Остапа понесло

Остапа понесло
Оскар Шкатов

Иронически-ностальгические воспоминания бывшего простого советского человека. Детство, молодость, зрелость…

Оскар Шкатов

Остапа понесло

О том, что меня назвали Оскар, я узнал в шестнадцать лет, когда пошёл получать паспорт и взглянул в свидетельство о рождении. Дома меня звали Арик, а во дворе Арька, из чего я заключил, что являюсь Аркадием. Однако жизнь, вероятно издеваясь над тем, что я не Иван, дарила всё новые сюрпризы, и приходилось становиться то Артуром, то Арнольдом, а то и Остапом.

ЭПИЗОД I

– Какого чёрта, – подумал Аристарх, чихнув и проснувшись. В комнате было тихо и пустынно. Окружавшая его темнота свидетельствовала о том, что Солнце было либо уже далеко за горизонтом, либо ещё не достигло его с противоположной стороны. Всё это было довольно странно и несвойственно отработанному режиму сна и отдыха.

Аккуратно сложенная на табурете одежда всем своим видом подтверждала, что Аристарх находился в полном здравии и душевном равновесии, отправляясь на покой в соответствии с установленным распорядком дня.

Моментально проанализировав ситуацию с точки зрения старика Эйнштейна и совместив пространственно-временные параметры, Аристарх сначала предположил, что оказался в другом измерении и произвёл измерение себя на ощупь.

Всё было на месте, и он отмёл это предположение.

Значит, дело во времени. Такого с ним ещё не случалось. Не рассчитать время сна…

Ах ты, Штирлиц хренов. Гай Юлий ты самонадеянный. Подумай о своей репутации, что скажут коллеги, наверняка уже собравшиеся в нужное время в нужном месте…

По-армейски быстро одевшись и заправив постель, Аристарх бесшумно покинул помещение и вышел улицу.

Улица была пустынна. Искрящийся в свете фонарей снег ни о чём не говорил.

– Раннее утро или поздний вечер, вот в чём вопрос? – по-гамлетовски задумался Аристарх. Он доверял своему отработанному годами чутью и никогда не доверялся показаниям часов, а особенно ненавидел будильники, так противно и безжалостно обрывающие беззаботные сны.

Хрустя ногами по выпавшим и замёрзшим атмосферным осадкам, Аристарх осторожно продвигался к намеченной цели. Вокруг и даже вдали ничего не раздавалось. Не пели птицы, не гремели трамваи, не гудели пароходы, не стрекотали цикады. Не было видно ни Солнца, ни Луны, ни звёзд, ни зги.

Но маршрут был знаком, а продвижение отработано до мелочей. Миновав мрачные ряды спящих жилых строений, гаражей и площадок для выгула детей и собак, он наконец достиг дверей портала, по которому ежедневно совершал неизменный ритуал перехода в мир беззаботного и счастливого детства.

Однако на этот раз дверь оказалась закрытой, а оконные проёмы тонули во мраке.

– Какого чёрта, – подумал Аристарх во второй раз, подёргал дверную ручку и ничего не понимая, двинулся в обратный путь, оставляя позади знакомую до боли табличку “Детский сад №1“.

Вернувшись домой, пятилетний Аристарх разделся, аккуратно сложил одежду и вспомнил, что родители собирались на вечерний сеанс в кино. Часы показывали 23:30.

***

В то время, когда я родился,

Повсюду был СССР.

Народ там доблестно трудился

С зарплатами в один размер.

**

Все жили в радости и мире,

Друг другу были как свои.

Селились там в одной квартире

По две, а то и три семьи.

**

Не слишком баловал избытком

И интерьер таких квартир.

На трёх хозяек одна плитка,

На десять жоп один сортир.

**

Советский человек с пелёнок

Имел предписанный размер,

Сначала был он октябрёнок,

Потом, понятно, пионер.

**

И так он был “всегда готовый”

Вплоть до четырнадцати лет.

Потом он получал бордовый

ВЛКСМовский билет.

**

Вся жизнь прописана заране,

Тут главное – в строю иди,

Поскольку коммунизма знамя

Уже маячит впереди.