Большие мечты простых девушек. Роман

– Так! А ну-ка выкладывай! Я тебя не пущу пока не скажешь, – настояла Катя и поставила руки в боки.

– Катя, кто-то взял деньги из шкатулки и украшения моей бабушки.

– Что? И кто же это?!

– Я не знаю. Кать, может ты взяла? – недоверчиво спросила Тоня и пристально посмотрела подруге в глаза.

– Я? Да ты что! Если бы мне надо было, я бы у тебя попросила… Я же всегда так делаю, правда? – как-то замешкалась Катерина.

– Правда. Извини, – девушка опустила глаза в пол и подумала про себя, что скорее всего эти Катькины подружки украли её сбережения.

– Правда может я забыла спросить у тебя разрешения на эти серёжки, – раздражённо произнесла Катька и, сняв с себя золотые серьги, кинула их на стол, – но ты сама вчера вырубилась, что тебя было не допроситься в таком состоянии, но я подумала – ты не будешь против. Мы же подруги!

– Что? Это ты их взяла?

– Да, я и что? Тебе жалко что-ли?

– Мне не жалко, но вот все деньги тоже пропали. Кать, это – не шутка! На какие шиши мы теперь будем жить?

– Так всё в порядке же. У тебя скоро зарплата. Получишь новые деньги. Успокойся!

– Так дело не пойдёт, Катя! Я понимаю, что мы с тобой подруги, но не стоит из-за этого наглеть и воровать деньги!

– А я их не воровала. Я их в долг взяла, думала ты мне подруга, а ты алчная и мелочная оказалась, – огрызнулась Катька, что Тоня аж обомлела от её слов, – вот найду себе богатого американца, так тебе всё обратно верну – твои жалкие копейки! В отличии от тебя у меня есть мечта, к которой я стремлюсь. Я не собираюсь вести ничтожное существование как ты. У меня ещё осталась гордость ни перед кем не унижаться и не мыть полы, и не быть уборщицей в театре! Да-да! Дорогуша, в отличии от тебя – у меня есть круг общения с состоявшимися и уважающими себя людьми. И я не собираюсь опускаться до твоей мелочности. И не учи меня жизни!

Антонина ничего не могла вымолвить. Её поразило то, насколько её лучшая подруга изменилась. Откуда в ней появилась высокомерность? Каждое слово жалило Антонину в сердце с такой болью, что хотелось реветь.

– Катя, я тебя не узнаю. Неужели это ты?

– Я не хочу с тобой больше разговаривать. Ты меня бесишь! – Катерина развернулась и вышла из комнаты, хлопнув за собой дверью. Тоня упала на колени и разревелась навзрыд.

С тех пор как две лучших подружки поссорились, они практически перестали общаться, настолько обида развела их по разным сторонам. Катя всё продолжала дружить со Светой и Юлькой и целыми днями, а то и ночами где-то пропадала. Тоня не находила себе места. Она с горечью жалела о том, что они приехали в этот город грёз, который плохо повлиял на их дружбу. Но если Антонина оставалась верной себе, то Катерину столица изменила. Она отдалилась от Тони и стала просто невыносимой!

С того дня, как Тоня потеряла близкого человека в лице бабушки, ей стало казаться, что она слишком близко всё принимает к сердцу. Бродя по Москве Тоня думала о том, как же ненавистен ей этот город! Он казался ей агрессивным, раздражающим и чужим. Усталость от постоянных пробок и очередей доводила людей до злобы. Чёрствость разрасталась в их сердцах. То же самое испытывала и провинциальная девушка. Все её прекрасные представления о Москве разрушились. Ей очень хотелось оттуда убежать обратно в свой родной посёлок, в родные пенаты.

Приходя в театр, Антонине становилось легче на душе. Там чувствовался простор, какого ей не хватало. И милая пожилая женщина – баба Нюра – всегда её поддерживала в трудную минуту.

– Что-то ты в последнее время сама не своя. Отчего нос-то повесила? А?

Девушка мыла пол, когда Нюра к ней подошла с вопросом. Тоня оглянулась в её сторону и ответила:

– С подругой поссорилась. Бывает…

– Ну, не переживай! Ещё помиритесь. – Нюра выдержала паузу и добавила. – Эх, Тонька-Тонька! Молодая, красивая – а в глазах твоих столько тоски! Как же так, милочка? Мир вокруг тебя такой большой, такой интересный, а тебя как-будто ничего не радует.

В ответ девушка лишь опустила глаза. Не знала она, что все её чувства можно было вот так легко по глазам прочитать. Ей стало стыдно. Нюра держала обе руки на сердце и качала головой. Затем Антонина посмотрела на Нюру, подумав, сколько же в этой прекрасной женщине добра и душевной теплоты, что так редко встречается в людях. Баба Нюра искренне желала помочь ей хоть добрым словом, хоть делом или просто приободрить взглядом. Тоня не смогла внутри себя сдержать порыв эмоций. Она обняла Нюру и заплакала. Слёзы так и полились ручьями.

Нюра принялась её гладить по голове и успокаивать, приговаривая:

– Тихо, девочка. Всё наладится, всё образумится. Всё будет хорошо. Вот увидишь!

– Баба Нюр, я чувствую себя такой одинокой и брошенной, – всхлипнула она, – я не знаю, что я здесь делаю? Зачем я сюда приехала?

– А ну-ка, сядь сюда, дорогуша, – указала Нюра на скамейку около окна, – садись и всё мне расскажешь. Вот так. Милочка, что же тебя тревожит?

– Я не знаю, какой мой путь…

– Милочка, так этого никто не знает, разве что Господь Бог!

– Я даже никогда не видела своих родителей. Никогда не обнимала маму. Я не знаю откуда я родом… Лишь обрывками помню своё детство: детдом, одногруппники, злая воспитательница. Помню как с друзьями сбежали мы из этого ужасного детдома. Моя бабушка меня нашла и приютила у себя.

– Так значит детдомовская ты?

– Да… Помню бабушкины добрые глаза, тёплые и ласковые руки. Помню как она готовила клубничное варенье и пекла ватрушки. Эх, как же я их обожала, макала в варенье и за обе щёки уплетала! – заулыбалась Тоня. Её взгляд был устремлён вдаль, а в голове возникли счастливые воспоминания из детства. – Бабушка была мне самым дорогим и родным на свете человеком, а теперь не стало её…

– Царствие ей Небесное! – произнесла шёпотом Нюра, посмотрела в потолок и перекрестилась.

Обе с минуту молчали. Затем Тоня сняла с себя серебряный крестик и показала его Нюре.

– Крестик у сердца ношу. Не знаю откуда он у меня, но носила я его всегда. И всё время пытаюсь вспомнить, кто мне его дал, но не могу… Видимо так давно это было, наверно я была слишком мала, чтобы запомнить, но всю жизнь ношу его около сердца и молю Бога, чтобы когда-нибудь встретиться с тем человеком, который мне его на шею повесил.

Нюра внимательно слушала Тоню, держа руки на груди. Она всем сердцем сочувствовала ей. Её история поразила женщину до глубины души. Они опять замолчали, что казалось, будто время остановилось. Антонина держала в правой руке крестик и смотрела на него.

– Мамочка, даже если ты меня оставила – не виню тебя! И всё равно хотела бы тебя увидеть хоть раз в жизни… – еле слышно произнесла девушка.

Сидя безмятежно, Тоня спустя минуты пришла в себя. Она будто очнулась и посмотрела на Нюру. Женщина сидела неподвижно и смотрела на неё с мокрыми от слёз глазами.

– Мне стало легче, – улыбнулась девушка.

– Слава Богу! Тебе просто надо было выговориться. Так что не переживай, всё у тебя наладится! Светлое у тебя сердце, ты обязательно найдёшь свой путь, своё счастье!

– Я буду в это верить. Вот только, наверное, не в Москве моё счастье. Теперь я поняла, как ошибалась, когда решилась на эту поездку.

– Нет, ну что ты? Все ошибаются. Не вини себя, зато попробовала!

– А теперь даже не знаю, что делать дальше. Хочу уехать из этого злого города обратно домой, в своё родное село.

– Ты точно решила?

– Да. А что мне тут делать? Мне всё тут чуждо. Вот накоплю денег и уеду в родные края.

– Эх, ну тебе виднее. Вот как Москва-то людей ломает. Сложный этот город, правда. Москва слезам не верит…

– Моим уж точно, – рассмеялась Тоня, – ведь теперь я знаю, что у меня нет таланта.

– Дочка, всё наладится! – добавила Нюра, улыбнувшись ей в ответ и ещё раз погладила её по голове.

6