Ведьма с серебряной меткой. Книга 1

Латунная ручка дрогнула, проворачиваясь, и Аламар невольно подобрался.

Вот, сейчас… Синее домашнее платье, белый кружевной воротничок, водопад золотых вьющихся волос. Эльза.

Внутрь ловко проскользнул Кио и, встретившись взглядом с хозяином, лишь укоризненно цокнул языком.

– Вы так и не отдохнули, мастер.

– У Всеблагого за пазухой отдохну, – Аламар с усмешкой ткнул пальцем куда-то в потолок, – что ж, пора собираться.

…Сборы были недолгими.

Он вышел на крыльцо, постоял немного, вдыхая влажный и холодный воздух. Труха с неба больше не сыпалась, теперь это был просто небольшой дождик.

«Если ночью приморозит, надо будет запретить Ньями идти на рынок, – думал он отстраненно, – поганая нынче зима выдалась».

И вспомнил, как мечтал лепить снежную бабу с Мариусом.

Что ж, не вышло.

Приметив карету, Аламар прошагал весь путь обратно к калитке, кивнул вознице и забрался в темное нутро, на мягкий кожаный диван. Смотреть на город не хотелось совершенно, поэтому он плотнее задернул шторы и откинул голову. О том, чтобы задремать, речи не было: от того, как потряхивало на мостовой, зубы клацали. Какой уж тут сон.

Следующей остановкой был королевский дворец.

Аламар подъехал к парадному подъезду, выбрался на алую ковровую дорожку. Удовлетворенно хмыкнул, глядя, как шарахнулись от него лакеи. Все же выбор маски оказался верным. Зачем ему жалость? Пусть боятся. Вообще, верховный инквизитор должен внушать неодолимый ужас, и не только магам без регистрации.

Он уверенно поднялся по лестнице, а затем направился в кабинет его величества Маттиаса Третьего из династии Фаблур. Двери, покрытые великолепной резьбой, распахивались одна за другой, лакеи низко кланялись – и так ровно до тех пор, пока не очутился перед королем Рехши.

– Ваше величество…

– А, вы… ну, что ж, проходите, проходите… сейчас вот, освобожусь, и переговорим.

Аламар спокойно стал в углу и принялся наблюдать за королем.

В голове наконец воцарилась легкая и прохладная темнота. Все лучше, чем каша из пепла, крови и бесконечных «а вот если бы я».

Король Маттиас был немолод, но весьма бодр, наверное, исключительно благодаря своему субтильному телосложению. Худой, в неизменном каштановом парике на лысой голове, шустрый и подвижный как таракан, он выглядел так, словно собирался прожить еще три человеческих жизни. Он все ходил вокруг нового механоида, довольно цокал языком, пытался, поднимаясь на цыпочки, заглянуть неподвижному механоиду в рот и пощупать клыки.

– Ваше величество, не стоит, – спокойно прокомментировал Аламар, за что удосужился насмешливого взгляда.

– Бросьте, мастер Нирс. Он совершенно неподвижен. Не заряжен. Только с утра привезли новый образец.

– Значит, герцогине нашлась замена?

– Ну конечно, мой дорогой. Не бывает такого, чтоб человек был абсолютно незаменим. И потом, неужели вы могли подумать, что я отдам вам герцогиню, не думая о последствиях? Если бы она была одна такая, вы бы ее, мой хороший, никогда бы не получили.

Аламар услышал скрежет собственных зубов.

Ну, конечно! А он, идиот, уже размечтался, что король проникся его горем и хочет поспособствовать поимке и наказанию всех зачинщиков бунта…

Тем временем король Маттиас продолжал осмотр нового солдата своей непобедимой армии. Механоид донельзя походил на гориллу, только прямоходячую, и был от макушки до пят покрыт деревянными чешуйками. Лицо… если, конечно, это можно назвать лицом, тоже было вполне себе обезьянье, с выдающимися вперед мощными челюстями и вылезшими из-под чешуек остро заточенными клыками.

– Новая модель, – похвалил Маттиас, оглядываясь на инквизитора, – по словам конструктора, непобедим на поле боя.

– Не вижу вооружения, – скептически отметил Аламар.

– В самом деле, – король пожал узкими плечами, – что ж, надо посмотреть…

И, мурлыча под нос легкомысленный мотивчик, направился к резному бюро.

Он извлек оттуда плоский ящик из дубовых дощечек, повернулся, поставил его на письменный стол и сдвинул крышку. Кабинет озарился тусклым голубоватым свечением: там, каждый в своем гнезде из ветоши, лежали крупные кристаллы, каждый размером не меньше куриного яйца. Аламар прищурился: часть кристаллов все же оказалась зеленоватого оттенка, что, впрочем, было совершенно правильно.

– Лациум, – задумчиво проговорил Маттиас, – основа нашей полной независимости. Если найдут еще один источник где-нибудь на континенте, мы быстренько станем нищими. Будем просить подаяния у соседушек.

– Лациум – дар последних айхи, – эхом отозвался Аламар, – они любили острова, ваше величество. Если где и оставили лациум, то только здесь.

Маттиас осторожно взял голубой камень, сжал его в руках, словно хотел оставить отпечаток ладоней, затем повернулся к механоиду.

– Ты понял, зачем его в дерево одели, а?

– Вероятно, чтобы меньше ржавел, ваше величество…

– Именно так.

Тонкие пальцы короля пошарили по груди механоида, затем он ловко отвинтил маленький лючок. Обернулся и весело подмигнул:

– Ну, что, мастер Аламар? Вдохнем жизнь в это тело?

Он лишь плечами пожал.

Не видел ровным счетом ничего интересного или хорошего в том, чтобы засунуть лациум с наложенной печатью во внутренности механоида. К тому же, главную роль все равно играл тот кристалл, что еще предстоит установить в голову: именно он в большей мере отвечал за то, что механоид не только осознавал себя, но и понимал, кому должен служить.

Маттиас быстро вложил камень в грудь существу. Что-то защелкало, заскрежетало внутри, и механоид открыл глаза. Аламара передернуло. Глаза механоидам изготавливали из драгоценных камней, вроде как для улучшенного преломления света. Этому поставили рубины. И в тот миг, когда Аламар поймал совершенно неразумный и, по большому счету, неживой взгляд, внутри заворочалось нехорошее ощущение, что все они сидят на бочке с порохом и играют в войнушки. Взгляд механоида медленно перемещался с Аламара на короля, а инквизитору начало мерещиться, что на самом деле механоид превосходно понимал, кто он и где находится, и просто выжидал время до того момента, как одним ударом могучей лапы свернет шею тщедушному человечку.

– Ну разве он не великолепен? – пропел король и, не обращая внимания на механоида, что стоял и бешено вращал кровавыми глазищами, достал из шкатулки зеленоватый камень. На некоторое время сжал его в ладонях, затем поднес ко лбу и пробормотал формулу подчинения. Обошел механоида, и, точно также нащупав лючок у основания плоского затылка, вложил камень и туда.

Механоид вздрогнул. По крупному, мощному телу прошла короткая судорога.

И, тихо шурша чешуйками, опустился перед королем на колени.

– Вот видите, Аламар, – его величество воинственно сверкнул глазами, – они все послушны, никакой опасности нет.

– Ровно до тех пор, пока сын ваш сидит в замке Энц, – Аламар просто не мог удержаться от ядовитого замечания.

Покосился на механоида. Мощное и столь же уродливое создание стояло совершенно спокойно, только взгляд сделался нечеловечески пронзительным.

– Ну, или пока не появился откуда-нибудь другой сильный менталист, одержимый дурацкими идеями всеобщего равенства. Так ведь, мой хороший?

Последнее было сказано уже механоиду.