Самый лучший комсомолец. Том 3

Сейчас уроки, поэтому прошлись по тихим коридорам – проект типовой, весь по санитарным нормам, в горшках – вездесущие фикусы. Отличие – стены, снизу доверху исписанные сказочными персонажами, пейзажами и стандартными Советскими артами. Хватает и космоса. Вся эта прелесть – результат взаимодействия со студентами-художниками и малярами. Не конкурс, а подработка.

– Здесь у нас бассейн, – открыл я двустворчатую дверь, впустив в коридор веселую разноголосицу и «плюханье». – Тапочек у нас нет, поэтому дальше не пойдем, – закрыл дверь в «предбанник». – Бассейн – полсотни метров, шесть дорожек. Им пользуются и кружки из ДК, а по вечерам выходных проводим аква-аэробику для пожилых.

– Аква-аэробику? – заинтересовалась Виктория Викторовна.

– Гимнастика в воде, – пояснил я. – Очень полезно, дамы довольны. Звонок через пять минут, – покосился на часы. – Давайте в актовый зал и валим, потому что меня ребята быстро не отпустят. Больше тут смотреть нечего – обычная хорошая школа, у нас таких везде полно. Вакансию учительницы литературы вам организуем.

Показал похохатывающим взрослым актовый зал – тысяча посадочных мест, чтобы вмещать подвергающихся политинформации ребят в один сеанс – и мы покинули школу под трель звонка. Не забыл помахать наполненным мордашками окнам, разыграв пантомиму «очень занят, зайду когда-нибудь потом».

Погрузились в транспорт и направились осматривать питомники. По свиноферме нам с огромным удовольствием провел экскурсию Аркадий Викторович – сибиряки ему как-то сразу понравились, а меня он любит давно, потому что, как ни странно, его брак полностью починился, как только жена профессора перешагнула стадию принятия нового питомца – Варвара, кстати, на экскурсию пошла с нами, не забывая презрительно фыркать на запертых в вольерах сородичей. Она-то вон какая чистая и с бантиком!

Помимо питомца у жены Аркадия Викторовича к суженному претензий в какой-то момент не осталось – да, в совхозе приходится жить, но до Москвы-то сорок минут. Да, питомник, но муж-то в нем ДИРЕКТОР с окладом в шестьсот рублей. Еще и «Волгу» премиальную получил на Новый год. Ходит профессорша по совхозу гоголем, все ее с мужем уважают, а это всегда приятно. Это в НИИ Аркадиев Викторовичей много, а здесь он такой один.

– И сейчас в нашем хозяйстве уже две тысячи пятьсот одна, – укоризненно зыркнув на уменьшившего поголовье хрюшек меня (праздник требует жертв!), подвел итог ученый. – Особь.

– Мелковаты, – заметил Аркадий Викторович.

– Экономически целесообразны, – указал я на выдающего подопечным корм в виде сена сотрудника.

– Траву жрут чтоли? – охренел сибиряк.

– По большей части ее, – кивнул ученый. – Но дважды в неделю даем комбикорм – быстрее набирают вес.

И дают отборный бекон – ГОСТ под него уже есть, осталось продуктом рынок насытить. Не без ругани утрясалось, но я выкатил мощную взятку в виде двухмесячного молчания об открытии в СССР завода колы.

Задолбали, блин, со своей идеологией – ну не бывает «буржуйской» жратвы, которая превратит в свято (без дураков) верящий в победу социализма народ в диссидентов.

Далее посмотрели курятник – не питомник, обычный, по добыче яиц. Их на наши кооперативные нужды много надо. С весны откроем и питомник для куриц-бройлеров, договоренности с зарубежными партнерами есть. Порода стандартная в эти времена – смесь корниша и белого плимутрока.

Следующий объект – коровник, в колхозах они тоже были, но я люблю масштабировать.

– Голштинская порода? – поинтересовался Аркадий Викторович, заглянув в окошко – Виктория Викторовна с тетей Светой подняли бунт – и так мол провоняли, поэтому внутрь не пошли.

– Никаких новшеств, – подтвердил я. – Но семь с хвостиком тонн молока в год с коровы получаем.

– У нас в колхозе такие же, – улыбнулся мужик, и мы отправились дальше, в промышленный кластер.

– Не забываем про каски, товарищи! – напомнил нам о важности техники безопасности отвечающий за нее младший лейтенант Госбезопасности, когда мы выгрузились у КПП.

Первый отдел на строительном заводе есть, как и везде, впрочем – положено так. Обезопасив головы, прошли в кирпичный цех, посмотрели производство, и я потыкал в возводимую рядом постройку – еще один цех. Не бывает много кирпича!

Пропустив караван груженых сырьем самосвалов, двинулись в цех цементный. Этот расширять не надо – с запасом строился. Федор Артемьевич попросил заценить готовую продукцию, потыкал в нее пальцем и остался удовлетворен. Можно идти дальше, не забыв сдать на выходе каски – это ж совхозное имущество!

Далее отправились к бомбоубежищу.

– У нас тоже все грибами заросло! – гоготнул Федор Артемьевич, осмотрев плантацию – грибочки растут под присмотром пяти тетенек в лабораторных халатах.

Просто для красоты – стерильностью тут и не пахнет.

– Это – вешенки, – пояснил я. – При правильной готовке очень вкусные. Со временем выстроим плантацию под шампиньоны, но вешенки народ разбирает очень хорошо – это уже третий урожай будет, два предыдущих распродали подчистую.

– Праздник-то будет, Сережка? – спросила меня «бригадирша» тетя Лида.

– Обязательно, теть Лид! – обрадовал я коллектив, и мы поехали к теплицам.

– Здесь у нас тюльпаны, один из финансовых столпов совхоза. Разбирают только в путь, я вам, кстати, присылал, – улыбнулся Виктории Викторовне.

– Помню, с запиской «от благодарного ученика», – улыбнулась она в ответ.

Записка нужна была чтобы муж не ревновал. Эх, может все-таки попытаться учительницу узнать поближе? Не, не буду – поезд ушел.

– Там вон еще строят, уже под нормальную еду – будем круглый год огурцы, помидоры, перец и прочее выращивать, – указал на ряд возводимых теплиц.

Везде стройка блин, даже как-то неловко. С другой стороны – раз строительство идет, значит совхоз твердо стоит на ногах (потому что у Сережи бесконечные деньги) и смотрит в будущее с железной уверенностью в собственном благополучии.

– Еще поля с озимыми есть, там кормовые культуры для наших и соседско-колхозных нужд, – добавил я.

На поля смотреть никто не захотел, поэтому отправились на лесопилку и деревообрабатывающий завод – бумагу производить начали, для типографских нужд.

– Часть леса нам не нужна – под поля распашем, а там, где положено, леса будем восстанавливать при помощи саженцев – у соседей с востока при колхозе лесной питомник есть, наладили бартер на вешенки.

Поехали дальше.

– Вон там скоро поселятся бараны, – указал на возводящиеся слева от нас стайки. – А тут – текстильная фабрика, шерсть перерабатывать в ковры.

Которых много не бывает.

– Здесь – пищевой цех, кооперативный, производим широкую линейку десертов и полуфабрикатов. Но вам, Федор Артемьевич и дядя Афоня (гренадер сократился в ходе экскурсии), наверное, не терпится посмотреть на технику.

В гараже сибиряки проторчали добрых полтора часа, общаясь с местными и глазея на блестящую сельхозтехнику.

То, что в колхозах было до моего появления подвергли ремонту и сверху закупили в два раза больше – у нас же «механизированные» звенья!

– Переезжаем! – по итогам экскурсии решил Федор Артемьевич и подмигнул мне. – А я думал врут про тебя, а оно вон как оказалось!

– То ли еще будет! – нескромно заявил я в ответ.

Потому что неизбежно будет!

Глава 3

Попрощавшись с гостями, таки добрался до папы Толи – сидит, бедолага, грустный-прегрустный, бумажки перебирает. Грусть не из-за работы, понятное дело – из-за непутевого брата.

– А, это вы, – без энтузиазма поприветствовал он нас с Виталиной.

Пап Толин секретарь – здоровенный мужик с жутким шрамом на лысом черепе (отшучивается стандартным «бандитская пуля») зашел в кабинет с подносом в руках и наделил нас чаем с шоколадными чизкейками.

– Спасибо, Леопольд Васильевич, – поблагодарил я его.