10'92

Зина и не подумала отстраниться от меня, лишь свысока глянула на сестрицу и снисходительно бросила:

– Ну и дура! Чем раньше я к Серёже переду, тем быстрее одна в комнате останешься.

Уж не знаю, каким чудом сумел удержаться от улыбки, а вот Нина приняла это заявление за чистую монету.

– А Яша? – задумчиво уточнила она.

– А ты его к себе пустишь?

– Ладно! – выдала тогда Нина. – Живи!

И потопала прочь, а Зинка присмотрелась ко мне и спросила:

– И чего ты улыбаешься, Серёжа? Не хочешь, чтобы я к тебе переезжала?

– Я просто реакцию тёти Софьи представил.

Девчонка фыркнула и заявила в ответ:

– С мамой я как-нибудь сама разберусь!

Вступать в бессмысленные пререкания я не стал, ещё раз поцеловал Зинку и подтолкнул её к двери лёгким хлопком чуть ниже спины.

– Иди. Мне тут кое с кем поговорить надо.

Девчонка скрылась в подъезде, и я тут же согнал с лица улыбку, развернулся и двинулся к «жигулям». Козлов уже докурил, кинул окурок на асфальт, растёр его подошвой и распахнул дверцу.

– Не, – решительно мотнул я головой. – Никуда не поеду. Другие планы на день.

– Никуда и не поедем, – уверил меня старший оперуполномоченный, который выглядел осунувшимся и помятым, словно сегодня не ложился спать вовсе. – Садись, просто поговорим.

Мне общаться с Козловым хотелось ничуть не больше, чем куда-то с ним ехать, но деваться было некуда. Опер точно не об аномально тёплой погоде поболтать заглянул; если какие-то проблемы по нашим старым делам корячатся, надо об этом заранее узнать. Уж лучше готовым быть, чем потом те самые проблемы – как снег на голову.

Но я ошибся, и на прямой вопрос о неприятностях Козлов покачал головой.

– Расслабься! – усмехнулся он и помассировал виски.

Я взялся за ручку дверцы.

– Пойду тогда?

– Сиди! – потребовал капитан и достал пачку «Космоса», но передумал и вытягивать из неё очередную сигарету не стал. – О нападениях на цыган слышал?

Отрицать это не имело никакого смысла, и я кивнул.

– Старая же тема? – уточнил только у собеседника. – Сколько времени уже прошло!

Решительные люди в масках и с автоматами заявились в дом местных цыган в самом конце августа; в результате нападения глава семейства и его старший сын отправились в реанимацию: первого крепко побили, второго порезали, когда допытывались о тайниках. Что именно стало добычей налётчиков, никто доподлинно не знал – слухи на этот счёт ходили один невероятней другого. Да оно и немудрено: о причастности пострадавших к перепродаже краденых автомобилей и сбыту наркотиков в посёлке поговаривали уже давно. Всё верно, под раздачу попали подельники Сивого.

– А-а-а! – понимающе протянул капитан Козлов. – Не слышал ещё, значит.

– Чего не слышал?

– Вчера новый налёт был, – пояснил опер. – Не так гладко всё прошло, у хозяев два холодных, и трое раненых, один скорее всего не выживет.

Я присвистнул, но сразу справился с удивлением и спросил:

– И что с того? Я тут при чём?

– Банда беспредельщиков у вас завелась, гражданин Полоскаев, такие дела. Помимо этих двух случаев ещё несколько разбоев было и одно изнасилование. Во всех случаях засветились жёлтые «жигули» четвёртой модели. Знаешь что-нибудь об этом?

– Нет.

– Поспрашивай, – не предложил, а скорее потребовал Козлов. – Этих выродков надо найти.

– Давайте без меня как-нибудь. Ничего об этом не знаю.

– Слушай, Полоскаев, я сейчас готов ухватиться за любую ниточку. Ты с бригадой Демидова отношения поддерживаешь, вот и наведи справки. Я в долгу не останусь.

– Это точно не они.

– Земля слухами полнится. Кто-нибудь что-нибудь точно знает. Просто поспрашивай.

Как видно, опер и в самом деле хватался за соломинку, вот только мне этой самой соломинкой становиться нисколько не хотелось. И вдвойне не хотелось влезать в такие мутные дела. Поэтому распахнул дверцу, выбрался из салона и решительно заявил:

– Я ничего не знаю! – но сразу нагнулся и уточнил: – Жёлтые «жигули» четвёртой модели, говоришь?

Козлов кивнул. В голове ворохнулось полузабытое воспоминание и, немного поколебавшись, я всё же решил дать оперативнику наводку.

– В июле киоск на остановке сожгли. Остановка, которая по Гагарина к повороту ближняя с этой стороны. Бензином в окошко плеснули и запалили. Говорят, рэкетиры на такой машине были.

– Насчёт налётов поспрашиваешь? – уточнил Козлов.

– Нет! – отрезал я и с лязгом захлопнул дверцу. Двинулся к подъезду и мысленно пробормотал: «ищи дурака за четыре сольдо!»

Думал, опер окликнет и даже ускорил шаг, но – нет, заработал автомобильный двигатель, и красная «пятёрка» покатила к выезду со двора. Я оглянулся и проводил её пристальным взглядом. На сердце было неспокойно. Пусть Козлов и не стал стращать и припоминать подписку о сотрудничестве, но едва ли от хорошего отношения ко мне. Просто не посчитал нужным, точнее – не слишком перспективным. Весь этот разговор – лишь один из многих, выстрел на удачу. Уверен, я был отнюдь не первым информатором, к которому опер обратился за содействием. Вот, подозревай он в причастности к нападению братву Демида, точно бы из меня всю кровь выпил, так просто бы не отстал.

Я плюнул в сердцах и отправился домой.

06|09|1992

день

Когда отпер дверь и прошёл в квартиру, дядька сидел на кухне, курил и читал вчерашнюю газету. Ладно хоть не пил с утра пораньше.

Проводной радиоприёмник негромко напевал, и песня понравилась куда больше творчества столь обожаемых Зинкой рок-музыкантов.

Пока разувался, прислушивался к словам, но только начался припев: