Драконьи Авиалинии. Факультет Погонщиков

– Потому что Кайл слишком много пашет, – раздался все оттуда же, из-за моей несчастной спины, голос ненавистного Погонщика. – Спасибо, Зейн, что развлек студенчество. Тарла, дорогая, привет. Как поживаешь?

– Хорошо, Кайл. – Женщина обняла Погонщика. – Сам-то как?

– Живем потихоньку, куда денемся. Знаешь ведь: Строгий никому не дает спуску.

Он хмыкнул. Тарла сдержанно улыбнулась.

– Ну, нам пора, – сказал Кайл. – Пока, Зейн. Не проспи работу.

Он подмигнул Зейну, который ни слова не произнес, и буквально силой вытащил меня из-за столика. Я не успела даже запротестовать. Силы в Златокрылом было немерено. Я не успела и моргнуть, как оказалась на улице, ежась от внезапно прохладного ночного воздуха.

– Что это было?!

Кайл невозмутимо тащил меня куда-то в глубь квартала, кажется, не желая отвечать на какие бы то ни было вопросы.

– Господин Златокрылый!

– Последний раз я тебя вытаскиваю, Сияющая, – наконец произнес он и выпустил мой локоть.

Я потерла место, на котором еще краснели следы пальцев Погонщика.

– Откуда вытаскиваете? Из приятного места с хорошим парнем и вкусной едой?

Кайл рассмеялся. С чувством так, на всю улицу. С ближайшего балкона донеслась отборная ругань: мы разбудили какого-то любителя свежего воздуха, спавшего в гамаке.

– Ладно, кто такая Тарла? – Назад пути все равно не было, свидание безнадежно пропало.

– Его жена, – ответил Кайл и продолжил путь.

– Жена?!

Я чувствовала, что меня обманули. И, умело расставив ловушки, пытались затащить в известное место – койку Зейна. Интересно, сколько таких студенток там уже побывало?

– Жена, – подтвердил Погонщик. – Зейн женат давно и успешно. Лет десять точно, если мне память не изменяет. И столько же гуляет. Хотя вру: гуляет лет с пятнадцати. Тарла не дура, но с поличным поймать засранца не может. Тебе повезло, что я зашел поужинать.

Действительно, выходит, повезло. Мог ведь не вытаскивать, а наблюдать за разыгравшимся спектаклем. Не сомневаюсь, это доставило бы Кайлу некое удовольствие.

– Ты идиотка. – Он снова рассмеялся. – Неужели ты думала, что понравилась Зейну? Да ему ничего, кроме своего отражения в зеркале, не нравится. Не приди я, он бы посмеялся над тобой и сочинил что-то в духе «дорогая, я не мог ей отказать, она настойчивая, как репей, это просто нереально».

Я промолчала, желая, чтобы он испарился и перестал надо мной издеваться. Но Златокрылый был лишен как способности менять свое агрегатное состояние, так и чувства такта.

– Да уж, повеселила знатно. Я все думал, чего это Зейн взялся тебе помогать? Странный он, вот что в тебе особенного? Тощая девка, рыжая еще, глупая. Ну, может, ноги ничего так…

Он охнул, потому что этой самой «ничего так» ногой получил по коленке. Достал. Если я попала в нелепую ситуацию, это не значит, что надо мной можно смеяться. И откровенно издеваться над моей внешностью.

А куда мы, кстати, идем?

Как оказалось – к приюту.

– Откуда вы знаете, где я живу? – Душа требовала крови и объяснений.

– Детка, ты у меня учишься. Я все о тебе знаю. И то, что ты живешь в приюте. И то, что твоя мать шлюха. И то, что твой отец – ее клиент. И то, что тебя держат в приюте из жалости. В общем, все прелести твоей жизни. Кстати, вот.

Он бросил мне монету, и я ее машинально поймала.

– Не думаю, что у тебя много денег, чтобы кидать их под мой диван. Гордость – это хорошо, но лучше, когда она не оставляет тебя без обеда.

– Знаете что?! – взорвалась я.

Количество отвратительных происшествий за этот день достигло критической отметки.

– Что? – Кайл скорчил рожу, окончательно меня взбесив.

– Не трудитесь меня провожать! А то с вашей ценнейшей персоной еще чего случится небось! Ну или ненароком об меня испачкаетесь! А я уж как-нибудь сама доберусь, не впервой!

– Подрабатываешь ночами? – усмехнулся Погонщик. И я едва сдержалась, чтобы не кинуться на него с кулаками. – Нет уж, рыжая, я не хочу на своей совести иметь труп дурной девицы. Или твою потерянную невинность, если там есть что терять.

Честное слово, он схлопочет. Не посмотрю на разницу в возрасте, положении и силе. Вот только лишаться всего не очень-то хотелось. А за драку с наставником в академии по головке не погладят. Я столько терпела, что от пяти минут оскорблений не умру. Тем более что, во-первых, сама виновата – не надо было уши развешивать и таскаться за Зейном, а во-вторых, ума у этого Кайла как у козла. И есть у меня подозрение, что животное в соревновании на сообразительность уйдет вперед с большим отрывом.

– Вообще, Сияющая, к тебе есть одно дело, – сказал Кайл после пары минут долгожданного молчания.

Я даже напряглась как-то. Не нравились мне его дела. И разговоры. И сам он мне не нравился!

– Пятерки я тебе ставить не могу, не за что. Выпускай потом в мир таких убийц с дипломом Зрячего. А с Эллой надо возиться. Раз уж ты нищая, может, я тебе буду платить? Дней за семь накопишь на ужин, а?

Все. Это, наверное, была последняя капля. Кайл удивительно умело выбирал куда бить. И несколько раз попал в самое больное место, вызвав тем самым волну ярости, смешанную с обидой и стыдом. Да, я бедная. Да, моя мать – женщина легкого поведения, которая родила ребенка от клиента и сдала его в приют, едва перестали платить пособие. Мне нечего было надеть, нечего есть и негде жить. Я всю жизнь борюсь с теми, кто считает, что мое место в борделе, рядом с матерью, и всю жизнь борюсь с теми, кто считает, что я – совершенная идиотка, не способная связать двух слов. И этот Погонщик, собравший воедино за какие-то пять минут все оскорбления, что я слышала за свою жизнь, сделал то, чего не удавалось до сих пор никому.

Заставил меня прилюдно, позорно разреветься.

Справиться с истерикой было тяжело. Наверное, многим известно чувство, когда плачешь и плачешь и не можешь остановиться, хотя и безумно этого хочешь. Но слезы текут сами собой и дыхание сбивается, начинаются бесконечные всхлипы. Я застонала от собственного бессилия, от того, что не могу прекратить реветь, от того, что Кайл оказался почти во всем прав и… и от всего, что произошло за последние годы.

– Все? Счастливы? – пробурчала я, когда более-менее перестала всхлипывать.

Кайл все это время терпеливо ждал.

– Вполне. Истеричка, – буркнул он. – Так что? Ты принимаешь предложение? Золотой в день за то, чтобы это маленькое существо меня не доставало?

– Или выметаться с практики?

– Разумеется.

– Вы – скотина, садист и отвратительный отец. – У меня в запасе еще была пара слов покрепче, но я решила их приберечь.

– Мне плевать, что ты думаешь. Завтра как обычно.

Впереди показались обшарпанные стены приюта. Странно все-таки, я была готова на все, чтобы Зейн не увидел место, где я живу, а вот то, что будет думать обо мне Кайл, не особенно волновало. После всего сказанного…

За ворота его не пустили, и я облегченно вздохнула. Со Златокрылого станется пообщаться с наставницей и что-нибудь обо мне ляпнуть, да так, что и из приюта выгонят. Я несколько раз обернулась, идя к дверям, и видела, что Погонщик не уходит, а пристально смотрит мне вслед. И этот взгляд бесил. Вызывал нереальную злость, из-за которой хотелось орать.