Пятно

И моментально потерявшие ко мне всякий интерес парни рванули во двор соседней девятиэтажки. Я спрятал кинжал в ножны и, прислонившись к стене, вытер покрывшееся испариной лицо.

Вот ведь встрял…

И поступил вроде правильно, но паскудно на душе – слов нет как. Да, цел остался, но разве легче от этого?

Гадство, гадство, гадство!

Ладно, земля, как доподлинно известно, круглая. Сочтемся еще…

– Ты чего здесь стоишь? – удивился Суворов, вывернувший из-за угла дома минут через пять.

– Да так, – пытаясь унять нервную дрожь, отлип я от стены.

– С Круглым, что ли, поцапался? – прищурился Жора.

– Типа того.

– Давно бы уже к нам устроился…

– Хорош, – поморщился я.

– Ну, хорош так хорош, – не стал лезть в душу Суворов. – Стас как?

– Все так же. Зашел бы, сам проведал.

– Время есть? – Жора потер покрытую оспинами щеку и предложил: – А то смотри, можно по чуть-чуть накатить…

– Я на нулях…

– Не проблема. У меня так и так к тебе разговор имеется.

– Да? – удивился я. – Что такое?

– Пошли в «овощной», там и перетрем.

– Ну, пошли тогда. Перетрем.

До перестроенного из бывшего овощного магазина торгового комплекса идти было пару минут, и все это время, посматривая на пустые провалы окон, остовы сгоревших автомобилей и маячившую на горизонте стену сосен, я прокручивал в голове стычку с Круглым. Жора молча шагал рядом и с разговорами не лез. И лишь на подходе к «овощному» он толкнул меня в плечо:

– Ладно ты, не парься.

– Да никто и не парится, – вздохнул я. – Просто швырнули, как лоха…

– Забей…

Коробка торгового комплекса встретила нас выбитыми окнами и закопченными стенами, но мы на это неприглядное зрелище внимания обращать не стали и по давным-давно не работавшему эскалатору спустились в полутемный подвал. Внутри оказалось ничуть не лучше, но решивших пропустить здесь пару соточек водки выпивох грязный пол, темень и расшатанные столы смутить уже не могли. Да и не сыскать никакого другого питейного заведения поблизости. А на улице алкоголем злоупотреблять себе дороже. Бывали прецеденты нехорошие.

Кивнув приглядывавшему за порядком вышибале, я решил не проходить в глубь зала и уселся за стол неподалеку от входа. Набросивший куртку на спинку стула Жора присаживаться не стал и сразу отправился за выпивкой.

Народу в кабаке оказалось немного, знакомых не наблюдалось вовсе, но так даже лучше. Ни с кем общаться сейчас не хотелось. Пить, кстати, желания особого не было тоже. Слишком уж настроение паршивое. Мне б поспать – успокоиться…

Ладно, выслушаю, что Суворов предложит, а там видно будет. Вдруг чего денежного подгонит. Вряд ли, конечно, но мало ли…

– Чего скучаешь? – Жора подошел к столу с парой пластиковых стаканчиков в одной руке и бутылкой водки – в другой.

– Не скучаю, тебя жду.

Решив не тратить время впустую, я свернул пробку с бутылки, вот только Суворов вновь не стал садиться и опять куда-то убежал.

Я обернулся глянуть ему вслед, но Жора уже растворился в темноте. На освещение подвала хозяева кабака не тратились, и тусклые лампочки подслеповато моргали лишь в двух местах: у зарешеченного окошка раздачи и в отведенной под сортир комнатушке. И вот там обесточить их уже не было никакой возможности: в первом случае возникали сложности с расчетами за выпивку и харчи; во втором – риск в темноте провалиться в вырубленные прямо в полу дыры и вовсе зашкаливал за все разумные пределы.

А в остальном – да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдешься по городу, насмотришься на развалины, и на душе опять тоска смертная. А в темноте – будто все по-старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.

Тоска, блин…

– Так, думаю, оно веселее пойдет, – подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.

– Не то слово, – усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.

Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.

– Ты как вообще? – замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.

– Да нормально. Сам как?

Выпив сорокаградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.

– Все так же. Работаю, – в свою очередь, не стал распространяться о личной жизни Суворов. – Платят нормально, так что не жалуюсь.

– Хорошо тебе.

– Я могу поговорить…

– Не, мне свободный график нужен.

– Как знаешь.

Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока еще по мозгам ударить не успела.

– Наших видел кого? – прожевав кусок ветчины, спросил Жора.

– Не-а. Пропали все куда-то. – Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся снова к Суворову: – Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?

– Дело есть, – наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: – Храмова помнишь?

– Само собой, – кивнул я. – Только не говори, что он вернулся.

– Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.