Этот города барский сапог.
Хладнокровно, с восторгом зверским
Подношу моей мести оброк.
Вот поедет, поедет Настасья
Слёзы лить, причитать в отчий дом, —
А меня уже нету в нём.
Приятель:
Да ты что? Неужели свободен?
Наконец-то бьёшь в глаз, а не в бровь?
Иван:
Вскрылась с Леной моя любовь.
В этой жизни я больше не годен
Разделять нелюбимый кров.
Пьёт.
Приятель:
Ух! А как же твой благодетель,
Вседержитель, заботливый тесть?
Примет с милостью ли твою месть?
Иван:
Человека чужого мира
Во мне видел он с первого дня
Для него есть я, нету меня…
Не мешает слуга ходу пира!
Помню, к Насте я приходил
В робе грязной, прямо со стройки,
На пол сяду, в глаза ей смотрю,
Об одном, о другом говорю…
Он войдёт – словно мимо помойки,
Обойдёт меня. Ей – пару фраз,
Даст хозяйский, отцовский наказ:
Мол, туда посылай миллионы,
Здесь проценты сними, там вагоны
Пора разгружать.
Дочь-звезду надо выше держать!
Скажешь, мог он меня уважать?
Чтоб не стыдно им в обществе было,
Надарил мне, что чернь полюбила:
И часы, и машины, костюмы,
И на свадьбу, конечно же, дом.
Чтоб я был… ну, как будто не дном
И в ряду их не выделялся.
Страх подумать: полжизни кривлялся!
Оглядывается по сторонам, теребит кружку.
А теперь… Наконец к ней поеду!
Будь что будет, не любо мне здесь.
Всё равно мне, найду ль там победу;
Знаю, любит она мою спесь.
Приятель (чуть поразмыслив,
словно дав словам Ивана осесть):
Поменяешь ты бабу на бабу.