Сказки белой совы

– Услышал, значит, – удовлетворенно хмыкнула сова, перелетев на ветку ближайшего дерева. – Ну, что, драгоценнейший, раз рассекретился, давай признавайся, что за чёрт тебя сюда принёс?

Бывший памятник возмущённо воззрился на сову:

– А тебя какой чёрт принёс? В ухо орёшь, не даешь почитать спокойно.

Сова слетела с дерева и подобралась к упавшей книге.

– Читаем, говоришь? И кого, хотелось бы знать? Ого, – сова подавилась на полуслове. – Ничего себе, интересы у тебя.

У подножия памятника валялся детектив в мягкой аляповатой обложке. Одной из тех писательниц, кои строчат книжки по весу, а не по содержимому.

– Да, это потеря, конечно. От такого чтения отвлекать никак нельзя. Так всё-таки, что ты тут делаешь, почему в таком непотребном виде и зачем свергнул хозяина постамента? Кстати, дел ты его куда?

– Да никуда я его не девал. Сам исчез. Со мной тоже неладно. Раз уж ты такая умная, почему не заметила? Думаешь, такое уж удовольствие сидеть тут, спасибо, хоть кресло подогнали, на ветру да на холоде.

– Так кто ты такой вообще? Не встречала этаких памятников ещё.

Бывший памятник развёл руками.

– Человек, как видишь.

– Не вижу, – живо возразила сова. – Человеки каменными не прикидываются.

– Значит, был человеком. Заболел. Умер, наверное, не помню ничего. Больница, палата, белый свет в глаза – и вот я здесь. В одной руке котлета, вкусная, кстати. Другая в кармане. Шевелиться трудно, но можно, словно сквозь кисель продавливаешься. А потом кресло появилось. И книжка эта.

– Вопрос следующий. Откуда ты?

Лже-памятник назвал город. Название было знакомо, сова почесала под крылом, вспоминая, где это находится.

– Ну, тебя и занесло, однако! На другом конце материка практически. Значит, на самом деле там тебя больше нет. А родня осталась?

– Нет. Не было у меня родных.

– Вот, уже зацепка. Значит, не просто наугад кто-то пальцем ткнул. Там не хватятся, значит, здесь зачем-то нужен. Правда, толку пока от тебя – разве что котлеты подъесть. А и вправду, чем питаешься?

– Ничем. Голода нет.

– С постамента слезть сможешь?

Лже-памятник осторожно присел, с удивлённой благодарностью посмотрел на сову:

– Двигаться могу, – обрадовано произнёс он, – почти без киселя. Слушай, а может, ты в другое ухо гаркнешь?

– Не буду, – проворчала сова, – ясно же, что второй раз не сработает. Теперь слезай и гимнастикой займись. А там и бегом по утрам. Вот жители обрадуются.

Человек послушал сову в точности. Слез и начал приседания, старательно вытягивая перед собой руки.

– Вот ты даёшь, – восхитилась сова, – ты и раньше такой исполнительный был?

– Не помню, – подумав и закончив приседания, ответил мужчина, – наверное, надо и для мозгов гимнастику сделать.

– Мы забыли о следующем вопросе. Как тебя зовут?

Человек подумал. Недолго думал, отметила про себя сова, значит, память не отняли.

– Артём. Отчество надо?

– Да и фамилия мне ни к чему, – заявила сова, – мне обращаться к тебе надо как-то.

– А тебя как зовут?

– А меня не зовут обычно, – сова почему-то развеселилась, – обычно я сама в ухо ору. Знаешь, Артём, давай-ка мы с этой площади уйдём. Полагаю, что прежний хозяин постамента не дождётся никак нашего ухода.

Пятница в командировке

Анри проснулся от грохота, отнюдь не музыкального.

Во сне был рояль, на котором Анри наяривал польку.

– Соскользнула, – успел подумать Анри, ужаснувшись в последний миг перед пробуждением метаморфозе оной в Даму Пик.

Наяву рояля, разумеется, никакого не было, да и быть не могло. Грохот исходил от внезапно сломавшихся ножек письменного стола. Стол, к счастью, оставался девственно чист, поэтому лишь карта уезда соскользнула с одного гвоздя и повисла совершенно сюрреалистическим образом на цветастых гостиничных обоях.

Анри уставился на часы. До будильника оставалось самое подлое время – 26 минут. Приходилось вставать, разбираться со столом и администратором и отправляться по делам. Несколько утешало, что наступила пятница, несколько огорчало, что в чужом городе. То есть плюс на минус, в целом, вопреки всей арифметике, друг друга уравновешивали в ноль.

Анри подошёл к неудачной замене рояля. У подломившихся ножек валялся какой-то тёмный комок. Анри потыкал туда ногой, выпихнув комок на освещённое место. И зажал себе рот рукой, обнаружив у своей ноги мелкую бесхвостую крысу. Пасть у крысы оставалась открытой – зашибло неудачницу бесповоротно, из пасти торчали острые зубы. Анри наклонился к столу – так и есть, ножки оказались подточены коварным проходимцем.

Размышляя над странностями наступившего дня, Анри привёл себя в порядок и спустился к администратору. Мадам подниматься наверх для освидетельствования категорически отказалась, обосновав отказ многочисленными фобиями. Но обещала прислать плотника, который просто обязан был и починить стол, и убрать дохлую тварь.

На этом простились. Анри отправился по своим командировочным делам, в суете забыв и про стол, и про крысу, и, с особым цинизмом, про пугливую администраторшу. Вернулся к вечеру. В гостинице за стойкой сидела уже мадам другая, раза в два уже утренней. Тщательно вглядевшись в командировочного, мадам возмущённо сообщила, что с утра надо смотреть внимательнее, то бишь накануне не злоупотреблять, поскольку плотник обшарил всю комнату – никаких зверей, ни в каком виде, даже тараканов, не обнаружилось. Стол, правда, плотник починил и долго удивлялся острозубости – тут застоечная мадам преехиднейше ухмыльнулась – уважаемого гостя…

Усмешечку Анри проигнорировал. В портфеле тихо пробулькивала бутылка – пятница же. Анри поднялся в номер.

Плотник постарался: взамен двух сгрызенных ножек косо прилепил целую доску, возвращающую стол к горизонтали. В номере было тихо и пахло зимой из чуть приоткрытого окна.

Анри открыл портфель, водрузил на стол ноутбук и бутылку. За два выходных дня надо было произвести все расчёты, в понедельник согласовать с местным начальством, получить подписи и свалить на родину. Выходные летели псу под хвост, но работа есть работа, не привыкать.

Анри работал, не забывая подливать в стакан. Дагестанский коньяк из местного супермаркета оказался на удивление настоящим. Время летело вместе с цифрами и резко затормозило к полуночи.

Анри протёр уставшие глаза, потянулся. Встал из-за стола, потянулся с наслаждением ещё раз, вспомнив о домашних гантелях. Выглянул в окно. За окном светил фонарь, и в его свете плавно опускались на землю редкие снежинки. В городке царила тишина. Впрочем, гостиница находилась на самой окраине, случайные гуляки туда просто не заглядывали.

Спать!

***

Проснулся Анри посреди ночи от голосов в номере. Тихо полежал, прислушиваясь.

– Вот скажи мне, что ты тут делаешь? – голос был занудно-скрипучий, но явно женский.