Деревенские сказки

– Не хочу… Спит! – ответил Серёжа.

Оказалось, что не спят и близнецы, Света хнычет и сосёт палец – хочет есть, а Валентина приняла на грудь и храпит на печи.

– Тётя Валя! – затормошила её Лена.

– Брось, её и пушкой сейчас не разбудишь. Сварим картоху, сами поедим и детей накормим, – сказала Таня. Она быстро переоделась и принялась мыть в кастрюле картофельные клубни.

– Я сейчас… – Лена сдвинул одеяло, чтобы в комнате было светлее, и стала расшнуровывать кроссовки.

Блям! Это упал на подоконнике Танин дезодорант. Лена чуть повернула голову на звук: баллончик медленно покатился с одного края на другой, остановился, словно раздумывая, а потом потом – в обратную сторону.

«Мышь!» – подумала Лена. Она замахнулась кроссовкой, и дезодорант остановился. Опустила – и баллончик опять покатился по кривому подоконнику, как будто кто-то невидимый играл с ним.

Стало так холодно, что девушке показалось, как изо рта вырываются облачка пара. Лена бросила обувь и выскочила в прихожую.

– Ты чего? – повернулась от плиты Таня, увидев бледное подружкино лицо и округлившиеся глаза.

– Всё нормально, просто есть хочу! – отговорилась Лена и стала накрывать на стол. В сторону страшной комнаты она старалась не смотреть.

Поели сами, детей накормили и уложили спать. Пора было и самим укладываться. Легли, а не спится.

По радио заиграл гимн, значит, уже наступила полночь. И правда – часы в комнате пробили двенадцать раз.

Валентина вдруг сильно всхрапнула и замолчала, как будто ей зажали рот. Лене стало не по себе.

– Тань, иди сюда, мне что-то страшно, – позвала она.

Таня схватила подушку и юркнула под одеяло. Девочки пригрелись и задремали.

Глухо стукнула входная дверь. Сон отлетел. Лена испуганно ойкнула: она ведь полчаса назад сама закрыла тяжёлый засов, никто не мог войти. Может, Серёжка проснулся?

Послышались шаги. Кто-то остановился рядом с комнатой. Взвизгнула молния расстёгиваемой косметички. Донеслось невнятное бормотание, из которого Лена не могла понять ни слова. Это не Валя и не дети, это кто-то другой!

Яркий свет лампочки ударил в глаза: невидимый гость отодвинул одеяло. В тишине было слышно лишь прерывистое дыхание девочек. Страшный холод и оцепенение сковали тело Лены, она хотела крикнуть и пошевелиться, но не могла. Внезапно она что-то приподняло её в воздухе. Чьи-то невидимые сильные руки держали девушку и покачивали, как маленького ребёнка.

Лена зажмурилась. Лучше не смотреть! Лучше не смотреть! Тогда можно будет свалить этот кошмар на головокружение. Сквозь ресницы она видела плывущие пятна яркого света; пыталась вспомнить слова хоть какой-нибудь молитвы, но увы, молиться она не умела.

И вдруг всё прекратилось. Лена почувствовала, как её осторожно положили на матрас. А потом кровать приподнялась и опустилась, так что девочки откатились к стенке.

Снова мелькнул свет – кто-то поднял одеяло и вышел из комнаты. Стукнула входная дверь: гостья ушла.

Лена отыскала руку подруги, вцепилась в неё. Так они пролежала без сна до рассвета, молча, не сказав ни одного слова. А утром стали собирать вещи.

Проснулась Валентина, захлопотала по хозяйству.

– Доброе утро! Чай будете пить? – спросила она.

– Тётя Валя, мы уходим, – за двоих сказала Лена.

– Уходите? – переспросила хозяйка.

Подруги ожидали, что она будет спрашивать причину, может быть, отговаривать, но Валя только кивнула: идите. Она одела Светочку, повязала платок и вышла из дома. Лена с Таней видели, как Валентина, чуть сгибаясь от тяжести, шла по дороге, ведущей на кладбище.

– Даже не спросила ничего, – сказала Лена.

– Чего спрашивать, и так знает. Она всё слышала, я уверена. Это Ирина, сестра её приходит, дочку ищет. Света с Валей на этой кровати спали до нас.

– Она Свету со мной перепутала?

– Не знаю, может быть. Потом поняла ошибку и рассердилась… Жалко, конечно, Иру. Молодая и красивая, Валентина говорила.

В тот же день подруги перебрались в дом к одинокой старушке. Хоть та и ворчливая, зато ночами в доме было спокойно.

notes

Примечания

1

День Белой ромашки (День Белого цветка) – день помощи больным туберкулёзом (белой чумой, бугорчаткой, чахоткой, сухоткой, золотухой) и солидарности с больными и фтизиатрами.