Флоксы расцветают в августе

Флоксы расцветают в августе
Ольга Попова

Что может быть прекраснее летних каникул в солнечной Италии? Полина ждёт этой поездки целый год, но выпускной вечер меняет всё. Вместо Рима она едет к бабушке в Хосту. Казалось бы, здорово – месяц у моря, но Полина совсем его не любит.

Ольга Попова

Флоксы расцветают в августе

Посвящается любимому мужу

Пролог

Это лето должно было пройти иначе. Вместо того чтобы лететь в Рим на каникулы, которые я ждала почти год, я еду к бабушке в Хосту. Душную, солёную, переполненную ленивыми туристами Хосту, которую я не люблю с детства. Я в ней только бабушку люблю. Но она и сама часто приезжает к нам в Екатеринбург. Хотя поболтать мы почти не успеваем. У меня школа, теннис и десять часов итальянского в неделю. А ещё Владик. Но с ним всё кончено. Он всё испортил в самый последний момент. Я слушаю песни Asti на повторе, я еду в Хосту, и меня ждут совсем не римские каникулы.

Глава 1

До Хосты оставалось ехать всего несколько часов. Родители восхищённо смотрели на солнечные переливы в волнах и дикие скалистые пляжи, мчась по извилистому серпантину, а я думала только об одном.

Закрыв глаза и наслаждаясь прохладным воздухом кондиционера, я думала о том, что никогда не любила море.

И никогда не понимала, за что его так любят все остальные. Я любила старинную архитектуру, большие городские площади с фонтанами и музыкантами, цветочные лавки и винтажные почтовые открытки. Вот за что я по-настоящему любила путешествовать.

Я мечтала поехать в Рим, чтобы узнать настоящую Италию, а не просто выучить её язык и быть дипломированным переводчиком. Всего несколько ребят из нашего класса выиграли эти путёвки, и мы с Владиком были в их числе. Это случилось в ноябре, после осенних каникул, и с тех пор мы каждый день представляли, как гуляем по улицам Рима, пробуем пасту, заглядываем в книжные магазинчики и умело общаемся с местными жителями, узнавая самые сокровенные тайны города. Я не могла дождаться выпускного, итальянских каникул и нашего с Владиком поступления в лучший языковой колледж.

Но я передумала. В тот самый выпускной вечер, когда увидела его с Кристинкой. Они целовались. Я не могла поверить своим глазам. Всё разрушилось в тот самый миг, когда казалось, что всё только начинается. Владик сначала оправдывался, потом разозлился. А Кристинка сказала, что он давно от меня устал. Я задушила его свободу. И, взяв его под руку, она ушла, торжествуя победу.

Я стояла и едва сдерживалась, чтобы не убежать в слезах домой. На душе впервые было так паршиво. Таня всё-таки уговорила меня остаться и встретить рассвет с ребятами, а на следующий день я вручила ей свой билет до Рима, в котором теперь была её фамилия. Она тоже мечтала об Италии, но завалила экзамен. И я решила, пусть хоть чья-нибудь мечта сбудется.

Тем более, что мне было невыносимо от одной мысли о том, что придётся пробыть рядом с Владиком и Кристинкой (любимицей учителя итальянского, конечно, тоже выигравшей путёвку) целый месяц.

Мама очень переживала, что без этой поездки и погружения в языковую среду, я не смогу успешно сдать экзамены в колледже. На что папа ответил: «В таком состоянии она не сдаст их тем более. Нужен не Рим, а отдых для раненой души». Я слушала их разговор через приоткрытую дверь комнаты и снова и снова мысленно возвращалась к выпускному.

Однажды вечером мама сказала мне: «Знаю, тебе очень больно сейчас, но потом ты поймёшь, что всё случилось так не зря, поверь». И, плача ночью под любимые песни, мне нестерпимо хотелось, чтобы скорее наступило это «потом».

Отвезти меня в Хосту было предложением папы, а он редко оказывался не прав. Они и сами были не против провести на море пару дней, прежде чем улететь в Москву по делам. Я не представляла, что мне делать одной в городе целый месяц до поступления в колледж и согласилась, решив, что смена обстановки поможет мне скорее забыть эту ужасную историю.

– Вот и Хоста, дружок, – сказал папа. – Ты слышишь? Или у тебя там кто-нибудь поинтереснее? – он указал на мои наушники.

– Слышу, – ответила я, улыбнувшись. В окне замелькали одноэтажные домики и небольшие отели. Туристы с детьми в ярких шлёпанцах и надувными кругами неторопливо двигались в сторону пляжа. Другие – с чемоданами – заказывали холодный квас из бочки, дожидаясь оформления в отеле. В тени деревьев лениво потягивались бездомные, но довольные коты, которых тут было много. Я вздохнула и снова закрыла глаза. Мне хотелось поскорее оказаться у бабушки, вдали от всей этой суеты.

***

– Полиночка, моя дорогая, как же ты выросла, – сказала бабушка и поцеловала меня в обе щёки. Я почувствовала знакомый аромат фиалок.

– Бабушка, я так скучала по тебе! – сказала я и обняла её.

– Ну, как вы доехали? Катерина! – побежала она уже к маме. – Оставь чемоданы, Роберт и сам справится. Нынче такая жара, я сделала лимонад.

Мы все вместе прошли на веранду и, усевшись в плетёные кресла в тени, принялись потихоньку потягивать лимонад с мятой.

Бабушка улыбнулась, пристально взглянув на маму. Она всегда подмечала, как одеты женщины вокруг. Несмотря на то, что мы были много часов в дороге, мама выбрала белый костюм, состоящий из пиджака с баской и юбки. Блестящие пуговицы и лодочки прекрасно его дополняли. Волосы были аккуратно уложены с помощью шпилек, а на руке красовались небольшие часы. Такой я видела маму почти всегда.

– Собирать цветочные букеты в этом нельзя, конечно, – проговорила бабушка, – только бесконечно бегать по делам и отвечать на звонки.

– Это моя работа, – с улыбкой ответила мама.

Папа не слушал наш разговор. Я заметила, что он смотрит вдаль, на бабушкин сад. Он рассматривал флоксы. Они были нашей общей слабостью. Впервые я узнала о флоксах, гуляя в Ботаническом саду в Петербурге, и с тех пор я не встречала цветов красивее. Эти нежные, пышные звёздочки из лепестков самых разных оттенков, с приятным мягким ароматом, покорили моё сердце. Папа мне тогда целый букет купил на станции метро, и я любовалась ими ещё несколько дней, пока он делал акварельные зарисовки.

– Да, в этом году я посадила флоксы, о которых вы рассказывали прошлым летом, – сказала бабушка, заметив наше восхищение. – И некоторые из них уже расцвели, но самые красивые, лавандово-голубые, обещают расцвести в августе. По крайней мере, так сказала моя подруга, которая, как оказалось, выращивает их уже много лет. Наш климат им нравится.

– Класс, такая красота! – сказала я.

– Даже завидую тебе, дружок. Ты сможешь любоваться ими каждый день и увидеть, как зацветут новые.

– Я буду помогать бабушке ухаживать за ними, чтобы и ты увидел их в августе, – сказала я папе.

– Когда мы вернёмся, я обязательно найду, где тут купить холст, и нарисую их, – ответил он. – А ещё лучше – тебя с букетом флоксов.

– Разве вы не останетесь даже на пару дней? – удивилась бабушка.

– Мы узнали об этом только сейчас, – сказала мама, вздохнув, – сроки сдвинули, и теперь мы ближайшим рейсом полетим в Москву. Но на обратном пути мы сможем у тебя задержаться.

– Бросай уже эту свою контору, – сказала бабушка, – если она не даёт и двух дней искупаться в море, то зачем она тогда нужна?

– Это верно, – сказал папа.

Мы все засмеялись. Действительно, своё дело начинается с мечты о свободе, а у мамы её с каждым годом было всё меньше.

– Всё наладится, – сказала мама. – Нужно просто немного подождать. Ну, поедем, Роберт. Иначе опоздаем на самолёт.

– Надеюсь, ты не будешь скучать тут! – сказал папа и обнял меня.

– Я не дам ей скучать, – лукаво проговорила бабушка.

– Постараемся почаще писать, – сказала мама и поцеловала меня в макушку.

Мы все ещё раз обнялись на прощание. Через несколько минут родители сели в такси и умчали в аэропорт, в Адлер. Бабушка отправилась за листьями салата к обеду. Мне снова стало грустно и одиноко. «Надо бы написать Тане, они, наверное, уже прилетели в Рим», – подумала я и пошла в дом.

Глава 2

Я вошла и сразу почувствовала приятный запах старого дерева, который смешивался с ароматом свежесрезанных цветов. Сняв сандалии, я босыми ногами прошла по холодному дубовому полу в гостиную.

Она показалась мне очень красивой. У стены стоял небольшой диванчик, укрытый мягкими белыми пледами и подушками с нежными кружевными лентами и цветочной вышивкой. Прямо перед ним располагался столик, на котором было несколько книг, букет садовых цветов в маленьком белом кувшине и новая вышивка, которую обрамляли старинные резные пяльцы. Напротив, стояло мягкое коричневое кресло, в которое мне сразу захотелось забраться и начать читать роман. За ним находился небольшой камин, выложенный светлым кирпичом, на котором стояли семейные фотографии, небольшая свеча в латунном подсвечнике и статуэтка Христа.

Большие окна гостиной выходили прямо в сад. Сквозь лёгкие ажурные занавески были видны и мои любимые флоксы. На противоположной стене висело зеркало, а над диванчиком – большая картина с изображением спокойного утреннего моря, которую когда-то нарисовал папа.

Я не была у бабушки так давно, что всё показалось мне в доме новым, незнакомым, но по-настоящему прекрасным и отвечающим духу хозяйки. Это был не тот современный дом, когда вся мебель покупается быстро, в одном магазине, без истории, без изюминки, без своего характера. Как у всех. Здесь каждая деталь и каждый предмет рассказывали о своей хозяйке больше, чем она сама.

Осмотрев гостиную, мельком заглянув в столовую и кухню, я решила поскорее найти комнату, которую бабушка подготовила для меня.