Беда по вызову

На утро выпал снег. Я не знал, что так бывает. Оказалось, осень – это действительно скоротечно. Вчера ещё светило яркое солнце, деревья стояли в яркой листве – красной и жёлтой – а сегодня прямо на неё навалил снег и температура упала до минус пяти. Говорят, что здесь это обычное дело – снег в сентябре, и он ещё может растаять, но стало ясно, что пора подумать хоть о какой-то зимней одежде. Моя джинсовая рубашка и для крымской зимы жидковата, а в Сибири даже на расстоянии от сарая до школы я не хочу повторять подвиг генерала Карбышева. Но главное даже не куртка, а обувь. Во-первых, у меня размер 46, а во-вторых, в нашей стране дешевле купить золотое украшение, чем пару нормальных ботинок. Дешёвые, с рынка, на мне разваливаются на второй день. Как бы намекнуть Ильичу, что физкультура тоже денег стоит. Тем более моя.

После уроков я тормознул Брецова.

– Ты, это, Вован, забери из ментовки свою петицию.

– Свою, чё?

– Жалобу, Вован.

– А чё?! Пытали!

– Забери.

– Так ведь пытали же!

– А ты забери!

Он набычился, я сделал шаг к нему.

– Счас, счас, поеду! – Поспешно отбежав с грацией орангутанга на безопасное расстояние, он крикнул:

– Только всё равно пытали, менты поганые!

К сожалению, школу больше не заминировали, и педсовет состоялся. Дора Гордеевна рвала и метала. Ильич невозмутимо играл в тетрис на мобильном телефоне. Он приобрёл его только вчера и беспрестанно тыкал разные кнопки, изучая функции. Внешний мир его не интересовал. Сначала досталось Татьяне-художнице. Она упорно забывала приводить в порядок классный журнал – выставлять оценки и делать необходимые записи. Дора метала молнии, а одухотворённые глаза Татьяны наполнялись слезами. Художника легко обидеть. Но я не творческая личность. Я вчера сел и написал своей грубой большой рукой два слова «План уроков». И классный журнал у меня в полном порядке. Дора Гордеевна, поняв, что мозги мне промывать бесполезно, сказала, что «не видит большого смысла держать в школе в качестве учителя такого малообразованного и подозрительного типа» как я. Слово «подозрительного» мне очень не понравилось. Очень. Дора, поняв, что чем-то сумела меня задеть, просветлела жирным лицом. А я вспомнил, что детки между собой зовут её Гангрена Ивановна.

Лучше всех оказалась Аллочка Ильинична. И планы у неё, и квалификация, и уровень и опыт. А детки кличут её «болонка климактерическая».

Ильич со своим телефоном уже чего только не сотворил. Погонял игрушки, поотправлял sms-ки, проверил функцию будильника и теперь просто любовался маленьким серебристым Nokia. Ему хотелось подальше из этой душной комнаты, от этого «дружного» женского коллектива. Я решил обидеться, что он за меня не вступился, и попросить денег за дополнительные часы.

В коридоре пришлось поуспокаивать рыдающую Татьяну.

– Да плюнь ты на эту Гангрену. Всё равно не уволят.

– Какой маразм этот журнал! Я не могу сидеть и проставлять эти оценки. В этом занятии нет творчества! Когда рисуешь – думаешь над линией! Нет, я не могу, когда нет никакого творчества, Пётр!

Я подумал «какая творческая натура», а вслух сказал:

– Плюнь, всё равно не уволят!

Для Татьяны увольнение означало бы конец бесплатного обучения в школе её дочери.

Вечером я решил проверить, выполнил ли своё обещание Вован и позвонил из учительской в инспекцию.

– Инспекция безденежных, – услышал я. Не понял и даже испугался.

– Уже и такая есть?

– Инспекция. Без-де-нежных.– Отчеканил по слогам женский голос, и я сообразил, что это фамилия.

– А Маргариту Георгиевну будьте добры.

– Уехала по школам.

Почти одновременно со словами под окнами затрещала Ока. Ритка ворвалась в учительскую весёлая, миниатюрная, в узких брючках, с короткой стрижкой. Прелесть, а не женщина.

– Ну что, мучительница?

– Забрал, забрал,– засмеялась она. – Слушай, в субботу в семь дискотека. Ильич сказал, что тебя можно попросить подежурить, за порядком последить. Можно?

– Можно.

Отчего нельзя? Не Татьяне-художнице же следить. В этом занятии нет никакого творчества.

– Слушай, а что это за инспекция у вас – безденежных?

Ритка засмеялась.

– Это фамилия у дежурной Безденежных. У нас с фамилиями много приколов. Вчера дежурили на водокачке. Наши приводят мужика бомжеватого – грязного и пьяного. Чёрт его знает, что он там делает, вода-то на весь город оттуда идёт. Может, у него зараза какая! Спрашивают:

– Как фамилия?

Пьяный, еле язык поворачивая, отвечает:

– Уёпище.

–Ты не выделывайся, говори фамилию!

– Уёпище.

Они ему в глаз.

– Так как фамилия?

– Уёпище.

Они ему в челюсть.

– Издеваешься? Говори быстро, как зовут?

– Уёпище Иван Васильч.

Они уже бить его устали, а он вдруг говорит:

– Мужики, да вы паспорт в кармане возьмите, там написано.

Они достают паспорт, читают «Уепищев Иван Васильевич».

Мы посмеялись, и я пообещал в субботу поисполнять роль секьюрити на школьной дискотеке. Ильичу даже предлагать не пришлось свои услуги, сам догадался.