Венчанные огнем

Я сидела не двигаясь и слушала, как он искренне этому удивляется. Рассказывать ему всю правду я не считала нужным, а вот перевести разговор, использовав шоковую терапию, в другое русло решила попытаться. И, судя по загоревшимся глазам Ксиона, он тоже с нетерпением ждал моего ответа, надеясь на развлечение. Я решила его не разочаровывать.

– А кто тебе сказал, Сиурей, что я светлая? – Все гоблины с недоумением уставились на меня, а я продолжила: – Я Алев Штарназия, и со светлыми меня связывает лишь четвертинка крови, доставшаяся от бабушки.

Гоблины подобрались, помрачнели и нахмурились. Только Сиурей не пошевелился, лишь, оценивая, вдумчиво смотрел на меня.

– Думаю, это не вся правда, и самое важное ты оставила при себе. Что ж, я понимаю твое желание не выворачивать передник перед чужими, вытряхивая домашний мусор.

Я ухмыльнулась и с благодарностью за понимание открыто ему улыбнулась. Он тоже «хрюкнул», а его сородичи словно выдохнули. На поляне вновь воцарилось умиротворение.

Утром зарядил мелкий противный дождь, который вражеским диверсантом пробирался под одежду и словно холодными пальцами касался кожи. Плащ свисал с моих плеч сырой тяжелой тряпкой, прилипнув к мокрым бокам Тихони, и к вечеру я уже мелко тряслась от холода. Марханы скользили по размокшей мягкой земле, и я заметила, что к их хвостам стала прилипать грязь. А ведь уже больше недели удивлялась, как они все время находятся на земле, но при этом хвосты всегда остаются чистыми и словно натертыми до блеска. Юми с плащом на голове, который немного раздувался от встречного ветерка, сейчас была похожа на кобру, угрожающе расправившую свой жуткий капюшон и готовую к нападению.

Где-то спереди отряда протяжно свистнули, и мы ускорились, потому что свист означал скорый привал. Серые влажные сумерки и дорога, все время петлявшая между огромными, непонятно откуда взявшимися валунами, не давали возможности увидеть, что таится за очередным поворотом. Но вот перед нами открылась небольшая равнина, а дальше, в предгорьях, можно было различить город гномов, Тизиулик, через который пролегал наш путь.

У дороги стоял довольно большой трактир, двухэтажное здание, а рядом – длинные конюшни. Как я поняла, весь второй этаж занимали съемные комнаты для проезжающих путников. Сейчас, когда Дрив уже спрятался за широкую спину Суара, а тяжелые дождевые облака мешали показываться его голубоватому сиянию, трактир смотрелся мрачной темной махиной.

Мы подъехали и, спешившись, отправились внутрь, а нашими лошадями занялись марханы Спрат и Рунк. Гоблины своих лошадей всегда устраивали сами из-за их склочного характера и нежелания подпускать к себе чужаков. Этих лошадей даже не воровали. Себе дороже.

В огромном зале трактира, между столбами, которые поддерживали свод, были расставлены столы. Туда-сюда сновало несколько девушек-людей, а заполненный лишь на треть зал вызвал у меня вздох облегчения: нашему отряду хватит места. Из-за стойки к нам вышел слегка полноватый, невысокий, но крепкий мужчина. Выяснив, сколько желающих остановиться, он очень обрадовался и предложил присесть, пока он распорядится принести нам пищу. Его слова звучали для меня чарующей мелодией.

Я устроилась спиной к огромному открытому камину, в котором вполне можно было зажарить быка, причем целиком. Почувствовала, как из-за жара открытого огня от плаща повалил пар, но снимать капюшон не торопилась. Мы всё ближе подходили к землям светлых, впрочем, как и темных эльфов, и обращать на себя лишнее внимание я не стремилась.

Я вытянула руку и, открывшись магии, поприветствовала огонь в камине. Он вспыхнул ярче и, словно довольный пес, лизнул мои пальцы. Юми округлила глаза, Юдер с Ксионом внимательно за мной наблюдали. Я же направила магию огня на себя и спутников, и мы с ним дружной компанией высушили одежду и теплом согрели замерзшие тела. У некоторых даже выступил пот, но, наверное, просто стало страшновато.

Я поблагодарила огонь, плеснув в него из фляжки Юдера крепкой настойки, от чего он вспыхнул ярче и довольно загудел, устремляясь искрами в дымоход. Столбы и удаленность нашего места от центра зала вряд ли позволили кому-нибудь подсмотреть за моими манипуляциями. Юдер произнес своим бархатным голосом:

– Уже пошла вторая неделя, а я все никак не могу к этому привыкнуть. Такое невероятное единение со стихией… Я стихийник, но ветер едва слушается меня, а вода уходит, не прощаясь.

Слова его были полны горечи, и Юми неосознанно положила синюю когтистую ладошку на его, поддерживая. Он обхватил ее пальцы, сжимая и благодаря, я же уверенно сказала:

– Камос говорил, что для обретения былой силы вашим шаманам не хватает времени ее накопить и приручить. Слишком короткая жизнь – это не твоя неудача или вина, Юдер. Как только Сердце Марханов вернется на свое ложе, все изменится. У тебя будут и время, и силы, чтобы приручить стихии и узнать истинные возможности.

Юдер с такой дикой жаждой и надеждой посмотрел мне в глаза, что у меня даже защемило сердце. Все внутри перемешалось, но я твердо знала, чего хочу: чтобы эти синие нелюди жили долго и счастливо, как прежде. И его жажда магии нашла наконец свой живительный источник. Ксион тяжело вздохнул:

– Нам надо обязательно дойти и выполнить миссию. Если не для нас, то ради наших детей.

По его быстрому взгляду я поняла, что он думает о Юми и ее жизни больше, чем о своей. Ведь ему, если у нас ничего не выйдет, явно оставалось недолго. Хотя даже если все получится, как говорил Камос, то у этого старика все равно не прибавится много дополнительных лет. Может, в лучшем случае доживет до сотни. В этот момент поймала себя на мысли, что слишком быстро привыкла к своему эльфийскому или драконьему долголетию. А ведь недавно думала, что я, как и все люди, прожила четверть жизни, и недолго осталось до старости… Как же быстро все меняется.

Нам принесли долгожданный ужин, и мы накинулись на еду. Гоблины тоже, хоть и сели отдельной группой за соседний длинный стол. Наевшись, я откинулась на спинку лавки, но вместо тепла от камина проникла освежающая прохлада, странно знакомая и словно ластящаяся ко мне. Расслабление и умиротворение испарились, когда предположение реактивным самолетом влетело мне в голову. Филька почувствовал мою тревогу и приподнялся, чтобы заглянуть в мои глаза. Но делиться с ним своим волнением не пришлось. В зал царственной походкой вошел Делиаль, а за ним – целый отряд светлых, в том числе и пятеро эльфов, с которыми мне пришлось помериться магическими силами.

Направившись к столам, они не сразу увидели нас с Филей. Бледный хозяин таверны, усиленно кланяясь, семенил рядом со светлыми. Сиурей, как и Ксион, отметил мою напряженную позу, а все гоблины насторожились, но не делали резких движений и продолжали ужинать. Ксион бросил предупреждающий взгляд на марханов, как раз когда Делиаль вышел из-за деревянного столба и заметил меня.

Он меня сразу узнал, и хищный блеск заиграл в его черных глазах. Рядом с ним возник его, скорее всего, брат, уж очень они были похожи. Но если сравнивать манеру держаться, уверенность в себе, накопленную годами, а возможно, и сотнями лет, взгляд и даже выражение лиц, их разделяла большая разница в возрасте. Как недавно презрительно выразился Ксион, это был эльфийский молодняк. Я поняла, что пятеро «старых знакомых» рядом с Делиалем действительно юноши. Завидев меня, они дружно предвкушающе встрепенулись. Я же смогла внимательнее их рассмотреть. Вероятный родственник Делиаля медленно и мягко протянул, обращаясь к первому наследнику:

– Ну, что я тебе говорил?! Мы ее нашли.

Делиаль молчал, а сам пристально окинул взглядом мою компанию, соседний стол с чинно жующими гоблинами и окружающее пространство. Его спутник между тем продолжил:

– Нашли, и она ответит за все. За то, что связалась с темным, напала на представителей старшей крови и покушалась на наследников трона. И за отказ тебе, братец, тоже ответит… Хотя, может, она передумает?!

Его двусмысленные намеки меня скорее развеселили, чем обидели. Зато вожделенный взгляд Делиаля, которым он оценил мое тело, напряг сверх меры. Наследник волновал меня как женщину, но наш предыдущий разговор, его открытое пренебрежение и насмешливое превосходство не оставили меня равнодушной… и всепрощающей. Ксион забеспокоился еще сильнее, когда подошедшие воины-эльфы обступили высокородных. Телохранители. Я быстро сосчитала светлых: шестнадцать. Вместе с гоблинами нас двадцать один, и, хотя численно мы превосходим эльфов, я не знала, насколько сильна магия Делиаля. Филя рычал на эльфов, а они уважительно и пристально посматривали на него, и только Делиаль спокойно анализировал ситуацию. Родственничек его продолжал меня подначивать:

– Красавица, как будешь вину искупать? За нападение, нечестивую связь с темным, грубость своему будущему повелителю и… хозяину?

Я медленно поднялась, марханы встали в ряд со мной. Гоблины всё еще сидели, но по их спинам я поняла: они готовы к нападению. А все из-за такой глупости – уязвленной мужской гордости. Не отпуская взгляда черных глаз наследника, спросила Ксиона:

– Насколько светлые хорошие воины?

– Одни из лучших, госпожа, а здесь личная охрана наследников… и сами наследники, – ответил мне Юдер, задвигая Юми себе за спину.

Ксион презрительно и ехидно добавил, заставив нахмуриться Делиаля и остальных:

– Последние наследники нынешнего Повелителя светлых. Гореть ему в жертвенном огне Стретера.

Выходит, я не ошиблась в своем предположении, это брат Делиаля и второй наследник. Тем более странно: что они тут оба забыли? Я озвучила свою мысль, обратившись к Делиалю:

– Зачем, а точнее, почему вы оба здесь, Снежок?

Он поморщился, бросив гневный взгляд на брата, который сначала смутился, а потом решил, что лучший способ отвлечь от себя угрозу – это напасть:

– Ты ответишь за это неуважение! Ты слишком зарываешься и…

– Может, помолчишь чуток, а? Младшенький! – Ненавижу, когда ко мне относятся с пренебрежением.

– Что ты тут делаешь в компании презренных хвостатых? – Делиаль решил присоединиться к разговору. – Так хотела убежать от меня, что даже на их общество согласилась? Поверь, я не причиню тебе вреда. Быть моей… фавориткой весьма почетно, и этого добиваются многие красавицы нашего двора. Я прощу все, что ты натворила, если сейчас при всех извинишься и подойдешь ко мне. Добровольно!

Я судорожно решала, как избежать неприятностей, а в голове билась только одна мысль, но, боже, как же не хотелось открывать такую карту… Сейчас.

– А если нет, то что?

– Тогда я подойду сам, и, поверь, никакие препятствия не спасут тебя от моего недовольства и наказания.

Его тон был холодным, как и взгляд. Он не хотел драки, но готов был на все. Ради чего?! Сомнительного удовольствия попасть в мою постель?

– Ты так сильно хочешь меня, что готов рискнуть здоровьем?

Холод из глаз не исчез, но губы расползлись в ухмылке:

– Прости, Рыжик, но это уже дело принципа и чести, ну и удовольствия, конечно, тоже. Уверен, ты будешь для меня идеальной любовницей. Хотя в твоей крови гуляет огонь, и это обстоятельство мне тоже чрезвычайно любопытно.

Брат Делиаля терпением, как и умом, не отличался. Он вскинул руку, в которой пылал голубой сгусток, и замахнулся в нашу сторону, воскликнув:

– Довольно болтовни, она должна быть наказана…

Как в замедленной съемке я наблюдала за полетом голубого шарика. Взгляд Делиаля потемнел от ярости, но перехватить шарик он уже не успевал. Зато Юдер, вскинув руки, выставил свой заслон и отразил чужое заклинание. Шар, срикошетив, волной смел стоящий рядом длинный стол и с грохотом опрокинул лавки. Гоблины в мгновение оказались рядом с нами, выставив оружие. А телохранители светлых заслонили собой высокородных, однако не мешали им использовать магию.

Ждать дальнейшего развития ситуации я не стала. Осталась последняя попытка прекратить стычку, пока она не переросла в нечто большее. Одним движением скинула плащ, оставшись в плотных штанах, заправленных в ботинки, и синей рубахе до колен, подпоясанной красивым ремешком. Две красные косы лежали на груди. Я выставила руку с белым камнем и, толком не представляя, правильно ли делаю, выкрикнула:

– Я, Алев, Повелительница светлых, властью, данной мне священной короной и Высшими, приказываю остановиться!