Русские циклы

Пополнение и сосредоточение армии закончилось летом 1240 года, осенью она перешла в наступление. Переправившись через Днепр, монголы первым делом обрушились на чёрных клобуков, прикрывавших Киев с юга, – основательно опустошили Поросье. Затем настал черёд Киева: основные силы Батыя осадили его в ноябре. Киевляне оказали отчаянное сопротивление, но в результате двухдневного штурма город был захвачен 6 декабря 1240 года. Всё население крупного города было истреблено или уведено в рабство. Также опустошены были и другие города и сёла киевской земли.

После взятия Киева монголы двинулись на Волынь и Галичину. Русские уже не решались сражаться с ними в поле. Крупнейшие князья вообще бежали из своих земель на Запад. Хотя в Галицко-Волынской земле возможности для обороны были больше, чем на севере. Здесь имелись сильные каменные крепости, каких не было во Владимирской земле. Монгольские отряды вынуждены были отступить от стен Кременца, Данилова, Холма. Но главной целью для монголов являлся Владимир-Волынский. После короткой осады монголы штурмом взяли город и перебили его население. Также уничтожен был и Галич, запустевший после монгольского погрома. Некоторые мелкие князья – к примеру, «болоховские», сдались без боя, обязавшись работать на завоевателей, поставлять им продовольствие и давать десятину «во всём». Однако множество городов и селений были сожжены и разорены, – многие из них никогда уже не возродились, другие захирели и превратились в сёла. Погибло безчисленное множество русских людей. Наконец, весной 1241 года монгольская армия покинула пределы Руси и ушла дальше на запад – в Европу.

Правофланговый монгольский корпус вихрем пронёсся по Южной Польше, разорил Краков, Сандомир и в битве при Лигнице 9 апреля 1241 года разбил объединённое польско-немецкое войско. Основной удар наносился по Венгрии. В битве при Шайо венгерская армия была уничтожена, а страна основательно опустошена. Затем монголы вторглись в Хорватию, захватили Загреб и, в погоне за венгерским королём, достигли побережья Адриатики. Здесь, весной 1242 года, Батый получил известие о смерти великого хана Угэдэя. В Монголии завязалась борьба за верховный престол, а для положения Батыя она была гораздо важнее продолжения похода на Запад. К тому же, несмотря на все победы, уже выяснилось, что народы Запада многочисленны и сильны, и удержать их в подданстве за дальностью расстояния вряд ли удастся. Опустошая всё на своём пути, монгольская армия двинулась в обратный путь через Сербию и Болгарию.

По возвращении из похода орда Батыя расположилась в поволжских и причерноморских степях. На Нижней Волге Батый основал столицу своего улуса – город Сарай. Степных подданных империи Бату прозвали татарами – так тюрки издавна называли выходцев из Монголии, по имени одного из монгольских племён. Войдя в состав ордынского войска, тюрки распространили это имя на себя. В улусе Батыя монголов жило мало, большинство монгольских войск по окончании похода ушло к себе на родину. Войско Золотой Орды состояло главным образом из представителей различных тюркских племён, прежде всего – кипчаков. Немногочисленные монголы скоро растворились в тюркской массе, так что прозвание «татары» стало общепризнанным для всех ордынцев. Этноним татары русские заимствовали от тюрок. Сначала так называли монголов, затем – всех ордынцев.

Вскоре после возвращения из похода Батый потребовал в свою ставку русских князей. Все они теперь считались ханскими вассалами. Русские княжества стали зависимыми владениями – улусами Золотой Орды. В соответствии с новым положением русские князья должны были получать жалованную грамоту на право управления княжеством – ярлык. Именно ханский ярлык, а не наследование отчины, стал главным основанием княжеской власти. Таким образом, русские княжества утратили политический суверенитет.

Сил сопротивляться Орде у русских не было, делать было нечего – пришлось ехать. В 1243 году в Сарай явился владимиро-суздальский князь Ярослав Всеволодович. Он был принят с «великой честью» и получил ярлык на великое княжение Владимирское. За ним потянулись и другие князья. Вынужден был поехать на поклон к хану и гордый Даниил Галицкий. Он был принят милостиво, что, однако, не доставило ему удовольствия. А Михаил Черниговский, подозреваемый Батыем во враждебных замыслах, был казнён, – отныне жизнь и смерть русских князей была в руке хана.

Русь попала под тяжёлый пресс ордынской эксплуатации. Наиболее тяжкой она была на юге Руси – в землях Киевской, Переяславской, на юге Черниговской, в Подолии. Эти территории находились под прямым управлением ордынских военачальников, а население их пребывало в самом тяжёлом рабстве у татар. Здесь ранее всего была проведена перепись населения, после чего его обложили регулярной данью. Кроме дани жители платили поплужный налог, тамгу и другие налоги, содержали ордынскую администрацию, почтовую (ямскую) службу. Помимо регулярных налогов – «выхода», Орда временами взимала и дополнительные сборы – запросы[65 - Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь; М.: Леан; Аграф, 2000. С. 226–229.].

Батый не спешил с обложением данью северных русских княжеств. У него под началом имелось всего несколько тысяч собственно монгольских воинов. Соответственно, невелико было и его влияние в среде монгольской знати. Отношения Бату с великим ханом Гуюком складывались довольно напряжённо. В такой ситуации Батый очень дорожил лояльностью своих русских, половецких, аланских вассалов. Но вскоре после его смерти перепись была проведена в Северо-Восточной Руси и Галицко-Волынской земле (1257-1259). А в 70-х годах XIII века, во время второй переписи, был обложен данью и Смоленск.

Ещё более тяжким, чем дань, для русских был налог «кровью». Территория Руси по общеимперскому образцу была поделена на тумены (тьмы), которые являлись мобилизационными округами. Время от времени производились наборы рекрутов на монгольскую службу. Первый такой набор был проведён уже в 1239 – 1241 годах в землях южной Руси. По европейским источникам известно, что в монгольской армии было много куманов и «псевдохристиан» (т. е. православных). Русские воины проливали свою кровь за чуждые им интересы Монгольской империи, разорившей и поработившей их родину. Они воевали на Кавказе и в Персии, завоёвывали для монгольских ханов Китай, их посылали в Египет в подкрепление мамлюкской империи (в XIV веке Египтом правил эмир Бейбуга Урус). В Китае был сформирован целый отдельный корпус (тумен) «Охранников Жизни» из русских воинов. Ему отвели земли для поселения к северу от Пекина. Ещё одна русская военная колония была создана в провинции Ляоян на границе с Маньчжурией[66 - Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь; М.: Леан; Аграф, 2000. С. 94–96.]. Участвовали русские войска и во внутримонгольских междоусобиях. В благодарность за эти услуги русские земли и города время от времени разорялись ордынскими набегами.

Всё это вместе взятое получило название татаро-монгольское «иго» (т. е. ярмо), эпоха которого в Северной Руси заняла почти два с половиной века. Политические, социальные, экономические последствия монгольского погрома Руси и установления ордынского ига достаточно полно освещены в исторической литературе. Значительно меньше внимания уделялось последствиям этническим. Главное из этих последствий – резкое снижение уровня этнической напряжённости древнерусского этноса. В ходе нашествия большая часть русских пассионариев была истреблена физически. Это были те, кто не капитулировал по наглому требованию завоевателей и не отсиживался в лесах, а с оружием в руках встречал захватчиков; те, кто погиб на Воронеже, под Коломной, на Сити, при обороне Рязани, Владимира, Москвы, Торжка, Козельска, Киева, Чернигова, обоих Переяславлей, Владимира-Волынского и многих других больших и малых русских городов.

После нашествия почти вся территория Руси попала под власть Орды, что означало долговременное систематическое подавление русского этноса. Орда обладала подавляющим превосходством в военной силе. Все попытки русских вступить с поработителями в открытую борьбу заканчивались для них трагически. Русские князья теперь зависели от ханов. Это значительно ослабляло их связи друг с другом: каждый теперь заботился лишь о своём уделе; мысль о Русской земле, как общем родовом достоянии, стала глохнуть. Никакое общее дело русичей из разных земель уже не объединяло. Под ордынской властью исчезает институт вече – один из определяющих элементов древнерусской этнополитической культуры. Наступила длительная полоса упадка гражданского чувства и национального сознания в массе народа.

Под гнётом обстоятельств, в условиях невозможности открытой борьбы, многие искали выход в уходе от мира. С конца XIII века в русском монашестве растёт движение пустынножительства. Русские пассионарии уходили от ненавистной действительности на север, в глухие леса, основывая там монастыри и селения. Там сохранялись традиции древнерусской святости и национальный эпос.

Конечно, разгром русской федерации, распад её целостности и утрата политического суверенитета, – не означал прекращения существования древнерусского этноса. Завоевание произошло в момент перехода из фазы надлома в фазу инерции, и у этноса впереди ещё была длинная дорога, древнерусский этнос существовал ещё долгие века. Но существование отныне проходило в угнетённом состоянии. Самые сильные русские земли, ресурсами которых ранее поддерживалось относительное политическое единство, были основательно опустошены и ослаблены. Из числа сильных земель погрома избежала только Новгородская. Но она всегда держалась особняком, занимаясь лишь своими делами, а нередко, из-за внутренних раздоров нуждалась во внешней силе в виде пришлого князя. Нашествия избежали также Полоцкая и Смоленская земли (последняя была лишь слегка им затронута). Однако то были земли довольно слабые, они оказались на острие литовской экспансии и, в отсутствии поддержки от других русских земель, одна за другой были поглощены растущей литовской империей.

И ещё один важный момент новой ситуации нужно отметить. В условиях резкого падения этнической напряжённости древнерусского этноса, на его окраинах и прочих периферийных районах появляются реальные возможности для нового этногенеза. Происходит обособление субэтнических групп. Новые этносы, возникающие в таких местах, теперь не испытывали сильного подавляющего влияния старого этнического поля. А их успешный подъём зависел только от стечения благоприятных обстоятельств.

Мнение Гумилёва

Первым произвёл этнологический анализ событийной канвы русской истории Лев Гумилёв. Хотя бы уже поэтому его концепция заслуживает внимания.

Применительно к периоду монгольского завоевания теория Гумилёва, мягко говоря, весьма экстравагантна. Суть её заключается в том, что не было ни татаро-монгольского нашествия, ни тем более татаро-монгольского ига. В действительности, по мнению Гумилёва, имел место быть лёгкий кавалерийский рейд с целью «замирения» русских княжеств. Отношения, сложившиеся между Ордой и Русью после этого «замирения», Гумилёв охарактеризовал как союзнические. Причём особенно выгоден союз был Руси, так как последняя совершенно ослабела и не могла самостоятельно противостоять натиску с Запада – экспансии католической Европы. Но тут, по счастью, приспели монголы и защитили изнемогшую Русь от опасности. Упомянутое ослабление Руси было следствием того, что она подошла к пределу своего этногенеза, утратила пассионарность и погрузилась в обскурацию. Этнический распад и обскурация проявились в целой череде военных, политических и моральных «бед», постигших в то время Киевскую Русь.

Думаю, что не стоит доказывать очевидную для всех, кто не полностью слеп и не совершенно глух к историческим фактам, истину, что пришествие на Русь монголов было именно нашествием, а не «замирением»; что оно было опустошительным завоеванием, а не лёгким кавалерийским рейдом в целях фуражировки. Всё это давно уже показано и доказано исторической наукой на основании не досужих фантазий, а многочисленных реальных фактов, и интересующиеся найдут в соответствующих работах информацию с исчерпывающей полнотой. А потомкам Фомы-неверующего можно посоветовать посетить археологические раскопки десятков сожжённых Батыем русских городов, своими руками потрогать угольки и кости, на которых основался «союз» с Ордой.

Наша задача иная – определить этнополитические аспекты исторической ситуации в момент монгольского удара по русским княжествам. Находилась ли Русь действительно в фазе обскурации? Что за беды её преследовали? Каким образом она их преодолевала? И какую роль при том сыграла Орда?

Итак, Лев Гумилёв считал, что Киевская Русь в XIII веке погружается в обскурацию, происходит распад этноса. Доказательства этому он выдвинул следующие:

Доказательство № 1.

В начале XIII века ливонские немцы захватывают в низовьях Западной Двины два замка, принадлежавшие полоцким князьям – Кукейнос и Герсике. Полоцкий князь не оказал помощи их владельцам, новгородцы действовали вяло, «прочие же сильные князья – владимирский, смоленский, черниговский – вели себя так, будто вторжение немцев в Прибалтику их не касается. А что, если они были правы? Ведь из этого следует, что Русская земля как единство перестала существовать. Это значит, что субэтносы XI века в XIII веке превратились в отдельные этносы, утратившие политические связи и этническую целостность…»[67 - Гумилёв Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М.: ДИ ДИК, 1997. Кн. 2. С. 45.].

Отнюдь не значит. Политическое обособление русских земель в XII веке – факт общеизвестный и вполне обычный для рассматриваемой эпохи. Многие европейские страны одновременно прошли через период феодальной раздробленности, но нигде он не привёл к национальному распаду. Действительно, всякая из обособившихся русских земель вела самостоятельную политику, в том числе и внешнюю. Кукейнос и Герсике стояли не в русской, а в латгальской земле. Господствуя в них, полоцкие князья собирали дань с этнически чуждой территории. Притом, заметим, они ни с кем не делились данью, собираемой с земгалов. С какой же стати другим князьям отстаивать полоцкие владения в чужой земле? Тем более, что даже полоцкий князь не оказал поддержки своим родичам?

Вообще говоря, с высоты исторического опыта, русским князьям и в самом деле следовало бы пресечь немецкую экспансию в Прибалтику в зародыше. Но не требуем ли мы от своих предков слишком многого? Большинство людей, как правило, непредусмотрительны и тяжелы на подъём. Недаром говорят – «пока гром не грянет…». Немногочисленные немецкие отряды, действовавшие в то время в Прибалтике, первоначально могли казаться неопасными и даже полезными союзниками в борьбе с язычниками. А когда они там утвердились, было уже поздно.

Так что из примера, приведённого Гумилёвым, ровным счётом ничего не следует. Главное же в том, что русичи чётко осознавали различие между русской землёй и чужими странами, между русскими людьми и чужеземцами, то есть при всей политической раздробленности сознание национального единства сохранялось. Они могли не обращать внимания на то, что происходило в Ливонии. Но если чужеземная экспансия вторгалась в пределы Русской земли, – реакция была совсем другая. Когда власть в Галиче захватили венгры, Мстислав Удатный с крайнего севера Русской земли – из Новгорода, пришёл на её крайний юго-запад и выгнал венгров из Галича. Владимиро-суздальский князь Всеволод Большое Гнездо, спокойно правивший далёким Залесьем, узнав, что Ольговичи с половцами разоряют Киевскую землю, сказал: «Разве тем одним отчина – Русская земля, а нам уже не отчина?» Русичи чётко отличали своих русских иноземцев от чужеземцев. В торговом договоре, заключённом в 1229 году между Смоленским, Полоцким и Витебским княжествами с одной стороны и Ригой и Готландом с другой, все отдельные русские земли одинаково выступают как «Руская земля», а их жители одинаково именуются «русинами». Русские княжества помогали друг другу против чужеземных вторжений. Суздальские князья и новгородцы помогали полочанам и смоленцам отражать набеги Литвы, а Волынское княжество оказывало поддержку Городненскому. Таким образом, об утрате этнической целостности Русью в XIII веке и речи быть не может.