Тихий омут

С тихим металлическим скрипом отворилась дверь. Сперва вошёл бледный Колыван, а вслед за ним и сам Мазарь. Этот был одет по-кметски, в сермяжную рубаху без каких бы то ни было узоров или вышивки, такие же порты и лыковые лапти. При ходьбе он стучал перед собой тонкой лозиной, а пустые, ничего не видящие глаза всегда смотрели вперёд, куда бы ни шёл этот человек, и где бы ни находился его собеседник.

– Ну, здравствуй! Здравствуй, друг! – Сота встал и протянул слепому руку.

Мазарь ответил на рукопожатие и слегка кивнул.

– Видеть ты меня желал, воевода?

– Верно, друг. Взгляни на этих вот, что можешь сказать? – регент не оговорился. Он прекрасно знал, что хоть Мазарь и слепой, но многое видит куда лучше зрячих.

Медленно ступая, мужчина подошёл к первому пленнику и долго стоял в полном молчании. Сота был у него за спиной и не мог видеть лица. Что с ним творилось в тот миг, воевода мог только догадываться, но у прочих опричников волосы встали дыбом.

– Они невиновны, – заключил слепой.

Воевода закрыл глаза и посидел так некоторое время.

– Спасибо, Мазарь, ты нам очень помог. Прости, что так бесцеремонно выдернули. Не сочти за грех, прими небольшие подарки… Колыван! – хлопнул он в ладоши, – Живо!

Когда сотник со слепцом закрыли за собой дверь, Сота налил себе полный кубок вина и залпом выпил. Он переводил взгляд с опричника на опричника, а потом на пленников и обратно. Нервно барабанил пальцами по столешнице.

– Казнить тайно, – наконец, вымолвил он, и все вздрогнули.

– Но ведь, этот человек сказал… – нерешительно начал купец, но воевода не дал ему договорить.

– Я прекрасно слышал, что он сказал. Но в интересах государства, чтобы сегодняшнее происшествие никогда не вышло за стены Кремля.

– Можете быть уверены! – горячо заверил узник.

– Могу. Кто их привёл?

Повисло молчание. Никто не хотел признаваться, но и наушничать, во всяком случае, прилюдно, никому не хотелось тоже. Как дети, между делом подумал Сота.

– Ну? – повысил он голос.

Вышли двое. Крепкие, сбитые, красавцы воины – с таких бы персонажей для былин брать.

– Казнить вместе с пленниками, – жёстко произнёс воевода. – И в следующий раз думайте, кого вы ведёте и куда.

* * *

В глухих подземельях мироградского Кремля кипела своя особенная жизнь. Тут было людно ещё при прежнем правителе – князе Микуле Корноухом, отце юного Ивеца. Но временно исполняющий обязанности при малолетнем наследнике престола населил жизнью КАЖДЫЙ закуток необъятных подземных лабиринтов. Наушник сидел на наушнике и опричником погонял. Тут тебе и пыточные камеры, и погреба для заключённых, причем для каждого ремесла свой. Карманники ни за что не окажутся с засланцами из других государств в одном месте.

Оружейные, винные погреба, пищевые закрома – всё находилось здесь. За каждое помещение кто-то отвечал, в каждом кто-то работал, превращая подвалы в уродливый подземный городишко.

Были здесь и особенные помещения, где Сота принимал особенных гостей. Вход в них знал только глухонемой монах Иерекешер.

В одном из таких помещений и стоял сейчас начальствующий над дружиной. В тусклом свете факелов его, и без того жёсткое, лицо казалось искажённым яростью. Словно неистовый берсерк поджидал в засаде полчища врагов.

«Берсерк, – мечтательно подумал Сота. – Хоть одного бы такого в дружину, и зажили бы припеваючи… Быть может, так оно и было бы, коли жрецы Храмовых скал не перебили бы их пару столетий назад…»

Демонстрируя дружелюбие, воевода стоял один и без оружия. Да ему это и не особенно требовалось. Враги регента всегда знали, что даже больной и безоружный он стоит целого десятка, а то и больше. Недаром Микула сделал его воеводой и своей правой рукой.

Раздались гулкие шаги и лязг металла. Скоро взору воеводы предстало четверо мужей. Впереди шёл низкий Иерекешер в тёмных монашеских одеждах. Его продолговатое лицо нездорового землистого цвета, как всегда, хранило выражение неколебимого смирения и покорности.

За ним вышагивали трое. Двое вполне себе обыкновенные, даже заурядные, одетые как северные вельможи – в зелёные и сиреневые туники с гербом на груди, узкие тёмных оттенков порты. На ногах какие-то непонятные башмаки, тонкие, на низеньком каблучке, с загнутыми носками.

Третий шёл посередине и одним только своим видом нарушал все договорённости о невооружении. Конечно, у бедра не висело меча, и стрелы не торчали из тула за спиной. Но то, что пришелец был облачён в латные доспехи с золотым мантикором на нагруднике и глухой горшкообразный шлем, говорило о многом.

– Друг мой! – на чистом неревском пробасил рыцарь, распахнув руки для объятий.

Сота наградил его хмурым взглядом и, разумеется, не кинулся обниматься.

– Как видишь, я один, – вместо приветствия молвил воевода.

– О, мой друг, Сота, – эмоционально замахал руками рыцарь, – я меньше всего хотел оскорбить тебя! Просто о ваших краях ходит столько леденящих кровь историй… Я не хотел преждевременно угодить в лапы какого-нибудь местного медведя…

– Ты решил отправиться к нему в пасть немного погодя?

– А, простите? – не понял рыцарь.

– Я что, похож на идиота, лорд Кетиш? – воевода повернулся к тому, что стоял левее от железного человека. – К чему весь этот маскарад? Или ты думал, я поверю, что эта жеманная обезьяна в ржавом панцире и есть тот Северный Клинок, о котором я слышал?

– Ты меня раскусил, Сота, – расплылся в улыбке лорд. – Убирайтесь, – сквозь зубы процедил он, и двое поспешно удалились. – Но, как уже было сказано, никто не хотел оскорбить тебя. Стань на моё место, уж слишком выгодное предложение поступило от хоть и временного, но всё-таки правителя, одного из самых могущественных государств востока. Всякий бы заподозрил подвох. Впредь, я ручаюсь, что ничего подобного не произойдёт.

– Я очень надеюсь, – хмыкнул воевода. – А то неровен час, и впрямь на медведя напорешься. У нас тут, понимаешь, места дикие, зверья хватает. И хороший друг в такой местности может изрядно пригодиться. Ну, да, что это мы всё, как враги? Давай присядем, лорд, в ногах правды нет. Ступай за мной.

Сота отпёр небольшую дубовую дверь, обшитую по краям железом, и впустил заморского гостя в небольшое помещение. Здесь было сухо и светло. Вместо факелов горели свечи. Они стояли всюду, на столе, на стенах, даже на сундуках. Подсвечники всё разной величины и покроя. Кузнецы, отлившие их, знали своё дело. Иной подсвечник от живого цветка не отличишь.

Кроме свечей, тут стоял маленький круглый столик с двумя креслами по бокам. Стол был накрыт, словно на официальном приёме.

Воевода жестом пригласил гостя откушать. Мужчины устроились поудобнее и перво-наперво разлили вино. Лорд поднял кубок чуть выше головы в ритуальном приветствии и немного пригубил. Молодец, выучил местные порядки. Во всяком случае, справился о некоторых из них, а это значит, человек серьёзный.

Мироградец улыбнулся, но отвечать арагузским обычаем не стал.

– Теперь о делах, – не тратя время на лишнюю болтовню, начал Сота. – Мне уже известна ваша цена. Теперь о том, что нужно мне…

Лорд Кетиш расправился с крылом цыплёнка и выжидающе посмотрел на воеводу. Что-то в этом взгляде не нравилось нереву. Что-то было не так.

– Мне нужны чертежи камнемётных машин. Я слышал, в Арагузе некий Редье Корфан сделал ошеломляющее открытие в этой области…

– Гм, – лорд отодвинул кубок и принялся чертить косточкой на блюде непонятные знаки, – вы представляете, насколько хорошо охраняются его открытия? Это величайший естествоиспытатель в мире.

– Именно поэтому я и обращаюсь к вам. А ещё, – Сота сделал многозначительную паузу, – мне нужно вот это.

Воевода протянул лорду записку. Тот прочёл и помрачнел ещё сильнее. Кетиш скрестил руки на груди и задумался. Вряд ли он делал вид, скорее всего, это предложение действительно мало приходилось ему по вкусу. Но с другой стороны, если Северный Клинок, один из трёх легендарнейших рыцарей Арагуза признает свою беспомощность, это его уничтожит.

Сота был уверен, что лорд согласится. За последние десять лет никому не удалось выяснить, какую игру затеял Кетиш и на сколько ходов он её рассчитал, но некоторые хорошо уяснили, что за специфическую плату рыцарь способен выполнить любую работу. Хоть вручную копаться в выгребной яме.

– По подвигу и награда будет, – вкрадчиво произнёс воевода.