Семья для нефтяного магната

Сидит, опустив глаза, и кончик платка мнёт. Хоть и не говорит прямо, но я чувствую, что обижали ее. Тьма вопросов теперь к брату ее. Как так вышло, мать его?

Договор договором, но что мне с ней делать?

«Ну как что, Тихомиров? Хата, охрана, рабочее место в компании. Все! » – начинаю психовать на самого себя. – «Мальчик ты что ли девок портить? Не собираешься отвечать за последствия – не ввязывайся. А тут последствий тьма. Да и не подпустит… Мне почему-то кажется, что не до мужчин ей.»

Просто восприми это как бизнес. Ты давно хотел собственные скважины. Получай, разбирайся. Нахрена ты к ней в душу лезешь? Из-за дела? Нет. Потому что, ты скотина похотливая. И в штанах на эту девочку у тебя тесно с полуоборота. Так! Все! Стоп! Для этих дел у меня есть Вика.

Просматриваю подписанные Назимой документы и немного напрягаюсь, слыша за дверью кабинета голоса. Конечно, это же ресторан. И около сотни человек сегодня отдыхает на дне рождения дядьки Назимы, но… шаги становятся слишком тяжёлыми и быстрыми. Опыт подсказывает, что сейчас будет трешачок.

Незаметно достаю из-под ремня ствол и опускаю его под стол, снимая предохранитель. Ну и кто к нам пожаловал?

Дверь распахивается. На пороге кабинета появляются трое мужчин. У двоих руки под пиджаками, а третий просто даже на внешность выглядит, как отмороженный ублюдок.

– Так вот ты где прячешься, – выплёвывает, с яростью глядя на Назиму, – жена!

Я перевожу взгляд на женщину и, превращаясь в радар, сканирую ее реакцию. Млять! Да она умирает заживо! Глаза тухнут, кожа бледнеет, почти не дышит… Что с ней делала эта мразь?

Глеб закрывает Назиму собой.

– Не подходи, Аяз, – шипит враждебно. – Она больше тебе не жена.

– Не жена, – оскаливается он в ответ. – Но только потому, что этой грязной, дешевой твари в моем доме больше нет места. И как ее наказать, я тоже решу сам.

Внутри меня вспыхивает и моментально разгорается ритуальный огонь, требующий немедленно сжечь Адашевского старшего ублюдка. С особой жестокостью. Так, чтобы ковёр жрал и плевался кровью.

– Ты больше ничего и нигде не решаешь, – поднимаюсь с места, и теперь уже мой безопасник подрывается, делая шаг вперёд. – Я сам, Валера, – останавливаю его взглядом.

– Ты что ли решаешь? – ухмыляется Адашев. – Серьёзный человек, а дела собрался вести с женщиной. Да она же больная. Недееспособная. У меня справка есть. А я – ее опекун. Вот ознакомься, – достаёт из кармана сложённую вдвое бумажку и взмахивает ею перед моим носом. – Все, что она здесь своими руками кривыми накалякала – недействительно.

Забираю из его рук бумагу и отдаю адвокату. Жду, когда прочитает.

– Константин Петрович, – манит он меня к себе ближе. Нервничает.

Сжимаю челюсти и подхожу к дальнему столу.

– Ну что?

– Действительно недееспособная, – шепчет мне, – адвокат. – Документы вчера оформлены. Но это только заключение психиатра. Конечно, по закону муж будет являеться опекуном, как близкий родственник, но должно быть решение суда.

– Сука, – тихо сплевываю. – Это же подстава.

– Да, очевидная, – подтверждает. – Но по закону он сейчас прав. И если вызовет ментов, может женщину забрать. Ну и, соответсвенно, никакие документы, подписанные ею сегодня недействительны.

Глава 3. Мужчина.

– Что можем сделать? Давай, соображай, – тороплю адвоката, потому что атмосфера в кабинете искрит от ожидания каждой из сторон конфликта пустить в ход физическую силу.

– Число ещё более ранее поставить , – сглатывает он, – но это…

– Плевать мне, что это! – рявкаю. – Исправляй число.

– Это спасёт сделку, – объясняет адвокат. –  Но будут суды, и для клиентки ничего не изменит.

– Тогда так, – накрывает меня.

Забираю документ. Вижу, что не ошибся и печати на нем живые. Торопился? Оригиналы принёс? Ублюдок… Разрываю заключение пополам, а потом ещё в мелкие кусочки.

– Ты чего сделал? – орет Адашев и кидается в мою сторону.

Валерий перехватывает его в буквальном смысле за шкирку и поднимает вверх.

Доля секунды на реакцию, и вот мы все уже у друг друга на прицеле. Стоим кружком, как в известной и очень опасной русской игре. Один ствол направлен на Назиму.

– Все готово, – говорит севшим голосом за моей спиной адвокат. Хорошо, что не из робких.

– Спасибо, – бросаю ему через плечо. – Под стол медленно присядь.

– Довольна? – ухмыляется бывшей жене Адашев – Из-за тебя мы сейчас друг друга все перестреляем.

– Не надо… – затравлено всхлипывает Назима. – Пожалуйста… – вжимается в спинку стула.

– Тогда ты будешь делать, что я говорю, – подавляет он ее интонацией.

– Она не будет, – рычит Глеб. – Ты не выйдешь отсюда, Аяз. Только выстрели.

– Да? – зло ухмыляется тот и отводит дуло пистолета чуть в сторону. – Пах! – нажимает на курок. Пуля разносит на осколки вазу в углу. Назима закрывает лицо ладонями и начинает рыдать, обещая, что на все согласна . – И что ты мне сделаешь? – с вызовом кивает Глебу. – Я нажал…

Переглядываюсь со своим охранником. Тут разговаривать бесполезно. Надо выводить из строя тварь. Увозить Назиму и только потом решать вопрос. По-закону. А законы в нашей стране, на удачу, в руках тех, у кого есть нефть и газ. Бинго…

Ловлю боковым зрением знак от Глеба с просьбой прикрыть Назиму. Они с моим Валерой спелись и на едва уловимых жестах понимают друг друга.

– Ну тогда молись, ублюдок! – Глеб неожиданно наводит пистолет прямо на лоб Аязу.

Его охрана машинально и тупо переключает внимание на источник опасности, начиная метаться с прицелом. Рывком скидываю Назиму на пол и стреляю в колено Адашеву. Тот, с воем оседая, ещё раз жмёт на курок. Пуля пролетает над нашими Назимой головами.

Я слышу за спиной ещё два выстрела. Мужики снимают людей Аяза. Мат, рычание и звуки ударов. Оборачиваюсь. Ух… Не нужно впечатлительным девочкам туда смотреть.

Беру лицо Назимы в ладони и заставляю ее смотреть себе в глаза.

– Там все хорошо, слышишь?

Мотает головой, всхлипывает, кивает.

– Я тебя ему не отдам, – говорю уверенно, почти агрессивно. Потому что действительно не отдам… – Кивни, если поняла.

Вцепляется пальчиками в мои плечи, дрожит и вдруг обмякает, подкатывая глаза. Ну капец…

Подхватываю Назиму под колени.