хозяйке с целой рукой в зубах.

– My oh my, – мертвец скучающе оглядел пустой и чуть порванный рукав. – Seems like you, pretty girl, just disarmed me! – и рассмеялся так, что кот выпустил кость из пасти и скривился, будто укусил зелёное яблоко.

Впрочем, недолго лился смех. Болтуну прилетела пощёчина его же оторванной руки.

– Тупая, тупая мумия! Куда дел Автора? Моего Автора! Куда?!

Очередь ударов опрокинула мертвеца. Тот закрывался как мог, но у Алисы были длинные руки. И их было больше.

– Мур-мур-мур… – Ултар осторожно отполз подальше от свалки.

«Мамочка сегодня явно не в духе».

Ни диеты, ни обеда

Перепачканная землёй плоть разлетелась в вонючий гнилой фарш. Провыв нечленораздельно, мертвец потянулся когтистой лапой к рассаде, даже сквозная дыра в туловище его не смутила.

– Э-э-э-э…

– А-А-А-А!!! – Старая ведьма совершила несколько пасов руками, и в нежить полетел цветочный горшок.

Не ведавший страха зомби встретил снаряд головой. Естественно, горшок оказался крепче, и склизкое серое вещество, перемазанное чёрной кровью, вылетело в окно вместе с обломками черепа. Судорожно дёргаясь и мерзко цокая языком, мертвец вывалился наружу. Но прежде, чем силуэт перестал заслонять звёздный свет, из живота теперь уже точно покойника раздался писк и показались тонкие дрыгающиеся конечности. Последние вцепились в края оконной рамы, но тушу, весившую не меньше центнера, удержать не смогли.

– Проклятые басурмане, – выдохнула колдунья, нетвёрдой походкой приблизившись к разбитому окну. – Лезут, гады…

Снаружи раздался громкий хлопок. В стену врезалась пуля. Ведьма бросилась на пол, спасаясь от щепок и пыли. Но бой и не думал останавливаться: чуть придя в себя, старуха сквозь щели между досками заметила движение. Присмотревшись, она разглядела на земле короткие задние лапы, покрытые грязно-жёлтой шерстью. Те сучили вразнобой, словно принадлежали Колобку, который внезапно стал квадратным и завалился на лицо. Но то оказался не Хлебушек, как прозвали в лесу Колобка, а огромная медвежья туша в полуистлевшем красном кафтане.

И эта чужеземная нечисть без тени стеснения опустошала ведьмины грядки: грызла огурцы, хрустела капустой, в клочья рвала петрушку. Те визжали от боли и ужаса…

– Я тебе, аспиду! Избушка!

Избушка накренилась влево, вправо, вся заскрипела, затряслась. Старуху вжало в пол, а ноги медведя уменьшились. Да и сам медведь как будто отдалился…

– Куд-кудах! – гаркнула избушка и наступила на медведя. Даже если бы тот чувствовал боль, он бы не закричал: пасть была забита огурцами.

– Ха! Будешь знать, скотина такая!

Колдунья подползла к окну и выглянула наружу. Со стороны леса к избушке на курьих ножках шла новая угроза: заморский красноглазый гигант, чьи ноги напоминали столбы, а уши развевались на ветру как постельное бельё. На спине у чудища сидел огромный полусгнивший заяц, рядом шагал не то конь, не то корова и скакала полосатая кошка, похожая на чучело.

В воздухе витал запах порохового дыма. Колдунья плохо видела, но хорошо различала запахи и звуки. Слышала отдалённый визг, хрюканье и скрежет металла.

– Пищаль перезаряжает, свинья окаянная… – прошипела старуха и бросила взгляд на угол возле печки: – Вишь, дармоед, как все на капусту мою идут! Без закуски оставляют, гады!

Из угла промычал «дармоед» – дорогой и желанный гость, даром что связанный. Крепкий, мясистый, вкусно пахнущий. Не мальчик и не старик – мужчина в самом рассвете сил.

Как отпускают грехи