Звездные облака. Часть вторая. Система Рыжего карлика

Шурик решил сделать это, просто толкнув верхний астероид в сторону. И тут произошло непредвиденное. Когда Шурик подвел дисколет к месту контакта верхнего и нижнего астероида, тот вдруг начал медленно поворачиваться, зажимая дисколет между астероидами. Еще момент, и два тысячетонных шара расплющат дисколет вместе с Шуриком. Реакция Машеньки была молниеносной. Она включила максимальный режим работы двигателя и врезалась носовой частью своего дисколета в сугроб верхней части большого астероида. Его вращение стало лениво замедляться. Через пару секунд крышка люка зажатого между астероидами дисколета открылась, и из него вылетел Шурик, беспомощно махая руками. Насколько широко у него были вытаращены глаза, не было видно через шлем космокостюма. Астероид замер и еще через несколько секунд начал набирать скорость вращения в другую сторону. Дисколет Шурика повис в пространстве. Передняя его часть была уже раздавлена. Подоспевший Николай Григорьевич открыл люк своего дисколета и втащил в него Шурика.

– Как он? – взволнованно спросила Маша.

– Ничего. Придавило слегка. Сейчас выпрямился.

Когда Шурик пришел в себя от нервного шока, Николай Григорьевич сказал:

– Я же тебе говорил, не торопись и не суйся – раздавит. Тоже мне герой нашелся. Заруби себе на носу: действовать только по команде.

– Слушаюсь, Николай Григорьевич. Больше не повторится.

Раздавленный дисколет Шурика пришлось укрепить на слое снега малого астероида, а большой толкать двумя дисколетами, разгоняя его до скорости космолета. Когда через десять дней эти скорости сравнялись, астероид был уже на расстоянии несколько тысяч километров. Эсфирь Яковлевна по радиосвязи сообщила об окончании работы, космонавты вернулись на космолет, Шурик пересел еще на один дисколет, и все втроем отправились догонять малый астероид, пролетевший четыре дня назад мимо космолета. За это время он удалился уже на двадцать семь миллионов километров.

Догоняли сутки. Затем проверенным уже способом в течение недели возвращали к космолету. На расстоянии в тысячу километров установили равную с космолетом скорость и направление движения.

Раздавленный дисколет втащили в космолет. После тщательного осмотра пришли к выводу: списать на детали, как неремонтопригодный.

За ужином снова шутили. Узнав подробности происшествия, Вадим Аркадьевич заявил:

– Теперь, Шурик, твоя жизнь полностью принадлежит Маше.

А Ольга Евгеньевна серьезно добавила:

– И не пытайся отвертеться, Шустрик.

Прошло 22 года (Маленький Дима и загадочный шестигранник)

Заброшенный волей трагической случайности в бескрайнее пространство космолет уже двадцать два года скитался во Вселенной. Атомный реактор безотказно обеспечивал электроэнергией все системы жизнеобеспечения. Электромагнитная защита исправно исключала столкновение с мелкими метеоритами, боковые двигатели автоматически корректировали курс космолета, оберегая его от встречи с крупными астероидами, а лазерные пушки расстреливали приближающиеся на большой скорости космические тела. Космолет проплывал в опасных облаках Оорта, насыщенных ледяными образованиями воды, метана и аммиака.

Несмотря на размещение сельхозугодий на больших площадях, занимаемых ранее бездействующим основным двигателем, агротехника Ольги Евгеньевны не справлялась с потребностями в питании космонавтов. Чтобы сохранить жизнь всего коллектива до того чудесного избавления, на которое, несмотря ни на что, все надеялись, решено было отдельных космонавтов разместить в криогенных установках.

К этому решению космонавтов подтолкнули два события. Во-первых, у Маши и Александра (его уже давно не называли Шуриком) родился мальчик Дима. Состав группы увеличился. Во-вторых, Эсфирь Яковлевна, которой уже исполнилось сто десять лет, стала все хуже и хуже себя чувствовать. Отправляясь в свою последнюю экспедицию, она не подозревала, что в ней она проведет остаток жизни.

– Нашего брата прибыло, – констатировал Николай Григорьевич, – пора уступать место новому поколению.

– Я готова, – заявила Эсфирь Яковлевна. – У меня теперь одна мечта: очнуться на Земле и остаток дней подышать свежим воздухом.

Все понимали, что рано или поздно, а криогенной установки не избежать. Устроили праздник в честь рождения нового космонавта Дмитрия Александровича. На празднике выпили по бокалу фруктового вина, изготовленного Ольгой Евгеньевной. После этого Николай Григорьевич выдал новоиспеченным родителям свидетельство о рождении Димы с указанием даты рождения 20 января 2105 года и места рождения: внешнее облако Оорта на расстоянии две третьих светового года от Солнечной системы.

Через день после веселого вечера коллектив провожал Эсфирь Яковлевну в долгий сон до лучших времен.

Сама по себе процедура постепенного обезвоживания организма с заменой воды в клетках жидкостью, не расширяющейся при замораживании и размораживании, не была болезненной и опасной, поскольку тысячи раз была проверена на практике. Машу беспокоило то обстоятельство, что Эсфирь Яковлевна была больна и очень ослаблена. Поэтому к процессу замораживания Маша готовилась очень тщательно и проводила его с высокой осторожностью.

Прошло еще два года, и рядом с камерой Эсфирь Яковлевны расположились камеры Николая Григорьевича и Юрия Федоровича. Перед уходом в царство сна Николай Григорьевич собрал коллектив и объявил о своем решении, поручив исполнение обязанностей командира Вадиму Аркадьевичу.

– Ты самый грамотный из нас, ты сможешь, – обратился он к ученому, – а с управлением космолетом и дисколетами вполне справятся Александр с Марией. Ольга Евгеньевна вас прокормит. Самая важная задача у маленького Димы – ему надо выжить.

И снова потянулись дни, месяцы, годы в ожидании чуда. Александр с Машей на дисколетах периодически вылетали к летящему впереди астероиду, отсекали лазерным лучом часть его ледяного тела и пополняли запасы чистой воды, направляя ее, многократно пропущенную через систему регенерации, в камеру электролиза для получения водорода и кислорода – горючего для дисколетов. Ольга Евгеньевна и помогающий ей Вадим Аркадьевич продолжали расширять сельхозугодья, превращая внутренности космолета в сплошные поля, грядки и сады, а Дима расхаживал то на двух, то на четырех конечностях по внутренней поверхности вращающегося цилиндра или катался на полукруглой спине Роба по всем секторам космолета.

Вадим Аркадьевич уже давно пытался разгадать одну загадку: почему электромагнитное зондирование первого астероида, с которого пополнялись запасы воды, показывало, что он состоит из чистой воды с небольшой примесью метана, а вот второй, меньшего размера, представляет собой толстую оболочку льда, внутри которой находилось очень твердое ядро, наполненное газовым скоплением. Практической потребности трогать эту оболочку второго астероида не было – до тех пор, пока не иссякнут запасы воды в первом. А любопытство, присущее всем разумным существам, подталкивало Вадима Аркадьевича разобраться с вопросом: а что там, что там внутри? Он не предпринимал никаких практических мер для удовлетворения этого любопытства, опасаясь за жизнь всей группы космонавтов. Наконец, он придумал, с его точки зрения, безопасный вариант действий.

– Александр, – обратился он к пилоту, – давайте оставим пока первый астероид, а для пополнения запасов воды снимем слой снежного покрова с поверхности второго.

К этой операции пришлось привлечь кибернетического помощника Роба, который начал ползать по астероиду, сгребать сугробы и прессовать их в кубы, размером в один метр. Эти-то кубы и приходилось транспортировать к космолету.

Очистив малый астероид от снежных хлопьев, Роб приступил к выравниванию поверхности ледяного шара, а потом к разглаживанию его поверхности до блестящего состояния подогретой подушкой. Постепенно астероид стал напоминать большой бильярдный шар, отличающийся от последнего тем, что в лучах световых фар он выглядел прозрачным. Но не совсем. Внутри шара просматривался темный шестигранник в виде двух сложенных основаниями пирамид, с размером каждого ребра около полутора метров.

Однажды ледяной шар вдруг засветился. Вадим Аркадьевич немедленно включил широкополосный спектрометр и обнаружил, что шар светится во всем известном диапазоне электромагнитных волн – от радиоволн до гамма-излучений.

Немедленно последовала команда Александру вылететь на дисколете и зафиксировать передающей телекамерой все, что происходит внутри ледяного шара. Через несколько минут Александр был на месте, и его взору предстала удивительная картина: пять граней шестигранника были темны, как ночь, а шестая, зеркально отображающая то, что происходит под углом в один градус от направления движения космолета, светилась волнующимися цветами радуги. В центре этой блуждающей цветовой гаммы неподвижно висел светло-розовый, покрытый рыжими пятнами шар размером с футбольный мяч. На всей его поверхности хаотически возникали волдыри, которые лопались, извергая горящие массы лавы. Впечатление было такое, что шар кипит.

Космонавты, наблюдавшие эту картину на экране по радиосвязи с аппарата Александра, завороженно прильнули к экрану. Даже Дима, покинув привычную центрифугу, медленно подплывал, тараща глаза на красочную картину на экране. Прошло минут десять. Картина на грани шестигранника стала постепенно тускнеть. Зато другая, соседняя грань оживала, постепенно освещаясь световыми сполохами.

– Вадим Аркадьевич, – заговорил Александр, – астероид крутится приблизительно один оборот за полчаса. Поэтому неизвестная картинка воспроизводится то одной, то другой гранью шестигранника. Разрешите чуть-чуть тормознуть вращение астероида.

– Попробуй. Только не перестарайся. Иначе ничего не увидим.

Александр выдвинул захваты, уперся ими в поверхность астероида под нужным углом, на несколько секунд включил двигатель. Вращение стало замедляться и, наконец, полностью прекратилось. Все шесть граней были черными. Пришлось долго корректировать положение астероида, прежде чем на одной из граней вновь появилась прежняя картинка.

– Александр, измерь угломером угол между направлением движения космолета и плоскостью светящейся грани шестигранника, укрепи на штативе приемник изображения и возвращайся. Будем ребус решать.

Решать ребус пришлось недолго. В том направлении, на которое была направлена грань, оптическим телескопом была обнаружена светящаяся точка. Опасности для космолета этот объект не представлял, поскольку расстояние до него было достаточно далеким, и компьютер, отвечающий за безопасность, не реагировал, поскольку по его расчетам траектории космолета и неизвестного объекта не пересекались. Однако Вадима Аркадьевича озадачила картина вихревых красок и широкий спектр излучения. Наличие гамма-излучений предполагало активный процесс ядерного распада с выбросом большого количества радиоактивных частиц.

Если предположить, что в космосе по каким-либо причинам произошел гигантский ядерный взрыв, то радиоактивное вещество, распространяющееся значительно медленнее электромагнитного гамма- излучения, образует огромную расширяющуюся сферу, зараженную радиоактивностью. Чем это грозит, космонавты уже поняли во время взрыва их основного межпланетного корабля.

Компьютер, предупреждающий об опасных столкновениях, зафиксировать радиоактивную опасность не мог.

«Что из этого следует? – думал Вадим Аркадьевич. – Да то, что шестигранник сейчас спасает нам жизнь. И что бы он собой ни представлял, ему надо поверить и принять срочные меры».

– Александр, – скомандовал он, – включайте правый боковой двигатель перпендикулярно движению космолета. Будем корректировать траекторию движения в сторону от обнаруженного объекта.

«Что это там может быть?» – думал он. В телескоп была видна маленькая розовая точка, обрамленная полупрозрачной оболочкой. А на грани шестигранника наблюдалось нечто грандиозное. Это нечто, переданное с помощью радиосвязи на экран космолета, завораживало космонавтов. Глядя на экран, можно было предположить, что бурлящий шар в центре образования состоит из полужидкой раскаленной массы, подогреваемой из его центра гигантским источником энергии.

– А я знаю, что это, – нарушила молчание Маша, – это две блуждающие планеты столкнулись.

– А может быть, и похлеще, – ответил Вадим, – какой-нибудь полуостывший коричневый карлик, потухшая много миллиардов лет назад малая звезда скушала одну из ваших блуждающих планет.

– А если еще круче? – снова предложила Маша. – Нейтронная звезда-пульсар чего-нибудь проглотила.

– Нет. О пульсаре здесь речи идти не может. Астрономы Земли давно бы зафиксировали пульсацию магнитного поля от быстро вращающегося пульсара. А они на таком близком расстоянии ничего подобного не замечали.

– Что бы это ни было, – рассудила Ольга Евгеньевна, – главное, быть от этого подальше. Иначе слопает, и наше путешествие закончится.

– Ага, – пробубнил о чем-то своем Дима из центрифуги.

– Что я говорила, – рассмеялась Ольга Евгеньевна, – устами младенца глаголит истина.

В это время Александр включил на полную мощность правый боковой двигатель и сообщил Маше по радиосвязи: