Дети на борту!

Важно подчеркнуть, что святитель Иоанн, как и остальные великие учителя Церкви, уделял гораздо большее внимание воспитанию мальчиков, чем девочек. Широко известно его обращение к отцам-современникам: «Не поселил ли Я, скажет Бог, сына твоего с тобою с самого начала? Не приставил ли тебя к нему учителем (??????????), руководителем, попечителем и начальником? Не отдал ли в твои руки власть над ним? В нежном возрасте образовывать его и настраивать повелел Я» (Там же, Т. 3, 1, 337) Не о дочерях говорит святитель, не о детях вообще, а именно о сыновьях, что вполне объяснимо: ведь именно мальчики – это будущие цари, отцы, управители семьи и государства.

Сегодня в результате эмансипации, затеянной атеистами, секулярное общество потеряло такое понимание. Увы, и Церковь тоже очень часто принимается за воспитание детей в соответствии с идеей «равенства полов» – даже в воскресных школах мальчики обучаются вместе с девочками, причем в основном предметам, совершенно не касающимся их мужской роли: хоровому пению, рукоделию, шитью, каллиграфии, рисованию и т. д. Эти предметы хороши для общего развития, но по святоотеческому учению, как видим, они не главные для мальчика. Главное для него – воспитание сильной доброй воли, ответственности, мужественности, стоицизма, послушания старшим, надежности характера, доверия Богу.

Это все гораздо лучше может быть воспитано не в классе, а в условиях «боевых» – в походах, палаточных лагерях, в дальних плаваниях, выездных мероприятиях, акциях помощи в ремонте и строительстве жилья и храмов, марш-бросках и десантах.

Святитель Иоанн излагает основы созидания христианской семьи и семейного воспитания также в «Беседах на послание к Ефесянам». Там он еще раз подчеркивает главенство, ответственность мужа и отца семейства за воспитание жены и детей. Здесь у него ясно очерчены понятия, которые напрочь исчезли из секулярного мира: «обязанности и ответственность детей». Это как раз те основные педагогические категории, которым необходимо уделять наибольшее внимание при воспитании мальчиков.

В трактате «О тщеславии и о том, как должно родителям воспитывать детей» великий Златоуст подробно излагает примеры семейных образовательных методик и способов воспитания. Педагогу исключительно важно знать и его советы о наказаниях:

«Сразу же установи закон: ни над кем не надмеваться, никого не оскорблять, не клясться, не быть драчливым.

И если видишь, что нарушается закон, накажи: когда суровым взглядом, когда язвящим словом, когда и упреком, порой же хвали его и обещай награду. Ударами же не злоупотребляй, чтобы не привык он к этому способу воспитания – ибо если приучится к тому, что его постоянно этим воспитывают, приучится и пренебрегать этим, и когда приучится он презирать это, тогда все потеряно.

Но пусть все время боится он побоев, да не подвергнется им, пусть угрожают ему розгой, но не пускают ее в ход. И угрозы пусть не доходят до дела, но вместе с тем пусть не будет ему ясно, что все закончится угрозами: ибо угроза тогда хороша, когда ей верят, что она будет осуществлена, когда же совершивший проступок поймет замысел, то пренебрежет ей. Но пусть он думает, что будет наказан, и не наказывается, дабы не погас страх, пусть остается он (страх) как растущее и все шипы сожигающее пламя, как широкая и острая мотыга, проникающая в самую глубину.

Когда видишь, что страх пошел на пользу, отложи его, ибо природа наша нуждается в успокоении.» (О тщеславии и о том, как должно родителям воспитывать детей // Антология педагогической мысли христианского Средневековья: В 2 т. М., 1994, Стр. 75).

Интересно, что святитель Иоанн не считает дело установления правильного «детского закона» в семье чем-то сложным: «И не доказывай мне, что дело это требует много времени. Ибо если с самого начала займешься этим серьезно и пригрозишь и таких приставишь стражей [ «и мать, и воспитателя, и прислужника»], двух месяцев хватит и для того, чтобы исправить все, и для того, чтобы придать ему твердость природного состояния.» (Там же, стр. 76).

Святитель также всячески предостерегает от заигрываний, сюсюкания, ребячливости в обращении с мальчиками, например так: «Когда отдыхает ребенок от трудов учения, а душа охотно проводит время, слушая рассказы о прошлом, тогда говори с ним, отвратив его от всякого ребячества, ведь философа воспитываешь, борца и гражданина небес…» (Там же, стр. 75).

Еще святой Иоанн Златоуст во многих произведениях указывает на недопустимость вовлечения мальчиков в сплетни, наушничество, вообще призывает всячески беречь уши детей от лишних, пустых и вредных слов.

Все это прекрасно согласуется с ранее сделанными нами замечаниями о преимуществах дальних крейсерских плаваний в воспитании мальчиков над сухопутной работой: в таких мероприятиях слух мальчиков надежно изолирован от «словесного мусора», забивающего всю светскую цивилизацию и вообще все человеческое бытовое пространство. Телефоны выключены, компьютеров с социальными сетями и играми нет, телевизор запрещен, книги на борту только хорошие, общение плотно контролируется старшим наставником.

Аналогичные и взаимно дополняющие педагогические мысли, советы и методики можно найти и у других Святых Отцов Церкви.

Относительно возможности пользоваться методами и сведениями светской науки и культуры, святитель Василий Великий, например, писал: «пока душа еще способна к образованию, нежна и, подобно воску, уступчива, удобно напечатлевает в себе налагаемые образы, надобно немедленно и с самого начала возбуждать ее ко всяким упражнениям в добре, чтобы, когда раскроется разум и придет в действие рассудок, начать течение с положенных первоначально оснований и преподанных образцов благочестия, между тем как разум будет внушать полезное, а навык облегчит преуспеяние. […] Поелику иным искусствам надобно обучаться тотчас с самого детства, то, как скоро некоторые из детей окажутся способными к обучению, не запрещаем им проводить дни с наставниками в искусстве» (Творения иже во святых отца нашего Василия Великого / Новый исправленный пер. с греч. Московской Духовной Академии. СПб., 1911).

Таким образом, великий отец Церкви, как и остальные отцы, допускает и рекомендует обучение детей как духовным предметам, так и искусствам – читай, светской науке и культуре; однако целью образования вообще ставит все же формирование в ребенке правильного духовного устроения.

Вопрос, в какой степени использовать античную педагогическую классику в христианском преподавании, стал одним из центральных в ранне-средневековой Церкви. Если такие авторы, как Сульпиций Север, Тертуллиан, Арнобий, Лактанций, Кассиан, в целом негативно относились к ее использованию, то Амвросий Медиоланский, Августин и Иероним на Западе и Климент Александрийский, Ориген, Григорий Чудотворец, Василий Великий на Востоке считали возможным и даже необходимым обращаться к классическим произведениям, а вместе с этим, очевидно, и к светским способам и методам обучения христиан.

Но вообще для святоотеческой традиции характерно понимание педагогики, прежде всего как школы аскезы и подвижничества. Это хорошо отражено, в частности, в «Душеполезных поучениях» аввы Дорофея, «Лествице» отца Иоанна Лествичника и многих других книгах. Хорошо также прослеживается педагогическая направленность «отечников», начиная от «Древнего патерика»: в них описываются случаи, ситуации, деятельность, которые имеют явную воспитательную ценность для читающего. Общеизвестен православных людям пример аввы Дорофея из своей личной жизни о самовоспитании доброй силы воли: «Когда я обучался светским наукам, мне казалось это [понуждение себя – В.А.Ермилов] сначала весьма тягостным, и когда я приходил взять книгу, я был в таком же положении, как человек, идущий прикоснуться к зверю; когда же я продолжал понуждать себя, Бог помог мне, и прилежание обратилось мне в такой навык, что от усердия к чтению я не замечал, что я ел, или что пил, или как спал.» (Поучения аввы Дорофея. Московское подворье Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, изд-во "Правило веры", М., 1995. – Стр. 20), и множество тому подобных педагогических примеров и приемов.

Святитель Тихон Задонской тоже посвящал некоторые свои работы педагогике. Так, известна его «Инструкция учителям, как им в должности звания своего поступать», в которой поддерживаются умеренные взгляды на светскую компоненту образования и описанное выше понимание главной цели образования. Другие архиереи также нередко писали на педагогические темы, оправдывая свое имя добрых пастырей и наставников.

Подытоживая краткий обзор общецерковных педагогических принципов, отметим, что Священное Писание и Священное Предание единогласно провозглашают воспитание делом совершенно необходимым, сосредотачивая внимание прежде всего на воспитании мальчиков, причем именно в подвижническом, стоическом духе – как воина, подвижника, аскета. Игровая деятельность в воспитании упоминается нечасто, вскользь и не как основная даже для детей младшего возраста. Тем более не приветствуются сегодняшние тенденции вовлечения мальчиков в театральные постановки, спектакли, музицирование. При воспитании все источники рекомендуют придерживаться строгой иерархии отношений воспитателя и воспитуемого без намеков на демократию; внимательного отношения к духовному состоянию ребенка. Также часто встречается совет не исключать наказания из воспитательной системы.

Все эти особенности святоотеческого понимания педагогики служат надежным фундаментом методике воспитания мальчиков на борту крейсерского малого судна, которую можно называть «методикой воспитания подвигом».

Кроме того, в свете рассмотренных идей понятной становится сущностная аналогия дальнего плавания на малом корабле с жизнью христианина в Церкви Христовой. Экипаж учебной яхты в дальнем (именно дальнем, долговременном) плавании должен быть так же дисциплинирован, взаимно отзывчив, послушен, верен и стоек, как и экипаж Церкви – богоспасаемый народ Божий. Поэтому, сходя на берег, экипажу корабля учебного легче будет взойти на борт Корабля Спасения.

О воспитании же доверия Господу Богу прекрасно было сказано еще две с половиной тысячи лет назад:

«Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине: Он речет, – и восстанет бурный ветер и высоко поднимает волны его: восходят до небес, нисходят до бездны; душа их истаевает в бедствии; они кружатся и шатаются, как пьяные, и вся мудрость их исчезает. Но воззвали к Господу в скорби своей, и Он вывел их из бедствия их. Он превращает бурю в тишину, и волны умолкают. И веселятся, что они утихли, и Он приводит их к желаемой пристани. Да славят Господа за милость Его и за чудные дела Его для сынов человеческих!» (Пс. 106:24–30).

Глава II

____________________________________________

Чудо как необходимость

Что об этом говорят мудрые люди

Вот что писал архиепископ Иоанн Шаховский:

«Что такое чудо?

Чудо само по себе доказывает только то, что мир не сводится к бессмысленным актам природы, что есть сверхчеловеческая реальность. В духовной жизни каждого верующего чудо является знаком, ответом от Бога; всякое «внешнее» чудо направлено «внутрь», оно указывает на необходимость изменения внутреннего мира человека.

Аксиома святоотеческой мудрости: чудеса Божии всегда имеют очевидную, благую цель – ободрить, исцелить, вразумить. Ясность цели – приближение человека к спасению – остается критерием Божественности сверхъестественного явления. “Истинное чудо никогда не бывает случайным и смысл его … в раскрытии человеку внутренней духовной стороны жизни”, – писал А.Б. Салтыков.

В тоже время священники призывают к осторожности: «Нельзя определять истину по чудесным явлениям, «в нашем падшем мире нет такого чуда, которого не мог бы подделать сатана…», «православный христианин должен занимать, так сказать, нейтральную позицию по отношению ко всем необычным сверхъестественным явлениям».

Не чудесами спасается человек, но своей жизнью в Церкви. Главное – чтобы мироточили и обновлялись души людей.»

А вот как сказал однажды об этом митрополит Антоний Сурожский:

«Иногда люди задают себе вопрос: что такое чудо? Значит ли, что в момент чуда Бог применяет силу к собственному творению, нарушает его законы, ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни? Нет, это было бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное, подчинил силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен.

Чудо – нечто совершенно иное: чудо это момент, когда восстанавливается гармония, нарушенная человеческим грехом. В чуде восстанавливается то, что должно бы быть всегда; “чудо” не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе вещей, но, наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и бывает им принят. И когда Он принят, то Он может действовать в сотворенном Им мире или в каждой отдельной твари свободно, державно.

Пример такого чуда мы видим в рассказе о том, что случилось в Кане Галилейской, когда Матерь Божия обратилась ко Христу и на этом убогом сельском празднике сказала Ему: У них вино кончилось!.. Сердца людей все еще жаждали человеческой радости, а вещество радости иссякло. И Христос обращается к Ней: Что Мне и Тебе, почему Ты Мне говоришь это?.. И Она не отвечает Ему прямо; Она обращается к слугам и говорит: Что бы Он ни сказал – то сделайте… Она отзывается на вопрос Христов действием совершенной веры. Она неограниченно верит в Его мудрость, и в Его любовь, и в Его Божественность. (см. Ин. 2, 3–5) И в это мгновение, поскольку вера одного человека распахнула дверь и для всякого, кто выполнит, что ему сказано, Царство Божие водворяется, в мир вступает новое измерение вечности и бездонной глубины, и то, что было иначе невозможно, становится реальностью».

Как это понимаем мы

Что такое чудо? Насколько я понял, это преднамеренная и целенаправленная стыковка событий этого мира, имеющая целью сближение человека и того существа, кто это устроил. Язычники, например, имеют чудеса от «богов» – падших ангелов. А христиане – от Христа.

Но Христос хочет, чтобы все люди сознательно выбрали добро и обратились к Нему. Поэтому некоторые чудеса Он дает открыто, для всех. Они бывают основаны как на физических законах, так и на внефизических. Разные чудеса: чудо жизни, как организованной, синхронизированной и целенаправленной деятельности миллионов отдельных молекул в клетках тела. Или чудо Туринской плащаницы, изображение на которой не могут объяснить никакие научные исследования. Или чудо пасхального огня в Иерусалиме, который первые несколько минут еле теплый, а потом набирает обычную температуру. И так далее… миллионы чудес вокруг нас.

А есть особые, частные чудеса, даваемые нам каждому укромно. Это случаи исцеления от прикосновения к святыне; спасения от неминуемой телесной гибели; случаи творческого «озарения»; случаи необыкновенного восстановления или распада семьи, бизнеса, судьбы человека.

Такие чудеса имеют разных авторов и ведут в разные стороны.

Как установить авторство чуда?

Для себя понял так:

– чудо от сатаны отвращает от Церкви. После такого чуда его получатель перестает ходить в храм, принимать Таинства, молиться, поститься.

Такое чудо дает радость с подтекстом «нако-ся, выкуси», или «наконец-то мне!.. наконец-то я!..». Радость бурная, часто злорадная, с торжеством победы над конкурентом-человеком или над Богом.

– чудо от Бога привлекает к Церкви. После такого чуда его получатель начинает ходить в храм, принимать Таинства, молиться, поститься.

Такое чудо дает радость с подтекстом…. без подтекста. Чистую, с благодарностью Богу, со слезами благодарности или с радостным удивлением. Радость светлая, ангельского цвета, с торжеством победы над своими греховными страстями и над бесами.

Так вот, любое воспитание человека человеком, как нам кажется – это есть «модель чуда» для воспитуемого. Ведь воспитуемый не может сам шагнуть ближе к воспитателю, потому что пока не знает, как; не может и воздействовать нужным образом на окружающий мир; а воспитатель может, и бережно и терпеливо ведет его по нужному пути, предвидя события, реакцию воспитуемого, опасности и обходы, поражения и победы.