(Твоя) плохая девочка

Злость и обида на него, притушенные тяжелым утром, да еще и моим собственным косяком, снова вспыхнули. И рвали меня изнутри еще сильнее!

Муж, наконец, оторвался от зеркала.

– Как ты интересно выглядишь…

Приготовилась к долгой и нудной нотации с осуждениями. Я – замужняя женщина, и не должна никому показывать свои прелести, кроме законного супруга. А жопу свою демонстрируют только распутницы и гулящие!

– Да. Старалась. – Это был вызов. Наглый.

Я честно и старательно нарывалась на скандал.

– Как-нибудь вечером наденешь эту тряпицу для меня? Прикольно смотрится…

Охренеть.

Почему я раньше не замечала равнодушие своего мужа? Всю ночь провела черт знает где, не предупредив. Спала у чужого мужчины в постели, в его футболке. И свое белье сушила в чужой ванной!

А он…

Глаза искали на стенах и полу хоть что-нибудь, чтобы зацепиться и больше не смотреть на Севу. В горле противный ком: еще немного и стошнит. От унижения, обиды и разочарования.

– Похмелье, да? Говорил же – много не пей. – Он потрепал меня по щеке, словно собачонку. И с интересом погладил по ногам. Мини-платье волновало его намного больше, чем мое состояние.

– Почему ты не волновался, Сева? Неужели тебе совсем неинтересно, где я и что со мной? И жива ли, вообще?!

Со злостью отбросила его руку, блуждающую по моему колену.

– Не трогай меня!

– Рит, мне нравится, когда ты такая… – Улыбка на любимом лице, такая игривая, когда-то могла вызвать умиление и радость. А сейчас казалась похотливым оскалом и пробудила только отвращение.

– Какая «такая»? – Сбросила, наконец, босоножки, вырвалась из его рук, дикой кошкой отпрыгнула в сторону.

– У меня еще есть время до работы. Можем немного пошалить… – Он вдруг начал расстегивать запонки и выправлять рубашку, которую до того так тщательно разглаживал.

– Шали на работе! Я ничего не хочу!

Чуть не отломала ручку на двери ванной. Мне нужно было срочно спрятаться от него.

Перед глазами стояла все та же картинка: Сева что-то ищет в трусах у незнакомой блондинки!

Тоже, наверное, шалит! Пока есть свободное от работы время…

– Я думал, ты отдохнула и выспалась… Наталья вчера рано написала, что ты немного перебрала и уже спишь…

Он не вставил ногу в щель между дверью косяком, не позволил закрыться.

– И что? Зачем ты мне это говоришь?

Махровый халат, накинутый поверх платья, скрыл непотребство от самой шеи до лодыжек.

Стало немного спокойнее и уютнее.

Я больше не казалась себе продажной куклой в глазах своего собственного мужа.

– Послушай, Рита. – А вот Сева рассердился.

Он никогда не любил отказов. Особенно – от меня.

– Тебе пора, Всеволод. Пора на работу. А я… я плохо себя чувствую.

– Зря я тебя отпустил. – Он зло скривился. Глаза искрили раздражением.

– Можно подумать, я бы осталась дома, если бы ты запретил!

Что-то происходило между нами. Неправильное, гадкое, неожиданное…

Такого не случалось никогда!

Мы никогда не ругались и не спорили с Севой. Жили в любви и спокойствии.

А сейчас во мне бурлило что-то черное, едкое, рвалось наружу. И, что самое страшное, я не хотела это сдерживать! Хотела сделать ему так же больно.

– Хм… Такая стала смелая, да? – Конечно же, он сильнее.

И я не могу справиться, когда он хватает меня за руки и тянет к себе. Упирается пахом, чтобы доказать свое желание!

– Отпусти. Отпусти, не делай все еще хуже! – Шипеть сквозь зубы – вот и все, чем я могу ответить на это насилие.

– Хуже? Чем же? Мне все очень нравится, Марго…

– И не зови меня так! Ты знаешь, как я ненавижу это!

– Ну… Ты сейчас на Риточку не тянешь. Ты кошечка, такая злючка…

Сева заводился на глазах.

Его дыхание щекотало шею, губы прихватили кожу на щеке…

– Прекрати. Я же сказала: не хочу! Не буду! Не трогай меня!

Спина гудела от напряжения, от попыток выгнуться назад и увернуться. На глазах выступали слезы обиды и унижения.

– Какая интересная игра… Почему ты раньше так никогда не делала, Марго? Так намного вкуснее… Запретный плод – он знаешь, какой сладкий?

Возбужденный шепот облизывал мои уши, плечи, ключицы…

Муж обнял меня за талию, пальцы второй руки с силой и страстью впились в бедра. Даже толстая ткань халата не спасала от болезненных прикосновений.