Красив. Богат. Женат

И, наконец, он гремит.

– Я не собираюсь ей ничего рассказывать! – восклицает с обидой, – вы же за этим приехали?

– Я очень люблю ее, – проговариваю, выпуская дым в приоткрытое окно.

– Правда? Рада за вас! – нервным движением выдергивает из кармана куртки свой телефон и активирует экран, – когда у вас годовщина свадьбы? Записать хочу… обязательно пришлю вам поздравительную открытку!

Была в прошлом месяце, но мы ее не отмечали, потому что Инга отдыхала на Кипре.

– Ты никогда не изменишь мое к ней отношение… – слышу щелчок дверного рычажка, – но я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Второй щелчок, но дверь так и не открывается.

В центре груди, там, где сходятся ребра появляется жжение. Стук сердца разгоняет пульс до предельных значений. Сигарета в пальцах едва не ломается.

Повернув голову, смотрю в ее шокированное лицо. Но в глазах тот же огонь, что пылает внутри меня.

Мы горим оба. И оба понимаем, что ответственность будем нести вместе.

Я решение принял. Теперь ее очередь.

– Идите вы… идите к черту, Арсений Рустамович, – выдавливает глухо.

Выбрасываю окурок в окно. Подаюсь к ней, ловлю лицо обеими ладонями и давлю на губы подушечкой большого пальца.

Упирается. Слабо, но сопротивляется.

– Ну, так давай… беги, малыш… спасайся, пока не поздно…

Тонкий вздох, туманная дымка в глазах, податливые губы. И я понимаю, что никуда ее уже не отпущу.

Глава 15.

Этот сон, странный, но такой реалистичный…

Его твердые губы, сильный горячий язык. Колющая мою кожу щетина, запах, вкус слюны… отрывают от земли и решительно толкают в темную бездну. Дурманящую, влекущую, но безумно опасную.

Вонзаю пальцы в кожу его куртки и лечу вместе с ним. Вниз… с ним не страшно…

– Едешь со мной… Марина? – оторвавшись от губ, спрашивает он.

– А ваша жена?.. – шепчу, глядя в его черные, как сама ночь, глаза.

Он смотрит на мой рот, затем, замедленно моргнув, поднимает взгляд выше.

– Мы не будем о ней говорить.

– Но… если вы ее любите, то зачем… я?..

Перемещает ладонь на затылок и, ощутимо сдавив его, царапает щетиной мою щеку. Неожиданно больно, но я неосознанно оказываю встречное давление, принимаю боль эту с извращенным удовольствием.

– Хочу тебя в свою постель… – проникает в уши хриплый шепот, – устроит такой ответ?

С моим телом происходят невероятные вещи. Оно разогревается изнутри, становится ватным и непослушным, но при этом мягким и податливым. В низу живота ощутимо тяжелеет.

Горячие губы касаются скулы, оставляют короткий поцелуй около уха и, наконец, смыкаются на мочке.

Моя совесть стыдливо прикрывает глаза.

Меня устроит такой ответ. Сегодня – да.

– А что потом, Арсений Рустамович? – спрашиваю так же тихо, – это на один раз?

– Нет… не на один, Марина.

Продолжая удерживать руками мое лицо, немного отстраняется, чтобы заглянуть в мои глаза. Не знаю, что он в них видит, понимает или нет мое состояние, мои мысли, но я сейчас готова принять все, что он мне предложит.

– Поедешь? Я за тобой приехал, малыш.

– Поеду, – беззвучно шевелю губами.

Он неожиданно резко втягивает в себя воздух. Будто не ожидал такого ответа. Потом снова перемещает свой взгляд на мои губы и, медленно склонившись, целует.

Мягко, нежно, расслабляюще. Скользит языком в мой рот, плавно двигая им, постепенно углубляет поцелуй. Я протягиваю руки и тоже трогаю его. Шею, линию роста волос, провожу кончиками пальцев по ребру воротника его куртки.

В груди мелко дребезжит от восторга. Голос разума все тише и невнятнее.

Он ее не любит. Буду держаться за эту мысль как за маяк в ночи. С любимыми так не поступают.

– Хорошо, думай, Марина. Обратно не отыграем.

Мне все еще кажется, что это сон, и я намерена досмотреть его до конца, поэтому согласно киваю.

– Я подумала.

Больше Кравцов ни о чем не спрашивает. Заводит мотор и трогает машину. Я, вцепившись пальцами в собственные плечи, мелко трясусь.

Частое дыхание быстро пересушивает губы. Постоянно смачивая их слюной, незаметно кошусь на Арсения Рустамовича.

Вдавив затылок в подголовник, удерживает руль одной рукой. Вторая покоится на рычаге коробки передач. Однако расслабленная поза слишком сильно контрастирует с нахмуренными бровями и подрагивающими крыльями носа.

Скинув кроссовки, поднимаю стопы на сидение и обхватываю колени руками. Тело горит огнем, но через него одна за другой проходят волны дрожи.

Я все еще не верю в реальность происходящего.

– Когда-нибудь ты пожалеешь о своем решении, малыш…

– Когда-нибудь… возможно, – поворачиваюсь корпусом к нему и прижимаюсь виском к спинке сидения, – вдруг, это случится не скоро.