Милый яд

– Она с кем-нибудь встречалась после пожара?

Я покачала головой.

– Насколько знаю, нет.

– Дерьмо.

– О да.

– Она великолепна, – он подергал себя за бородку, скривив рот. – Никогда не видел женщины сексуальнее. Без обид.

– Я и не обиделась.

Лия была – и всегда будет – сногсшибательной. Мне вообще кажется, что у людей есть два лица: то, которое видит мир, и то, которое они видят в зеркале. Но когда Лия смотрела на себя, то видела только Ту Самую Ночь.

Мы услышали звон ключей двумя этажами ниже и поняли, что Лия вернулась домой. Дверь со скрежетом открылась, затем захлопнулась.

Я услышала тихий, знакомый стон.

– Этот лисенок меня доконает. Я единственная глупая сука во вселенной, которая решила кормить городскую лису, – бормотала она.

Мы с Джоной обменялись взглядами. Я прикусила губу, чтобы подавить смех. Джона прямо-таки взвыл. Еще одна особенность Лии. Она была замечательной. По-настоящему добросердечной и милой.

Мы слышали, как она поднимается по лестнице. Она появилась на третьем этаже, одетая в водолазку канареечного цвета, которая скрывала как можно больше ее кожи, и обтягивающие кожаные брюки. Сестра держала пустой контейнер, где, видимо, хранила еду для лисенка, который ночью бродил по парку за нашим домом в поисках своей мамы.

Она посмотрела на нас, нахмурившись.

– Выглядишь так, словно замышляешь что-то подозрительное. Джона, ты знаешь, что я сделаю кошелек из твоей мошонки, если втянешь мою младшую сестру в неприятности.

Джона фыркнул.

– Раз уж на то пошло, скорее твоя младшая сестренка найдет неприятности на мою задницу.

Лия приподняла здоровую бровь. Правой у нее не было из-за шрама. Она проделала отличную работу, нарисовав ее перед выходом из дома. Вы бы и не заметили.

– Моя сестра – ботаник, – сказала она с достаточной долей злобы. Она любила меня, но я ей не нравилась. – В любом случае, ты слишком для нее стар. Ей всего двадцать два. Тебе сколько? Тридцать?

– Тридцать один. А тебе двадцать семь, – ответил он.

По какой-то причине я подумала о Тейте. Ему, должно быть, за тридцать. Потом я подумала о том, как сильно Лия возненавидела бы мысль о том, что я встречаюсь с кем-то старше тридцати лет.

Не то чтобы я собиралась встречаться с Тейтом.

– А это ты к чему? – нахмурилась Лия. Как будто не связала нашу беседу с тем, что она свободная женщина.

– Разберись с этим сама, Чашечка, – он подмигнул ей, намотал ключи на палец и сбежал вниз по лестнице.

Я повернулась и посмотрела на сестру. За четыре года с тех пор, как я окончила школу, мы усовершенствовали навык притворства, что у нас все в порядке. Но в глубине души она всегда будет держать на меня обиду.

Обиду за то, что я заставила ее занять место родителей, когда ей было всего восемнадцать.

Обиду за то, что прошла сквозь огонь, чтобы спасти меня.

Обиду за то, что я убила маму и папу.

За то, что выглядела далеко не идеально, тогда как могла выбрать любого парня до того, как пламя поглотило ее красоту. До того, как огонь поглотил ее.

Лия порылась в сумке с бахромой, висевшей на плече, в поисках пачки сигарет, и засунула в рот сигарету с ментолом, когда мы вошли в квартиру.

– Ты заметила, что он назвал тебя Чашечкой? – спросила я.

Лия пожала плечами и с важным видом направилась в свою комнату, вернувшись с салфетками для снятия макияжа. Во время осмотра дерматолога ее лицо должно быть совершенно чистым. Каждый день она наносила тонну лечебных кремов, чтобы свести к минимуму повреждения кожи и предотвратить ее распад.

Зажав сигарету губами, она начала снимать засохший макияж.

– Не совсем.

– Интересно, почему он тебя так назвал.

– Потому что я выпиваю шесть чашек чая в день, – невозмутимо ответила Лия. – Тайна раскрыта. Отправьте чек по почте.

Я поставила чайник, собираясь приготовить ей чай перед выходом.

– Но откуда ему это знать? Ты ведь не общаешься с ним один на один?

– Может быть, ему сказала Роу. Мы проводим с ней много времени.

– Зачем ему спрашивать Роу? – я подавила глупую ухмылку, мое сердце колотилось в груди. Впервые за сорок восемь часов я смогла отвлечься от Тейта Маркетти. – Думаю, Джона в тебя влюблен.

– А я думаю, ты под кайфом, – она вопросительно изогнула здоровую бровь. – Он так любезен, потому что получает бесплатную няньку на десять часов в неделю. Самое меньшее, что он может сделать, – это быть милым и угощать едой на вынос, – она неторопливо прошла вглубь длинной узкой кухни и открыла шкаф для мусора, выбросив использованные салфетки. – В любом случае, я не хочу говорить о Джоне. Пошли.

Чайник засвистел.

Я качнула правой ногой.

– Но тебе не кажется, что он… милый?

– Я думаю, что он великолепный байкер, который привык к тому, что женщины регулярно падают к его ногам, и он не хотел бы встречаться с монстром.

– Ты ошибаешься, – убежденно сказала я, наливая горячую воду в ее термос с единорогом. – Он хочет пригласить тебя на свидание в эти выходные. Сказать ему, что не стоит?

Лия склонила голову, бросив на меня взгляд. Как будто мысль о том, что она пойдет на свидание в своем ужасном физическом состоянии, была не менее ужасающей.

Она затянулась сигаретой и покачала головой.

– Просто приготовь этот чертов чай, Шарлотта.

Глава двадцатая