Я – раб Ламповой, или Как укротить миллионера

– Не грусти, – сочувственно посмотрела на меня Женя. – Я никому не скажу. Еще и помогу тебе избавиться от чокнутого миллионера.

– Как? – заинтересовалась я.

– Как-как, – она «поправила» грудь нулевого размера, – соблазню, конечно!

– Только очки не забудь надеть, – расхохоталась я. – А то потом выяснится, что ты соблазнила нашего охранника…

– Типун тебе на язык, Лампова, – содрогнулась Женя. – Вот умеешь ты так сказануть, что хоть стой, хоть падай.

– Буду надеяться, что это не лесть, – отсмеявшись, вздохнула я. – Но пока Джинна ничего не берет.

– А почему его называют Джинном? – неожиданно заинтересовалась подруга.

– Ты не знаешь? – удивилась я. – Это же…

– Из-за фамилии! – хлопнула себя по лбу Женька.

– Нет же, – отмахнулась я. – Это из-за трех желаний. – Лицо подруги удивленно вытянулось, и я пояснила: – Джинов встречается с одной девушкой только три раза. Три свидания – три желания. И прощай! Разумеется, в награду за исполнение желаний получает все, что девушка может дать…

– Ясно, обыкновенный акт… Кхе! Купли-продажи.

– Потому и вспылил его отец, – вздохнула я, – когда парень тот же фокус с ректором попытался провернуть…

– Стой! – подскочила Женька и подалась ко мне. – С нашим ректором?!

– С ректором своего универа, – хихикнула я. – Не с Олегычем же…

– Напугала, – вытерла Женька со лба несуществующий пот. – Так вот почему отец Костика приказал исполнить три твоих желания. Решил наказать сыночка…

– Да скорее меня, – угрюмо отозвалась я. – Не представляю, чего я ему плохого сделала.

– Зато он тебе оплатил поездку в Австрию! – восторженно напомнила Женя. – Не зря же ты выиграла конкурс? Осталось потерпеть недельку.

– Шесть дней, – поправила я и передернула плечами: – Если доживу до завтра, конечно. Этот мажор – нечто невообразимое! Считает себя неотразимым…

– Так оно и есть, – перебила Женя и, поправив очки, заметила: – Жаль, что такие, как я, для Джиновых лишь тени.

Я поджала губы, чтобы не ответить, что я сама была одной из таких теней. И не ткни Джинов Костика в меня носом, парень и не догадался бы, что в мире существует Валерия Лампова. Он даже не вспомнил случай годовой давности! А я едва оправилась после того злополучного дня, только жить начала. И фотосессия эта… Ох, лучше и не вспоминать.

Вслух ответила:

– Поверь, Жень, так намного лучше, чем если тебя заметили и втоптали в грязь.

– Ты про Лену? – приподняла подруга брови: – Да уж, не повезло. Но я, между прочим, давно говорила ей, чтобы даже не смотрела на Дениса. Олька совершенно без тормозов, порвет любую, кто посмеет лишь помечтать в направлении ее ненаглядного.

– Как она? – невольно улыбнулась я.

– Ленка-то? – стащив с моей тарелки недоеденный кусок пирога, уточнила Женя. – Скоро уже отпустят из больницы, и закончится моя вольготная жизнь. Останешься в нашем общежитии королевой, которая живет одна в комнате.

– Я не одна, – напомнила я.

– Ах да, – прикрывая набитый рот, хихикнула Женя. – И именно поэтому ты теперь с парнем живешь. Бедняга Репин поди себе локти кусает. С одной стороны, в общаге посторонний, а с другой – как вытурить Джинова? Он же неприкосновенный!

– Увы, – еще сильнее помрачнела я. – Уже пыталась надавить на Репина. Не прокатило. Надо придумать другой способ спровадить Джинна так, чтобы у меня деньги не отобрали.

Женька тем временем смела остатки пирога. Ей все девчонки завидовали: ела подруга за троих, но оставалась очень худенькой. В огромных очках и с непослушной копной кудрявых волос она выглядела одуванчиком. Казалось, дунь – и унесет. Но более приземленных натур еще поискать.

И сейчас подруга вспомнила про Катю, которая и дня не прожила в общаге, обосновавшись на съемной квартире, не просто так.

– Комната на меня и Катю, – пытаясь понять, на что намекает Женька, пробормотала я и, осененная мыслью, встрепенулась. – Да ты гений, Жека!

– А то, – хмыкнула она и подмигнула: – Пора привлечь твою блудную соседку. Уж наша любвеобильная Катька устроит Джинну такой армагеддец, что парня сдует восточным ветром прямиком в Эмираты!

Я не сомневалась, что Катя приедет сразу, как я попрошу, – стоило вспомнить заинтересованный блеск ее карих глаз сегодня на занятиях, – но…

– Но для всех мы пара. – Я постучала кончиками пальцев по столу. – Джинов распространил красивую легенду о том, что ради меня отказался от денег отца и в чем был сбежал из дома.

– Пусть, – цинично усмехнулась подруга. – Он же ничего не говорил о том, что ты этого желала?

– Ничего, – понимающе рассмеялась я. – Миллионер сбежал. Но нужен ли он мне? Вот это ход! Женя, я тебя люблю.

– Хоть кто-то любит, – хмыкнула она и решительно поднялась. – Пойду-ка я к Тоне. Кажется, она мне сто рублей должна. Заодно намекну, как ты жаловалась на приставучего миллионера.

– Если будет известно, что он мне не нужен… – начала было я, и подруга тут же ехидно усмехнулась:

– Тут станет так жарко от желающих утешить страдальца, что твой мажор из окна выпрыгнет с парашютом.

– С плакатом, поскольку парашюта нет, – хищно оскалилась я и тоже встала. – Пора проверить, как мой раб справился с уборкой.

Мы расстались с Женей у лестницы, и я побежала наверх. Прошел, наверное, час, но даже суток мало, чтобы баловень судьбы запачкал свои рученьки и прибрался.

Каково же было мое удивление, когда я зашла в сверкающую чистотой комнату. Впрочем, изумление испарилось при виде самого Джинна.

– Да ты совсем больной?!

Глава 9. Константин

Эта сумасшедшая!..

Да, папочка знал, кого подбирать на место моего палача. У девчонки ни сердца, ни души! Смотрит на меня, как на таракана, обращается, как с нашкодившим котом! Я был так зол, что готов был… О черт! Я был готов овладеть этой несносной Ламповой прямо в жуткой каморке, гордо именуемой душем, под ледяными струями пахнущей ржавчиной воды.

Я спятил.

Нет, я, конечно, крут! Без ложной скромности, девчонки подо мной орут так, что удивительно, как я еще не оглох. Но эта… В какой-то момент я забыл о звоночке в ее голове. Захотел подмять под себя, завладеть саркастично кривящимися губами, утянуть в пучину наслаждения не потому, что надо ублажить, а потому… Я ее захотел.

Точно свихнулся.

Лампова хорошая актриса. Отец ей заплатил, чтобы проучила меня, раз у него нет времени. Это месть за то, что я «переэкзаменовку» провел на Ибице. Усмехнулся – а ректорша хороша! Стоило снять очки и, распустив волосы, остаться в одном купальнике, как даже мои дружбаны встали по стойке смирно. Да и мой личный приятель тоже шевельнулся.