– Да благословит тебя Бог.
Митяй и Василёк отвернулись.
Славик лёг и начал обдумывать, что он будет говорить Эдуардычу.
Из «бани» вышли последние больные, и санитары впустили новую группу, среди которых должен был быть и Игорь Сергеевич.
Славик посмотрел по сторонам, его ещё не было.
«Неужели Эдуардыч обманул? Вот скотина».
Он вошёл и начал раздеваться.
«Пора бы ему уже. Что ж такое? Может, он уже и ходить не в состоянии?»
Большинство больных уже начали раздеваться.
Славик не торопился.
«Да где же он?»
Наконец Игорь Сергеевич пришёл.
В «баню» его привели санитары, так как он с трудом стоял на ногах и, наверное, вообще не понимал, зачем ему это надо.
Игорь Сергеевич устало сел на лавку и опустил голову.
Славик улыбнулся и подсел к нему.
– Ну, здорово Игорёк.
Игорь Сергеевич медленно повернул голову в его сторону и посмотрел на Славика заспанными, ничего не выражающими глазами.
– Игорёк, это я.
– Привет.
Говорил он растянуто и монотонно, как в замедленном кино.
– Ты хоть что-нибудь соображаешь?
– Вроде бы. Вот только спать хочу, сил нет.
Славик покачал головой.
– Что ж ты делаешь?
– «Только та свобода настоящая, которую сами себе берут»,– еле слышно пробурчал он и попробовал улыбнуться.
– Ты и правда, чокнутый.
Игорь Сергеевич ничего не ответил.
– Эй, раздевайтесь.
Игорь Сергеевич посмотрел на санитара и начал снимать трико. Делал он это так медленно, что казалось, что он вот-вот уснёт.
Славик обратил внимание на правую ногу: вся её внутренняя сторона была синей, в кровоподтёках и порезах.
– Игорёк, что они с тобой делали?
– Ты о чём?
Славик указал на колено.
– Надо.
– Ты это сам?!– не поверил Славик.
– Да.
– Сдурел что ли совсем? Зачем?
– Надо. Но это уже мало помогает.
– Ну, ты…
– У меня такое ощущение,– Игорь Сергеевич усмехнулся, от чего его лицо приняло ужасающее выражение,– что если даже мне эти ноги будут отрезать, я всё равно не проснусь.
– Игорёк, бросай это дело.
– Не брошу, иначе я и часа не пролежу, усну.
– Я не о том?
– А о чём?
– Ты что, совсем ничего не понимаешь?
– Знаешь, мне сейчас на всё наплевать, я полночи пытался писать, я спать хочу.
– Эта твоя писанина…
– Я никогда не сдамся, никогда не продам свою свободу, никогда, никогда…
– Совсем ты, что ли?
– Осталось совсем чуть-чуть. Хотя за эту неделю я главу так и не написал, мне же с того четверга дозу увеличили, так что придётся мне за эти две ночи в любом случае дописать, иначе всё, это равносильно поражению.