Пушкин в Александровскую эпоху

Донос —

Суд —

Тайный неприятель —

Письмо к брату, ответ Тартюфа.

Узнает о свадьбе брата.

Отчаяние.

Он (оправдан) освобожден по покровительству Ал. Ор. и выехал из города.

Болезнь душевная. – Сплетни света. – Уединенная жизнь. – Ф. Ор. пойман в разбое, Пел. оправдан – получает позволение ехать в Пб.

Заключение.

«Характеры:

Отец и его любовница. Двоюрод. брат [NB: здесь фраза зачеркнута и сверху надписано: выб…]… Ф. Ор. – Ал. Ор. – Кочубей, дочь его. – Кн. Шаховской, Ежова. – Истомина, Гриб., Зав. – Дом Всевол. [NB: сверху приписано. «Всевол. и О.», то есть, Овощникова]. – Котляревский. – Мордвинов, его общество. – Хрущов. – Общество умных: И. Долг. [то есть, Илья Долгоруков], С. Труб. [то есть, Сергей Трубецкой], Ник. Мур. [то-есть, Никита Муравьев] etc.

Служба, юнкер гв., офицер гв., немец начальник, отставка, долги, Неелов, Шишкин.

Похороны отца etc. Привычка к роскоши. Обеды, литераторы.

– Ив. Козлов.

Большое общество. Семья Пашковых etc.

Игроки:

Ор. – Павлов».

[NB: все подчеркнутые слова и круглые скобки согласны с оригиналом].

Из этой второй программы мы узнаем внутренний распорядок, которому автор намеревается следовать в романе. Русский Пелам, после всех своих похождений в столице и после того, как девушка большого света (см. предыдущую программу) отказывает ему в руке, остепеняется – не надолго – и уезжает в деревню принимать дела после умершего отца. К этому именно пребыванию героя в деревне автор приурочивает эпизод о разбое Ф. Op., последовавшем затем доносе и арестовании Пелама, участие которого в преступлении значительно ослабляется: он только скрыл у себя убийцу, а не был его поверенным при совершении кровавого дела. Вероятно, этому эпизоду деревенского быта предшествовал еще другой, прежде намеченный автором, о связи Пелама со страдалицей, женой Ф. Ор. Покамест Пелам томился в остроге, куда приведен был всего более наговорами двоюродного брата, сделавшегося тайным заклятым врагом его, последний пользуется еще случаем, чтобы присвататься к невесте заключенного и жениться на ней. Пелам успевает однако же оправдаться, выпущен из тюрьмы, благодаря особенно содействию Ал. Op., и получает дозволение ехать в Петербург.

Программа тут не кончается. Существеннейшая часть, отличающая ее от всех других, заключается в том отделе ее, который носит заглавие «характеры» и сплошь состоит из одних имен литераторов и лиц, замечательных по своему влиянию в обществе или по репутации, приобретенной на разных поприщах деятельности различными способами. Отдел этот ясно намекает на мысль Пушкина провести под покровом романа собственные свои воспоминания и суждения о том времени, в которое поместил свой рассказ, обнаруживает намерение воскресить под предлогом описания жизненной обстановки Пелама собственные свои записки, некогда им истребленные. Тут всего более занимательны и любопытны были бы мнения и воззрения человека 1818–1825 годов на вожаков, на признанных передовых деятелей эпохи и на те странные личности, которые добывали себе громкую известность энергией беспутства и порока. Всякий согласится что под пером Пушкина отдел вырос бы в документ значительной важности для историка, в страничку из художественного исследования русской культуры, понятий, образа мыслей и жизни тогдашнего общества. Отдел этот, по своему реальному характеру, как галерея портретов с натуры, должен был составлять, по всем вероятиям только подробность, фон или грунт пушкинского произведения; по крайней мере мастера повествовательного рода обыкновенно предпочитают видеть лиц с историческими именами в качестве свидетелей рассказываемого происшествия, а не пособников и зачинщиков его. Что касается до настоящих героев романа, тех, которые у Пушкина создают его интригу и деятельно участвуют в развитии событий, то здесь у места будет сказать, что эти герои вымышленные, хоть и очень близко напоминают собою черты некоторых корифеев тогдашнего светского быта; в самых программах видны слои приспособления их к рассказу, работы авторской фантазии за ними, что значительно подрывает веру в них, как точных копий с какого-либо действительно существовавшего оригинала. Вообще близость к вымыслу, опасное соседство с чистым творчеством мешает подобным полуисторическим и полуизобретенным лицам служить пояснением или подтверждением какой-либо частной жизни или биографии, что однако же нисколько не препятствует им иметь глубокое значение и содержание, как представителям известного периода в развитии общества. Предостережение наше не покажется лишним особенно в виду сокращенных имен и прозваний героев пушкинского романа, который возбуждает охоту отыскивать под ними имена и прозвания известных деятелей прошлой эпохи, знакомых нам по преданиям и слухам. Всякая такая работа подбирания фактов и свидетельств для оправдания наших догадок, подозрений и гипотез была бы бесплодною потерей времени. Причина ясна. Писатель, заслуживающий это название, никогда не имеет дела целиком с частным лицом или целиком с подробностями его жизни; от частного лица он отбирает только черту, общую ему с современниками, а от подробностей его жизни – только те, которые могут быть обработаны для задуманной картины, при чем все остальные биографические данные человека изменяются и искажаются писателем по нужде производства до неузнаваемости. Художественные романы из современной нам или ближайшей к ней эпохи иначе и не пишутся. Имена героев пушкинского романа, скрытые под начальными буквами их фамилий, ни к кому отдельно применяться не могут и далеки от намерения разоблачать чьи-либо семейные тайны. Собственно они назначаемы были служить автору памятными значками для создания вполне независимых и свободных типов, когда наступит нужная для того минута, и исполняют в программах его ту самую роль, какую играет, например, отдельный музыкальный мотив, вызывающий в уме всю пьесу, или обломок стиха, напоминающий мгновенно целое стихотворение, от которого он отпал.

Переходя снова к программам, мы приводим две последние и увидим, что они уже распадаются теперь на три отдельных плана для трех историй, тесно связанных между собою: на историю Ф. Op., историю Пелымова (таково новое имя героя) н на историю его брата, с добавлением истории еще одного петербургского щеголя З*, «un еlеgant, Zav.».

III

«История Ф. Op. Un mauvais sujet, des maitresses, des dettes [то есть, пустой малый с любовницами и долгами]. Он влюбляется в бедную ветреную девушку, увозит ее; (первые года роскошь) впадает в бедность, cherche des distractions chez ses premi?res maitresses, devient escroc et duelliste [то есть, ищет утешения у старых своих любовниц, становится мошенником и дуэлистом], доходит до разбойничества, зарезывает Щепочкина, застреливается (или исчезает).

История Пелымова. Он знакомится с Ф. Op. Dans la mauvaise sociеtе [то есть, в дурном обществе], помогает ему увезти девушку, отказывается от фальшивой игры, на дуэли секундантом у него – узнает от него об убийстве Щ., devient l'exеcuteur testamentaire de Ф. Op. [то есть, делается душеприказчиком Ф. Op.], попадает в подозрение (он дает ломбардный билет Щеп.)[102 - Фраза в скобках написана поверх зачеркнутой: «он носит часы Щеп.»; через строчку опять целая фраза, тоже зачеркнутая: «уезжает в деревню, смерть отца его, эпизод крепостной любви».]. Обращается к Ал. Ор. из крепости.

История брата его. Он зарывается в канцелярии, отрекается от своей матери, делается врагом Пелымову, выходит в люди (в секретари Чуполея), преследует тайно своего брата, сватается за его невесту – и женится на ней.

Мать его (княг. X.) расточает деньги Все* для Норового, которого обыгрывает шайка Ф. Ор. и который получает пощечину, etc.

Нат. К* – вступает с Пелымовым в переписку, предостерегает его, etc.

Une danseuse [танцорка]. Пелымов с нею знакомится, находит у ней Ф. Ор.

Пелымов воспитан у отца 7-ю французами, немц. швед., англич. Отец им не занимается, но любит. Ссорится с ним за Норового. Отец назначает ему 1,000 в год и выгоняет его. Умирает в нищете – сын его хоронит.

Бат. [NB: по зачеркнутому «Пелымов» – и вероятно, Батурин – стихотворец] pour vivre traduit des vaudevilles [то есть, для пропитания себя переводит водевили] – Шах., Еж… etc. etc».

Не заключая никакой отмены против предшествующих программ, – разве назвать отменой перенос сцены разбойничества и того обстоятельства, что Пелымов уже содержится теперь в крепости, – настоящая программа отличается одним дополнением. Все лица в ней получили имена, большею частью вытянутые из настоящих русских фамилий, и два раза Пушкин оставил не переделанными прямые имена лиц, с которых предстояло снять портреты. Светская девушка – предмет страсти Пелымова – называется Нат. К*; мать двоюродного брата, от которой он отрекается, – княгиня X. Но повторяем: все они, ясно обозначенные или слегка намеченные, служили бы только материалом для образов и фигур, знакомых всему свету, но с которыми никто не встречался, словом – для типов.

Мы имеем даже и пример такой переработки частных явлений в картины с общим значением. Одна часть этой самой программы и соответствующие ей части прежних получили у Пушкина нечто похожее на начало осуществления в последовательном рассказе. Мы разумеем те два отрывка, которые впервые даны были посмертным изданием сочинений Пушкина, под общим заглавием «Старинные русские странности». Отрывки носят еще и отдельные оглавления, а именно, первый – «Отрывки биографии Н*», второй – «Записки М*», но оба составляют одно целое и писаны по указаниям наших программ, черты которых сохраняют вполне, сообщая им вместе с тем уже широкое значение бытовых картин. Первый отрывок рисует в крупных чертах причуды богатого самодура-помещика, вояжирующего по России с волторнщиком из иностранцев впереди и с громадным обозом за собою, состоявшим из учителей, мадам, дураков, карлов, борзых собак, псарей, роговой музыки, провизии, мебели, кухни и проч. Он и должен был разориться и умереть в нищете, как говорят и программы. Второй отрывок еще в большей мере следует внушениям их, чем первый. В нем изображаются мать ребенка Пелымова, водворение в доме посторонней женщины, видной бабы уже не первой молодости, которая тут называется Анной Петровной Вирлацкой (княгиня X… программы), появление там же расшаркивающегося мальчика в красной курточке с манжетами, которого приказывают мальчику Пелымову называть братцем (двоюродный брат, Наградский четвертой программы), затем ссоры, драки, шалости между ними, которые заставляют Вирлацкую уговорить отца, чтобы он послал Пелымова по пятнадцатому году за границу в университет, для окончательного образования, что и делается. Отсылаем читателя к отрывкам, прибавляя к этому, что на четырех-пяти страничках, занимаемых ими обыкновенно в изданиях, Пушкин высказал так много свойственного ему спокойного мастерства и творчества, что каждый читатель, который пробежит их еще раз после всего сказанного теперь, легко поймет, какую утрату понесла русская публика от не сбывшегося намерения поэта написать социальный роман в том же духе и с теми же художническими приемами. Между прочим, нельзя забыть человека, рассказы которого о своей родне и о фамильных преданиях своей семьи так много занимали Пушкина, почтенного П.В. Нащокина. Оба отрывка, о которых говорим, передают множество подробностей, сообщенных поэту этим неизменным, любимым другом его, как в том были убеждены все, впервые открывшие их в бумагах Пушкина. Не даром и поэт постоянно, в продолжение многих лет, начиная с 1822 года, письменно убеждал скромного друга изложить на бумаге свои воспоминания, не даром также просиживал с ним, когда бывал в Москве, целые сутки, слушая его исповеди, и даже предлагал себя, из желания помочь литературной неопытности собеседника, а отчасти его лености, в аккуратного писца, который под его диктовку станет передавать связно его отрывочные воспоминания. Так казались они ему нужны и любопытны!

Четвертая, дополнительная программа, следующая теперь, свидетельствует однако же, что, по мысли Пушкина роман не следовал бы рабски за одною домашнею историей, выбранною для его завязки, а собрал бы вокруг нее много других таких же домашних историй из других кругов общества и был бы сводом преданий, полученных с различных сторон. Программа вводит новую личность – петербургского дэнди Зав*, и Пушкин занимается ею с тою же подробностью, как прежде занимался личностью удалого молодца, которая проходит через все три предшествующие программы. Иногда даже может показаться, следя за обоими героями, что в конце концов автор имел намерение передать этой новой, элегантной личности ту роль, которую прежде играл ее антипод, бешеный и грубоватый Ф. Ор. Но так как предположение это встречает большое затруднение в невозможности допустить перевод своеобычных подвигов последнего на более изящное и мягкое лицо, то приходится думать, что новая личность назначалась у Пушкина для одновременного представления двух разных типов одного и того же разгула, порожденных одною и тою же общественною средой. Словно для большего выражения этой разницы значительная часть программы изложена по-французски.

IV[103 - Программа уже разделена на главы, из которых половина этой первой уже получила и отделку, как выше показано.]

«I. Воспитание. Смерть матери. Явление кн. X… с Наградским; мои ошибки с ним, его сплетни. Гувернеры. – Жизнь отца. И re?oit bonne compagnie en fait d'hommes et mauvaise en fait de femmes [то есть, он принимает из мужчин порядочных людей, а женщин плохой репутации]. Я выхожу в службу и свет.

II. Светская жизнь петербургская. Получаю часть моей матери; балы, скука большого света, происходящая от бранчивости женщин; по примеру молодежи удаляется в холостую компанию, дружится с Zav. (Ф. Ор.)[104 - Имя прежнего героя, поставленное в скобках, или показывает, что Пелымов встретил его у Zav., или что автор думал заменить его лицом последнего.].

III. Общество Zav. – les parasites, les actrices, sa mauvaise rеputation, il devient amoureux. Пелы… est son confident [то есть, прихлебатели, актрисы, он приобретает дурную славу, влюбляется. Пелымов, его поверенный][105 - В обеих главах некоторые черты из отношений Пелымова к Ф. Ор. переносятся на Zav., подтверждая догадку, что автор колебался в окончательном выборе одного из них для романа.].

IV. Enl?vement. P* devient aux yeux du monde un mauvais sujet. C'est alors qu'il est en correspondance avec N. Il re?oit sa premi?re lettre au sortir de chez la Istom. qu'il console du mariage de Zav. [то есть, Похищение. Пелымов делается в глазах света пустым малым. В то самое время начинается его переписка с Н* – Нат. К. прежних программ. Он получает первое ее письмо, выхода от Истоминой, которую утешает в женитьбе Zav.].

V. La porte de Чок. lui est refusеe, il ne la voit qu'au thе?tre. Il apprend que son fr?re est secrеtaire de Чок. [то есть, дом Чок. – Чу по лея прежних программ – ему заперт. Он видит ее только в театре, узнает, что брат его состоит секретарем при Чоколее].

VI. Vie splendide de Zav. Il donne des diners et des bals. Embarras domestiques. Crеanciers, jeu [то есть, роскошная жизнь Zav., дает обеды и балы. Домашние затруднения. Кредиторы, игра].

VII. Норовой et son duel [то есть, его дуэль].

VIII. Sc?ne chez le p?re [то есть, сцена с отцом, упомянутая прежде, как и дуэль Норового].

IX. Explication avec Zav. [то есть, объяснение с Zav.].

X. P. rompt avec Zav. [то есть, Пелымов разрывает связи с Zav.].

NB: здесь после перерыва Пушкин опять возвращается к старому действующему лицу Ф. Ор. и продолжает программу, но с другою нумерацией:

I. Continuation des amours de P. [то есть, продолжение любовных похождений Пелымова].

II. La femme de Z. Le mari devenu Ф. Op. Ses nouveaux compagnons: leurs exploits. Ils arr?tent dans la rue P* Ф. OP. le reconnait et tourne la chose en plaisanterie [то есть жена Зав.; муж делается Ф. Ор. Новые его товарищи; подвиги их. Они останавливают Пелымова на улице, Ор. узнает его и обращает все дело в шутку][106 - С боку этой главы написано рукой автора: «le chapitre apr?s la catastrophe» (поместить главу вслед за катастрофой). В начале ее есть какая-то путаница. По привычке Пушкин написал «Zav – brigand», зачеркнул, надписал «La femme du Z. Le mari devenu Op.». Тут пропущено слово «ami» или другое синонимическое этому, и фраза должна читаться: «муж делается другом Op.». От смешения обоих имен героев в мысли автора у него иногда смешиваются их определения. Так, мы выпустили в предшествующей программе и в характеристике Ор. неожиданное упоминовение о 3: «un еlеgant, un Zav.».].

III. Maladie, dеlaissement et mort du p?re de P* [болезнь, одиночество и смерть Пелымова отца].

IV. Situation du fr?re [положение брата].

V. Assassinat [убийство].