Вихрь переправ: 4. Если жить хочешь в новом мире

– Значит, официально я мертва?

– Пропала без вести, так вернее сказать. Но через полгода, вероятно, следствие остановят и тебя официально признают погибшей.

В комнату вбежал маленький зверёк. Фенек. Миниатюрная лиса смотрела большими тёмными глазами на Ирину, к которой у неё была особая привязанность. Короткая заострённая мордочка ткнулась в щиколотку хозяйки, потёрлась большими ушами, требуя внимания.

– Не сейчас, О?лумб, не сейчас, – безрадостно отмахнулась от любимца Ирина.

Фенек приподнял мордочку, коротко тявкнул и выбежал из спальни прочь, только и мелькнул пушистый хвостик с чёрным кончиком.

– Но она могла спастись, как и я! – схватилась за соломинку Зиновия. – Её также мог кто-то выловить, подобрать. Тело же не нашли.

– Не питай иллюзию, детка, – раздался голос старой шаманки. – Под Титкулем расположена целая сеть пещер, которые настолько протяжённы, что проходят под горным краем Шлохх до самого Лихого моря. Титкуль немало прибрал наивных душ, прельстившихся покоем его глади. Тело твоей сестры уже давно могло достичь моря.

– Нет! Неправда! Я её пристегнула ремнем. Если бы она утонула, то ее бы обнаружили вместе с родителями! – истерично запричитала Зиновия. Как же больно и горько в горле!

– Но, милая, такой исход мог произойти, – примирительно вставила Ирина и тут же пожалела.

– Нет! Оли жива! Жива! И я её найду!

– Хорошо, хорошо, – испугано зашептала та, что приютила сироту. – Только отойди от окна, пожалуйста.

Ирину поманила к себе рукой Евья.

– Она вернулась не одна, – прошептала шаманка женщине на ухо, когда та подошла. – Я чувствую в ней силу, которой прежде не знала и которой равных нет во всём Терриусе. Это страшная сила, разрушительная.

Ирина недоумённо посмотрела на заклинательницу – только ещё этого не хватало. А гнев Зиновии набирал обороты.

– Праведники! Это они виновны в смерти папы и мамы. Это из-за них пропала Оли. Ненавижу их! Не-на-ви-жу их!

Ярость клокотала в ней подобно бурлящему вулкану. Руки, откинутые назад, сжались в кулаки. Спина выгнулась. Миндалевидные глаза, широко распахнутые, побелели. Лицо исказила маска свирепости. Сущая фурия. Ирина утратила дар речи, она не узнавала свою подругу, милую, тихую девчонку, приветливую и безобидную.

Но Евья сообразила, что к чему. Гребень снова оказался в её руке, а затем она ловко подскочила к беснующейся «пациентке» и снова вогнала в растрёпанные волосы перламутровый гребень. Изумление сменило гнев на милом личике Зиновии. Она бессильно осела на пол, на четвереньки. К ней подскочила Ирина и притянула к себе. На плече приятельницы девушка разрыдалась.

– Держи при себе этот гребень, девочка, – назидательно и сухо произнесла шаманка, неспешно укладывая не пригодившиеся травы в котомку. – В тебе огонь разрушения. Он будет поджидать, когда гнев возьмёт верх над тобой и воля твоя над ним ослабнет. Гребень не даст тебе утратить контроль. Не забудь.

И Евья, не прощаясь, ушла.

Когда рыдания сошли на нет, а Зиновией завладело туповатое чувство покоя, она отпрянула от терпеливо сидящей подле Ирины и посмотрела той прямо в глаза. Раскрасневшие мокрые сапфировые, а напротив серо-зелёные, с тёмными кругами под глазами от недосыпа и тревоги.

– Ира, ты мне как сестра, – ослабшим голосом выговорила Зиновия. – Нет, ты больше. Ты как близкая подруга. Помоги мне, прошу! Помоги найти Оли и отомстить праведникам!

Ирина Яншина отшатнулась. Тягаться с праведным братством – чистейшее безумие! Это всё равно, что рубить головы гидре – неблагодарное, а главное, опасное предприятие.

– Умоляю! Ира, кроме тебя у меня никого нет!

Столько мольбы, боли и просьбы было в сапфировых очах девушки, что жалость взяла верх.

– Хорошо, я попробую. Я сделаю всё, что смогу, Зиновия. Но и ты должна кое-что сделать.

Младшая товарка согласно закивала головой.

– Ты откажешься от своей фамилии. Возьми фамилию матери или придумай себе иную. И лучше тебе на год затаиться. Пусть праведники уверятся, что их операция с мостом через Титкуль прошла успешно.

Как ни странно, Зиновия твёрдо кивнула. У мамы была красивая фамилия в девичестве: Руссу. Зиновия Руссу. Это звучало как начало чего-то многообещающего. Как приговор для праведников.

– Хорошо, Зиновия. С этого и начнём, – медленно встала на ноги Ирина Яншина, помогая подняться и подруге. – Как только ты окрепнешь, мы начнём поиск твоей сестры. Когда я тебя нашла, твоя память при тебе была неполной. Могло подобное произойти и с твоей сестрой. Она маленькая, будем надеяться, что она спаслась и в добрых руках. А теперь иди, ложись и спи. Ты вымотана, я тоже. Нам обеим нужно отдохнуть. Поговорим позже.

Зиновия безропотно улеглась обратно в кровать и почти сразу уснула. Ирина захлопнула окно и, постояв недолго подле мирно спящей девушки, отправилась в свою комнату. Заворачиваясь в постели в одеяло и уже ощущая давление сна, она подумала: «Она не отступится. Слишком упёртая. И чертовски милая. Она меня утянет в омут. Мы обе утонем».

Сон изгнал беспокойство, разгладив мысли и морщинки на лбу Ирины. Во сне она улыбалась.

На улице около дома впервые объявился волк. Шкура его белела почти точь-в-точь, как та пустота, из которой вырвалась Зиновия Руссу.

1. Точки стали запятыми

Неприятное ощущение – не до конца быть в курсе дел. С ним и раньше случались «заминки», но никогда ещё он не оказывался в подобной неловкой ситуации, как на площади Свободы.

Мальчишка и упырь ускользнули. В который раз? Это уже раздражало. Всё же было рассчитано, хотя стопроцентной гарантии никогда нет в операциях подобного рода, но всё же, всё же… Проигрыш выпал на минимальный процент, а Саркар хоть и одержал в сражении верх, проиграл снова. Ещё такой проигрыш и стул под ним качнётся.

И Митке подлил масла в огонь своим трусливым бегством. Жалкий тип, кретин! Самоуверенный выскочка рассчитывает на поддержку Совета Держав, будто им есть до его ничтожной фигуры интерес. Хотя, среди этих высокомерных олухов найдётся горстка завистников. Ох, и затрясутся их жалкие ручонки, выпятятся сластолюбивые рты – прям жабы во время спаривания, – когда им предложат его голову на золотом блюде!

Ещё и чету Катуней преподнесёт, недомерок жадный. Ставка высока как никогда. Время ошибок прошло, теперь нужно ставить на осторожность и… беспрекословность. Не давать никому очухаться, никакого двоемыслия, никаких оглядок назад – гнать это серое стадо вперед, к обрыву, и чтоб не смели блеять. Если дать слабину – растопчут.

Флегонт Саркар исходил вдоль и поперек свой кабинет, но движение не приносило желаемого успокоения. Он нервным шагом подошёл к большому оконному проёму.

Декабрь с переменчивой погодой, с плюса на минус, только подливал разочарования в его мятущиеся мысли. Серая панорама за окном не радовала и не ободряла глаз, даже слабые потуги зимы в виде тщедушной снежной посыпки никуда не годились. Бессменный помрачнел ещё сильнее.

– Господин, – с верхотуры книжного шкафа осмелился подать голос Алконост, серый филин, единственный обладал привилегией на вмешательство в сумбурный ход рассуждений союзника.

Саркар не отозвался, застыв на месте, словно унылый городской пейзаж его околдовал.

– Господин, – позвал снова прислужник и, тревожась за душевный покой союзника, покинул дневное прибежище, спикировав на стол.

Дуновение воздуха от взмаха птичьих крыльев, очевидно, вырвали человека из пучины мрачных раздумий. Праведник №1 едва заметно дрогнул и повернулся спиной к уличной панораме.

Филин смотрел на союзника в упор большими круглыми глазами, окрасившимися в из жёлтого зелёный цвет от беспокойства. Проницательный взгляд выцветших, как небо над городом, бледно-серых глаз скрестился с выразительным взором совиных глаз. Лёгкий прищур человеческих глаз без слов выразил: что предлагаешь?

– Да, много мышей ускользнуло из цепких лап, но, господин, ты упускаешь из виду ещё одну мышь, – вкрадчиво произнёс филин, не моргая и не отводя круглых, как блюдца, очей, как бы ему не по душе был хмурый настрой союзника.

– Ты о той белокурой девице, что так лихо подставила упыря? – поддержал игру в гляделки Саркар, уподобившись прислужнику и неотрывно, смотря в глаза напротив. – Серьезно? Равнитель?

Человек говорил небрежным, даже пренебрежительным тоном, но Алконост превосходно изучив за столько лет сотрудничества своего союзника, тут же уловил потаённый страх, затиснутый праведником вглубь, и в первую очередь, от самого себя. А лучший способ побороть страх – вытащить его наружу и, набравшись мужества, сразиться с ним. Прислужник должен помочь, в том его обязанность.

– Не стоит недооценивать роль Судьи в нашей игре, – учтиво обозначил Алконост, но голова его держалась прямо и гордо. – Правда я знаю о Равнителе ровным счётом ничего, но должны быть источники, в которых мы раскроем его суть и предназначение. Одно мне стало ясно после площади Свободы: Равнитель не на нашей стороне, ровно, как и не на вурдалачьей.

– Об этом и я догадался, проницательный мой друг, – иронично подметил союзник, однако в его бесцветных глазах мелькнул интерес.

– Не стоит сбрасывать её со счетов, господин, – упрямился совиный взгляд. Саркару ли было не понимать, как тяжело филину держать его взор. Упрямый чёрт! – Твоей сильной стороной была и есть внимательность к мелочам, мимо которых большинство пройдёт мимо. Именно эта способность и выделила тебя среди прочих. Дьявол прячется в мелочах. Так давай вместе вытащим его и посмотрим, с кем имеем дело.