Полное собрание сочинений. Том 1

– Ну что ещё?

– Я просто хотел сказать, что деньги уже лежат на вашем счету и…

Николай Александрович не дал договорить и молча выключил телефон.

Он завалился на кровать и глубоко вздохнул, не то от усталости, не то от злости.

«Такие деньги. Не ожидал… А я тут… А оно мне надо?..»

Тут Николай Александрович резко прервал эту пагубную мысль и, сильно ударив по кровати, вскочил и удивлённо, как будто испугавшись самого себя, громко сказал:

– Конечно же, надо! Иначе и быть не может. Завтра Василий должен прийти в этот город, и я его встречу, обязательно встречу. Сегодня последний день его жизни, это я обещаю.

– …Люди, хватит хвататься за деньги, как за единственную и непреложную истину! – продолжал Василий. – Деньги всего лишь мера ценности, почему вы решили, что они смысл жизни? Что же это за жизнь такая получается, если её смыслом является средство измерения?

Василий вопросительно посмотрел на толпу.

Что-то сегодня ему было, как никогда, противно смотреть на это сборище существ, именуемых себя людьми. Большинство из них наполовину слушали, наполовину разговаривали друг с другом, народ то приходил, то уходил. В общем, всё как обычно, только раньше это как-то не замечалось, не придавалось значения.

Ему было противно смотреть на это убожество, он, как никогда ранее, осознавал свою ничтожность. Да и кому он нужен? Пророк… Сейчас таких хоть пруд пруди, а жизнь – вот она, бери и наслаждайся.

«Что-то не так я себя сегодня чувствую, или аудитория сегодня такая никудышная? А может это не сегодня, а всегда так было, просто я этого не замечал? Ничего-то я не замечаю. Всё, хватит отвлекаться, надо продолжать».

– Обратитесь к себе! Только в самом себе вы найдёте ответы на все вопросы. Дьявол не хочет, чтобы мы когда-нибудь прозрели, поэтому он и придумал деньги. Откройте свои глаза…

– Кто бы говорил! – воскликнул какой-то не очень трезвый человек. – Поразвелось сектантов…

Дальше Василий не смог разобрать, но, в принципе, и этого было достаточно.

– Да, признаюсь, я ошибался, я чуть было не продался Дьяволу, но я опомнился, так опомнитесь же и вы…

– Все вы одинаковы, – перебил его тот же голос. – Лишь бы мозги запудрить, да денег побольше нахапать!

Василий осмотрел толпу. Он хотел, чтобы хоть кто-нибудь возразил этому человеку, хоть кто-нибудь встал на его сторону, но разве дождёшься?

– Я не сектант, и мне не нужны ваши деньги, я хочу изменить этот мир.

– Ну-ну, вы слышали, он сказал «изменить мир», – мужчина засмеялся. – А мне и так неплохо живётся, я не хочу, чтобы ты что-то там менял. Жизнь она и есть жизнь, и ничего в ней не изменишь. Хрен на хрен менять– только время терять!– он опять заржал

– Вы не понимаете, что говорите.

– Мне этот твой новый мир что шёл, что ехал.

Василий снова вопросительно посмотрел на толпу, но никто не возражал. Действительно, никому и ничего не нужно; ни он, ни мир.

– Люди, что с вами? – на лице Василия читался ужас. – Вы тонете и даже не пытаетесь всплыть…

– А зачем рыбам куда-то там всплывать?

– …разве вы можете после этого называть себя людьми?

Большинство опустило глаза.

– Вы же можете, – продолжал Василий. – Стоит только захотеть. Почему вы не хотите?

– Никто ничего не делает и никому ничего не надо, – мужчина глотнул пива. – А мне что, больше всех надо?

Василий был убит, раздавлен, опустошён. Он один, рядом никого, кто бы его поддержал. Все над ним смеются, пусть не в глаза, в душе, но от этого не было легче.

Василий покачал головой и еле слышно сказал:

– Зачем быть толпой? Зачем подчиняться толпе? Зачем думать мозгами толпы? Вы же люди, вы же личности. Самое ценное, что есть у человека – он сам. Почему вы за бесценок продаёте самое дорогое? У толпы нет ума, только примитивные чувства и позывы к ним. Неужели человечество, живя всего несколько тысячелетий, уже так устало от жизни, что хочет вновь превратиться в животных? – Василий покачал головой и уже громко, обращаясь ко всем, сказал. – Вот я стою здесь и вижу перед собой, не людей, нет, я вижу кучку зомби, оглядывающихся и ищущих поддержки и одобрения друг у друга, чтобы они сняли с вас ответственность за то, что вы продали. Так и живите, всё правильно, так и надо! Бог с вами, но только кому вы нужны, средства для оправдания себе подобных. Ни-ко-му, даже себе.

Василий больше ничего не сказал. Он развернулся и пошёл прочь от этого осквернённого ими места.

Народ замолчал, надолго ли? Через минуту всё станет на свои места.

А напротив площади, на которой выступал Василий, находился старый многоэтажный дом, в котором и сидел всё время его выступления Николай Александрович. Он частенько поглядывал в оптический прицел, но никак не мог нажать на курок.

Он слушал и думал обо всём том, что говорил Василий. У него складывалось такое впечатление, что это была предсмертная речь, но Николай Александрович не привёл приговор в исполнение.

Когда он пришёл сюда, собрал винтовку и выбрал место, казалось, ничто и никто не может ему помешать. Он был зол на всех и вся в этом мире. Но всё оказалось намного сложнее. В определённый момент, когда Василий начал свою речь и Николай Александрович в первый раз навёл на него винтовку, он внезапно понял, что сейчас он хочет убить Василия вовсе не из мести, а уже из принципа. Все говорили, что ему не следует этого делать, но он не слушал, и вот он здесь. Кто же сдаётся в последний момент? Да, сейчас он хотел убить Василия просто из упрямства.

Николай Александрович не нравилось это его новое чувство. Он начал вспоминать Юрия и стал представлять, как он убил его…

Через некоторое время услышав, что говорит Василий, Николай Александрович понял, что это именно толпа говорит в нём, а вовсе не он сам. Хотя, может быть, это было всего лишь самовнушение, (кто поймёт?), оправдание самого себя, но он не хотел думать, что его чувство мести угасло из-за него самого.

Он упорно не хотел в это верить, но всё говорило, что так оно и есть. Но так как человек не может долго злиться на самого себя, он стал перенастраивать злобу на того, кто ему был нужен.

Ну вот, вспомнив Юрия и достаточно разозлившись на этот мир, Николай Александрович наконец-то решился стрелять. Он долго держал Василия на прицеле, но вполне естественный страх убийства и всякие мысли постоянно сбивали его.

Он вспомнил о деньгах, которые у него теперь есть, а это значит, что он может начать новую жизнь. Он подумал о том, что Юрия всё равно уже не вернуть, да и вообще месть вещь бессмысленная. Но эту мысль Николай Александрович быстро отбросил, так как это была изначально не его мысль, а следовательно, она не могла быть верной.

В конце концов, Николай Александрович пришёл к страшному выводу: Василий начинал ему нравиться. Он чувствовал в нём родственную душу, такую же непонятую и отвергнутую. Они оба были не такие, как все.

Николай Александрович всеми силами старался отбросить эти мысли и вообще старался не слушать того, что говорит Василий. Он упорно старался растормошить свою ненависть, но всякий раз, когда он уже решался стрелять и уже видел Василия в перекресте оптического прицела, всё портил его взгляд, и он не мог… Вся злость улетучивалась. Может быть, он просто боялся убить человека, может, это сила Василия так действовала на него, а может быть, он захотел вернуться к нормальной жизни. Неизвестно.

Николай Александрович держал Василия на прицеле и в тот момент, когда Василий был к нему спиной, уходя с площади, но он снова не выстрелил.

Василий уже скрылся за углом, а Николай Александрович всё смотрел и смотрел в оптический прицел. В нём вновь начала вскипать злость, ненависть к этому проклятому убийце, испортившему всю его жизнь, все чувства вернулись на прежние места.

«Что же я?.. Как же так?.. Какой же я идиот! Ну почему, почему я не выстрелил?!»

Николай Александрович положил винтовку и, привстав, закурил.

«Ладно, ничего страшного. Я же всё равно убью тебя. Ты уже труп. В следующий раз я не буду медлить».

Василий шёл. Площадь осталась позади, и лишь только крест стоявшей на ней церкви ещё можно было видеть. Он уже ничего не чувствовал, было наплевать на всё. В голове одни и те же мысли.