Легенда о розе. Цена предательства

– Расклад тогда зачем? Ты же не веришь…

– Так, для интереса.

– Х@еса, – комментирует в своем репертуаре, но карты в руки все же берет.

Ловко их перетасовав, предлагает вытянуть одну из них. Делаю, как велит, и протягиваю ей пикового валета.

Она недовольно качает головой и начинает раскладывать карты полукругом, а я внимательно слежу за выражением ее морщинистого лица.

Моя бабка колоритная личность. Сухая и тощая, как жердь, почти не передвигается самостоятельно из-за разбившего ее колени артрита, но при этом продолжает курить, как паровоз и материться, как сапожник.

С утра уже ярко накрашена, а иссиня-черные волосы спрятаны в косынку, повязанную по моде шестидесятых годов в виде чалмы.

Мой отец был ее младшим сыном, любимчиком, а я, стало быть, единственная ненаглядная внучка, потому что у дяди своих детей нет.

Разложив карты, сильно хмурится и принимается постукивать узловатым пальцем с огромным перстнем по красному дереву стола.

– Ну?..

– Че, ну! Дура ты!

– Почему?

– Дура баба! – начинает хрипло смеяться, а у меня от ее смеха мороз по коже, – дура и все! Не тем местом думаешь!..

Пока я пытаюсь разгадать значение ее слов, каркающий смех переходит в кашель. Хронический, застарелый кашель курильщика с огромным стажем.

Быстро встав, наливаю в стакан воды из графина и подношу к трясущимся губам.

– Пей.

Бабка делает несколько жадных глотков, а затем, отдышавшись, добавляет:

– Ноги в кровь сотрешь, пока за своей любовью бегать будешь. А когда поймешь, что не в ту сторону бежала, будет уже поздно, – обреченно машет на меня рукой, – говорю же, дура.

В принципе, ничего нового я не услышала, потому что дурой она меня чаще, чем по имени называет. Поэтому, выкинув ее бредни из головы, начинаю собираться в салон.

Сегодня на меня будут направлены объективы десятков камер. Выглядеть надо соответствующе.

Через час с Алексом и усиленной охраной прибываем в косметический салон. Он тоже принадлежит нашей семье, но перед тем, как мне туда войти, Грозовой требует все перепроверить.

Я начинаю психовать. Что, закончилась спокойная жизнь, мне снова каждое утро в страхе просыпаться?

Наконец, спустя минут двадцать, Алекс открывает дверь Мерса с моей стороны.

– Ирма Сергеевна, все в порядке, можно идти.

Я, закатив глаза, хмыкаю, но парень словно не замечает. Он ни за что в жизни меня не скомпрометирует.

Через два часа все готово. Мне нанесли вечерний макияж с акцентом на губы, волосы оставили распущенными, уложив концы естественными локонами, и помогли облачиться в белоснежное платье – футляр с украшением в виде алой розы на груди.

Все вокруг восхищенно ахают, а мне все равно. Знаю, стоит мне только выйти за дверь, кукушки перемоют все кости.

Алекс ждет в просторном холле. Встает с дивана, едва я выхожу. Молча осматривает с ног до головы, в глазах мелькает одобрение.

Понравилось, хотя на людях комплимента не сделает.

Пока едем к месту, набираю Митрича.

– Есть новости?

– Кое-что…

– Ну!

– Вечером на встречу в Градиент придет, узнаем, что ему надо.

Отключившись, я еще долго верчу телефон в руках. Сердце против воли тревожно сжимается.

За идиота Кляйса страшно. Когда несколько лет назад дядя объявил, что искать Марка больше не собирается, признаюсь, я выдохнула с облегчением. Мне было все равно, где он прячется. Главное, чтобы он был живым.

Сейчас Кляйсеныш какого-то черта вернулся. А я понятия не имею, что в голове у моего дяди.

На место прибываем буквально за десять минут до начала мероприятия. Алекс, оставив меня в машине под охраной, уходит самолично все проверить. Вскоре возвращается, чтобы проводить через толпу.

Народу собралось немало, что неудивительно, учитывая, сколько денег мы вбухали в рекламу. Отовсюду слышатся приветствия, щелкают фотокамеры. Начинает играть торжественная музыка.

Я профессионально улыбаюсь, так, словно сегодня самый счастливый день в моей жизни, хотя на самом деле мыслями сейчас в Градиенте с дядей и Митричем.

Под громкие овации разрезаю ленточку позолоченными ножницами и говорю традиционную речь. Чувствую себя относительно спокойно, потому что Алекс в деловой костюме и наушником в ухе всего в паре метров от меня. Среди гостей рассредоточены еще по меньшей мере с десяток наших спецов.

После завершения официальной части я выдерживаю фотосессию и делаю вид, что с огромным удовольствием общаюсь с журналистами и известными столичными бьюти-блогерами.

На банкет у меня сил уже не остается. Знаю, что мои администраторы прекрасно справятся и без меня.

– Я домой хочу, – шепчу подошедшему Алексу.

– Пятнадцать минут, и мы уедем.

Я благодарно киваю. В ожидании, когда истечет обозначенное время, общаюсь со знакомыми, шучу и пью шампанское.

– Это же уже пятый салон? – спрашивает Ольга, жена владельца сети супермаркетов.

Улыбается, хлопая глазами. Излучает максимум дружелюбия. Будто я не знаю, как она сама мечтала об этих салонах. Ей мой дядя не позволил, потому что антимонопольное законодательство в нашем городе не работает.

В этом зале половина приглашенных нас ненавидят, вторая половина – завидует.

Друзей у нашей семьи в этом городе нет.