Стою печально на кладбище,
Гляжу – кругом обнажено
Святое смерти пепелище,
И степью лишь окружено.
И мимо вечного ночлега
Дорога сельская лежит:
……….телега
………..стучит[567 - Черновик неоконченного стихотворения (1834).]
III
Стрекотунья белобока,
Под калиткою моей
Скачет пестрая сорока
И пророчит мне гостей.
Колокольчик небывалый
У меня звенит в ушах…
Луч зари сияет алой…
Серебрится снежный прах![568 - Набросок 1829 года.]
Фантастический, едва уловимый образ этого стихотворения особенно мог бы поддаться переложению на музыку. Оно имеет некоторое сходство по духу с тем, которое следует ниже, но в последнем уже капризно и свободно замешано явление действительного быта, как это не раз делал Пушкин:
IV
Колокольчики звенят,
Барабанчики гремят,
А люди-то, люди —
Ай, люшеньки-люли! —
А люди-то, люди
На цыганочку глядят.
А цыганочка-то пляшет.
В барабанчики-то бьет,
И пгариночкой-то машет,
Заливается-поет:
«Я певунья, я певица,
Ворожить я мастерица!»[569 - Набросок стихотворения, вызванного, возможно, чтением рассказа Сервантеса «Цыганочка». Датируется 1833 годом.]
Мы могли бы увеличить еще выписки, если бы не останавливала нас совершенная невозможность уловить иногда мысль и стих во многих из них. Заметки эти автор только писал для самого себя и один знал настоящий смысл и форму их.
Вот один пример этих гиероглифов, остающихся еще в значительном количестве между рукописями его:
V
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из царства восковова,
Из душистой келейки медовой
Вылетает первая пчелка.
Полетела по ранним цветочкам
О красной весне разведать:
Скоро ль будет гостья дорогая?
Скоро ли луга зазеленеют…
Распустятся клейкие листочки…
Зацветет черемуха душиста?..[570 - Отрывок незавершенного стихотворения «Еще дуют холодные ветры…» (1828).]
Ко второму отделу заметок должно уже отнести все чисто лирические звуки, в которых заключен один порыв души, одна мысль, тревожно мелькнувшая в голове поэта. Они писаны в разное время, и в цепи стихотворений настоящее место их известно было только самому автору. Теперь уже нет возможности определять их порядок и сообщать какую-либо классификацию.
VI
Там на берегу, где дремлет лес священный,
Твое я имя повторял,
Там часто я бродил уединенный
И в даль глядел… и милой встречи ждал[571 - Отрывок написан в 1820–1826 годах.].
VII
И чувствую, душа
Твоей любви, тебя достойна;
Зачем же не всегда
Чиста, печальна и покойна?..[572 - Черновой отрывок стихотворения «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» (май 1829 г.) – возможно, набросок продолжения стихотворения.]
VIII
Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей[573 - Начало стихотворения «Все в жертву памяти твоей…» (1825).].
IX
Счастлив тот, кто близ тебя, любовник упоенный,
Вез томной робости твой ловит светлый взор,
Движенья милые, игривый разговор
И след улыбки незабвенной[574 - Набросок датируется 1818 годом.].
X
Два чувства дивно близки к нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам[575 - Начало чернового наброска стихотворения (1830). 11 Отрывок написан в 1836 году.].
XI
Забыв и рощу, и свободу,
Невольник – чижик надо мной
Верно клюет, и брызжет воду,
И песнью тешится живой[576 - Отрывок написан в 1836 году.].