Ещё немного из обрывков

Решил – надо делать. И я начал присматриваться к кандидатам в отцы и мужья. Выбирать надо осторожно. Кого? Ну конечно же пастуха, это же работа мечты, вы помните?

В первый же день мне повезло. Стадо на поле выгнали целых два перспективных кандидата.

Первый из пастухов мне при ближайшем изучении не понравился. Был он какой-то помятый, небритый. И, что самое главное, злой. Не захотел со мной разговаривать, а сразу же накрылся своей телогрейкой и захрапел на всю округу.

Второй в этом плане выглядел гораздо интереснее. Старый, конечно, лет тридцать, не меньше. Но весёлый.

– Гриша, – с ходу он пожал протянутую руку и пустился в рассказ о каких-то пойманных щуках и утреннем клёве.

Я сидел рядом, смотрел на него и представлял, что этот человек будет жить в нашей квартире, чинить выключатель, который вечно не хочет включаться, выносить мусор, менять лампочки. А по утрам обязательно пасти стадо. Где в городе предполагаемый кандидат должен был найти стадо, меня не волновало.

Примерно к полудню я перебил оратора неожиданным детским вопросом:

– Гриша, у тебя жена есть?

Пастух поперхнулся и посмотрел на меня с удивлением.

– Нет, а что?

– Да мне нужно мать пристроить, – солидно сказал я. – Сидит одна.

– А сколько лет матери? – осторожно спросил Гриша.

– Немолода уже, скоро двадцать пять стукнет. Но симпатичная. И ещё у нас квартира в городе есть, – зашёл с козырей я.

– Квартира? – почему-то этот вопрос заинтересовал Гришу больше всего. – А сколько комнат?

– Две. Было раньше три, но когда отец ушёл, он одну комнату забрал.

Гриша не стал вдаваться в подробности раздела имущества при разводе моих родителей.

– Красивая, говоришь? А кем работает?

– Учителем музыки. Детей учит на пианино играть.

– Вы тут у кого живёте?

– У бабушки Дины. Вон её дом. Крыша зелёная, – я махнул в сторону деревни.

И принялся расписывать прелести нашей совместной жизни, строить далеко идущие планы.

Не помню уже, чем я его уломал. То ли красотой своей матери, то ли привилегированным положением городского пастуха. Короче, когда солнце покатилось к закату, Гриша растолкал своего хмурого напарника:

– Василич, гони стадо без меня.

– А что так? – сразу разозлился второй пастух.

– Дело у меня есть. Надо пацана домой отвести, – не моргнув глазом соврал Гриша.

Я хотел было встрять с замечанием, что меня не нужно никуда отводить, сам дорогу отлично знаю. Но благоразумно промолчал.

– Ну иди, – недовольно сказал Василич.

И мы двинулись к дому под зелёной крышей.

– Постойте здесь, – я оставил будущего отца в сенях, справедливо решив, что нужно подготовить мать к надвигающемуся счастью.

В доме Гриша как-то потерял всю свою храбрость. Мялся у порога, тискал в руках кепку, с опаской поглядывал по сторонам.

– Можно посидеть на табуретке, – вежливо предложил я.

– Ничего, я постою, – хрипло сказал пастух.

Я бросился в дом, плутая в поисках матери между кухней и печкой. Она обнаружилась в дальней комнате за какими-то хозяйственными делами.

– Мать, – сказал я серьёзным тоном. – Пойдём в сени. Дело есть.

– Какое дело? – удивилась мама.

– Я себе нового отца нашёл.

Мать чуть утюг не уронила.

– Где нашёл?

– На поле. Стадо вместе пасли, – я с нарочитой небрежностью пожал плечами. Людям, которые занимаются таким важным делом, как охрана стада коров, не к лицу отчитываться перед женщинами.

– И как его зовут?

– Гриша, – уже нетерпеливо ответил я.

– Меня почему не спросил? – с улыбкой поинтересовалась мама.

В лучших традициях Фрунзика Мкртчяна из «Кавказской пленницы» я сказал:

– Мать моя. Жених – согласен. Я – согласен. Дело за малым. Готова ли ты стать счастливой?

Мама выдернула из розетки утюг.

– Ну пойдём.

Я торжественно взял её за руку и повёл навстречу судьбе. Наши сердца взволнованно колотились.

Но, к моему удивлению и разочарованию, в сенях было пусто. Стояла сдвинутая в сторону табуретка. На пороге подсыхал след от грязного сапога сорок пятого размера. Поскрипывала оставленная открытой дверь.

Гриша сбежал. Из нашего дома и от своего будущего.

Не судьба.