Ordo Novus. Labarum

– Тогда следуй за мной Марцелл!

Дав необходимые распоряжения и приказав принести из харчевни вино и еду в свой домик, Ветраний в обществе Марцелла направился к своему жилищу.

Спустя некоторое время, в комнате, когда-то служившей гостиной, в доме центуриона, Марцелл, скинув себя плащ и доспехи, усевшись возле камина, с удовольствием ел жареную свинину, овечий сыр с чесноком и грубый ржаной хлеб, запивая неразбавленным вином. Тем временем, удобно устроившись на грубом деревянном ложе, Ветраний, медленно и внимательно читал свиток, предоставленный ему трибуном. Насладившись вкусной едой, вином и теплом, исходящим от камина, Марцелл произнес, обращаясь к Ветранию:

– Благодарю тебя мой друг, клянусь всемогущим Митрой, я чуть не умер с голоду и холоду!

– Всегда рад встрече с таким человеком и прошу извинить меня за скромный стол, в спешке и в поздний час…

– Брось извиняться, лучше и быть не может, мы с тобой солдаты и знаем цену, – прервал извинения центуриона Марцелл и затем добавил, – ну как тебе новости?

– Да, в последнее время все только и говорят о войне, и вот она началась, – задумчиво произнес Ветраний.

– Официально ее не объявили, но неизбежность не вызывает сомнений, так даже лучше, пора нашему Августу стать полноправным и единственным императором Запада и освободить Италию, Рим и остальные провинции от тирании Максенция! – сказал трибун.

– По этим документам, я обязан предоставить конный отряд в количестве 500 человек, который с другими отрядами из Верхней Германии должен присоединиться к легионам Константина в Лугдунуме.

– Да так оно есть, мой друг, – дружелюбно произнес Марцелл. – Сколько воинов у тебя в гарнизоне?

– Триста тридцать легионера, со мной и двумя мои заместителями, нас 333, остальные местные ополченцы и федераты, – ответил Ветраний.

– Послушай меня, мой друг, из указа Константина ясно следует, что основой вспомогательных войск должны быть варвары- федераты, не так ли?

Ветраний молча, кивнул, Марцелл тем временем продолжил:

– Основной отряд должен состоять из федератов, достаточно будет снять с гарнизона человек 100-110, остальных пусть предоставит король Седрик, так, кажется звать этого варвара?

Центурион утвердительно кивнул Марцеллу. Верный соратник Константина внимательно посмотрел на начальника заставы и сказал:

– Ты уверен в этих варварах? Как по мне, я не стал бы призывать этих ненадёжных дикарей! Они только и думают о грабежах и насилиях, а во время боя, могут с лёгкостью обратиться в бегство.

– Уважаемый Марцелл, это не относится к людям Седрика, я в них уверен, как в самом себе! Они проверены испытаниями и доказали свою преданность императору! – Убедительным тоном произнёс Ветраний.

– Наслышан о ваших славных делах, поэтому я здесь, по личному поручению Константина. Помню, года полтора назад, вы совместно отразили предательское нападение, тогда наш государь щедро отблагодарил твоих франков.

При последних словах Марцелла, ее заметная усмешка пробежала по губам центуриона.

– Кроме распоряжений, мне велено передать тебе денежные средства, – с этими словами трибун достал из большой сумы 3 внушительных мешочка и бросил их на стол.

– Новенькие солиды, вчерашней чеканки. Оплата твоим людям и аванс варварским рекрутам Седрика.

Затем Марцелл достал кусок пергамента и произнёс:

– Ты должен здесь поставить подпись о получении жалованья и предоплаты для союзников. Кстати, я знаю точно, особо отличившихся воинов, император обещал привлечь в свои личные легионы, щедро вознаградив деньгами, землями и дарением гражданства.

Поставив подпись, Ветраний вспомнил свой недавний разговор с Агнеудом. Легкая улыбка проскользнула по его лицу, ещё раз убеждая его в собственной проницательности. После некоторой паузы, во время которой Марцелл налил себе вина и с удовольствием сделал несколько глотком, Ветраний обратился к трибуну:

– Уважаемый Марцелл, но зачем нашему великому Августу нужно было отправлять тебя и столько людей для того чтобы передать это послание и деньги, когда можно было использовать гонца и людей из казначейства, как это бывало раньше?

Марцелл молча, отхлебнул вина и произнес:

– У меня особое секретное поручение императора и я направляюсь на юг, в сторону Реции, и есть все необходимые распоряжения об использовании лошадей, императорской почты и вообще, об оказании всяческой помощи, если она потребуется. Могу показать тебе личный указ Константина.

– Что ты, в этом нет надобности, достаточно твоего слова, уважаемый Марцелл! – Быстро ответил Ветраний и после небольшой паузы, продолжил: – я дал все необходимые распоряжения относительно лошадей и продуктов, к вашему отъезду все будет готово, ну а сейчас, тебе лучше немного поспать перед утомительной поездкой, учитывая, что погода завтра будет не очень приятной для путешествий. Ты можешь расположиться у меня в спальне или в любой из комнат, где тебе будет угодно.

– Благодарю за твою доброту мой друг, – сказал тронутый гостеприимством Ветрания трибун, – я отдохну прямо здесь, если ты не возражаешь.

– Как будет угодно, я же пойду и проконтролирую приготовления, чтобы мои тупоголовые солдаты ничего не забыли и не перепутали, – с этими словами Ветраний оставил трибуна и покинул свое жилище.

Выйдя наружу, он отдал приказ одному из солдат, находившихся поблизости, охранять жилище и предупредил, где его искать на случай, если посланец императора проснется раньше времени и начнет его спрашивать. Затем, Ветраний направился в свою рабочую комнатушку, которую с натяжкой можно было назвать кабинетом, находящуюся во втором ярусе одной из башен. Поднявшись по деревянным ступенькам, которые сильно скрипели под тяжестью его ног, Ветраний вошел в плохо освещенную коморку и с тяжестью рухнул на грубый деревянный стул, решив в одиночестве обдумать события последних часов.

Утро следующего дня. Убийство гонца

Небо было затянуто мрачными облаками, моросил дождь, изредка переходящий в снег, а пронизывающий ветер усугублял неприятное ощущение от мрачного пасмурного утра. По дороге, тянувшейся среди полей, с разбросанными среди них островками деревьев, плавно переходящими в густую чащу леса, быстрыми шагами, шла одинокая человеческая фигура. Это был мужчина, одетый в длинный плащ, с накинутым на голову капюшоном, скрывающим его лицо, который держал в руке большой посох. Легкие испарения воды, свидетельствующие о наличии не в далеке речки или водоема, ложились клочьями тумана на землю, сужая обзор десятью шагами. Одинокий путник часто останавливался и тревожно оглядывался назад. Туман ограничивал видимость, а в воздухе слышны были лишь шум дождя и унылый свист ветра. Он проделал несколько сот шагов, когда внезапно остановился, резко обернувшись назад, стал внимательно прислушиваться. Между тем, дорога все дальше углублялась в лес, туман становился реже, подтверждая, что речка осталась в стороне. При рассеивающемся тумане, окружающая картина местности становилась угрюмее. Мрачные деревья леса, ветер, со свистом проносящийся между ними, усиливающийся дождь, переходящий в мокрый снег, клочья тумана, вся эта окружающая обстановка была пронизана ощущением зловещего и страшного. Предчувствие приближающейся опасности охватило одинокого путника, который замерев в оцепенении, напряженно прислушивался. На этот раз чутье не подвело его. Издали, с очередным завыванием ветра послышался непонятный гул, который становился все явственнее и быстро нарастал. Вскоре, страннику стало понятно, что нарастающий шум был не чем иным, как топотом копыт приближающихся лошадей. И действительно, сквозь рваные клочья тумана показалось три всадника, мчавшихся галопом по дороге. В свою очередь, заметив одинокую фигуру, они, громко крича и смеясь, словно дикие звери, бросились за несчастным путником. Восклик ужаса вырвался у одинокого незнакомца при виде мчавшихся на него людей. Он бросился в чащу леса, но, не успев сделать несколько шагов, хрипло закричал от резкого толчка в плечо и обжигающей боли пронзившего его дротика. Бедняга едва поднялся на ноги, хватаясь за сухие ветки, царапающие его лицо, как один из всадников, резко взметнул руку и второй дротик пронзил беглеца насквозь и пригвоздив его к дереву. Несчастный, издав глухой стон, мгновенно испустил дух.

– Гейзрих, на этот раз ты победил, но клянусь тебе богами, если бы он так резко не дернулся, тебе не пришлось бы метать свой дротик, – произнес один из всадников, худой высокого роста с большим количеством веснушек на лице.

– Не всегда же должно тебе везти, Агнеуд, – ответил человек, прикончивший несчастного путника и которого звали Гейзрих. Он был могучего телосложения и огромного роста, с длинными светлыми волосами и почти полностью заросшим бородой лицом, лишь большие бледно голубые глаза и огромные ноздри, с продетой серьгой выделялись среди его волосяного покрова.

Пока убийцы, спешились и, подойдя к телу мертвого путника, извлекали из тела покойного орудия убийства, показался четвертый всадник, который следовал за первыми тремя на небольшом расстоянии. В отличие от варваров, вновь прибывший был одет в длинный плащ, красного цвета, его голову прикрывал шлем римского легионера, с боку свисал гладиус и небольшой круглый щит, украшенный римским орлом. Третий варвар, державший лошадей Агнеуда и Гейзриха и все время молчавший, при виде римлянина резко соскочил с лошади и почтительно помог последнему спешиться. Ничем примечательным третий варвар не отличался, такой же высокий и заросший с бледной кожей лица, разве что отсутствием левого глаза, на месте которого тянулся уродливый шрам.

– Варвары устроили настоящую охоту на римлянина, – с неприятным смехом произнес вновь прибывший.

– Мы только исполнили свой долг перед августом и казнили шпиона и предателя, по-твоему же распоряжению, Ветраний – воскликнул Агнеуд, протирая наконечник своего дротика о плащ убитого. – Согласен, странная казнь, скорее напоминающая охоту на кабана! – Рассмеявшись, Агнеуд добавил – но мы ведь варвары, как нас презрительно называют римляне.

Достав из сумки убитого гонца несколько свитков, рыжий франк передал их центуриону.

– Забросьте тело подальше от дороги, чтобы его никто случайно не обнаружил, – сказал Ветраний, ибо именно он и был четвертым всадником, следовавшим, за тремя варварами. Читатель догадался, несчастный, погибший от рук варваров, был тот самый посланец императора Максенция, о котором прошлым вечером рассказывал Агнеуд.

– Не беспокойся начальник, до следующего дня от него останутся только кости, ты же знаешь наших местных волков, они всегда голодны особенно, если есть такое лакомство, как мясо римского гражданина, – все трое, при последних словах Агнеуда разразились диким хохотом, которым явно была по душе грубая шутка рыжего варвара.

– Дай вам волю, вы перебили и сожрали бы всех римлян, не хуже здешних волков, – злобно произнес Ветраний.

– Когда-нибудь это произойдет, поверь мне, Ветраний – с улыбкой произнес варвар, – придет время и мы, как вы нас называете варвары, уничтожим римский мир и вашу так называемую цивилизацию! Но ты можешь не беспокоиться, ты наш друг и советник, ты сам нам подскажешь, как это сделать! Возможно, мы сделаем тебя римским королем варваров, а я стану варварским императором Рима!

Гейзрих и одноглазый вновь громко рассмеялись, волоча труп в лесную чащу. Агнеуд тем временем продолжал:

– Начальник не обижайся, ведь это всего лишь наши грубые варварские шутки!

– Слушай меня, варвар, в следующий раз при своих вояках не смей со мной так шутить, иначе, я проткну тебя мечем, как бешеного пса! – зловещим тоном произнес Ветраний и немигающим взглядом посмотрел в глаза Агнеуду. Его правая рука нервно сжимала рукоятку меча, готовая в момент его выхватить из ножен. От напряжения, шрам налился кровью и яркая полоса, резко бросалась в глаза на фоне бледной кожи лица центуриона. Агнеуд, увидев глаза и налившийся алой краской шрам, понял, что сказал лишнее, зайдя слишком далеко со своей шуткой. Он прекрасно знал свирепый и необузданный характер центуриона, показателем которого являлся цвет его шрама.

– Прошу извини меня, Ветраний, не хотел тебя обидеть – дружелюбно произнес Агнеуд.

– Держи свой варварский язык за зубами, – огрызнулся Ветраний и быстро успокоившись, добавил – передай королю Седрику послание августа и пусть немедленно снаряжает отряд для армии Константина. Пусть пришлет ко мне казначея, я передам ему аванс под роспись.

– Сегодня же я отправляюсь к дяде, – Агнеуд указал на одноглазого, который тем временем вместе с Гейзрихом появились из чащи, – а этот, – кивнув в сторону блондина великана, – будет находиться в Бингиуме, ждать твоих распоряжений.

– Да, кстати, возможно ты мне понадобишься здесь, поэтому не смей уезжать со вспомогательным отрядом.