Бегущая к себе

Марианский желоб
Ольга Петровна Колодзейская

Детство Лоры насыщено всеми бедами, которые только могут прийти в жизнь маленькой девочки. Ее существование темно и беспросветно, как Марианский желоб, но она необычный ребенок, ей снятся странные сны. Став взрослой, она пытается преодолеть детские обиды и страхи. Она вступила в борьбу с тем, что мешает ей идти к счастью. В ее жизни появляется помощница, чтобы часть этого пути пройти вместе. Сможет ли Лора принять эту помощь и как проявятся в будущем ее детские сны.

Марианский желоб

Ольга Петровна Колодзейская

© Ольга Петровна Колодзейская, 2018

ISBN 978-5-4490-8560-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 ЧАСТЬ

Лора сидела на коленях у бабушки и слушала сказку. Голос звучал мягко и спокойно. Девочка смотрела на бабушкины руки, медленно переворачивающие страницы. Затем Лора переводила взгляд на лицо. Морщинки сквозь очки казались глубже, большие карие глаза прищурились, глядя в книгу. При каждом слове жилка на шее напрягалась. Бабушка читала, не спеша, делая вдох после каждого предложения. Как хорошо сидеть рядом с бабушкой, трогать теплые бабушкины руки, покрытые тонкими ниточками морщинок. Быть здесь и слушать сказку, которую бабушка читает только для тебя. Сестра Лоры, Марина, ушла кататься на санках. Она была старше и больше любила подвижные игры, хотя и она не раз отказывалась идти гулять, предпочитая побыть рядом с бабушкой. Дети любили бабушку и Екатерина Николаевна старалась уделить им больше времени. Дедушку они никогда так не называли, он был просто дед. Он почти весь день проводил в своем кабинете и что-то писал. Девочки знали, что лучше не шуметь, пробегая мимо его двери. Он часто сердился, ворчал и, по всей видимости, был недоволен не столько шумом и играми, сколько самими детьми. Девочки смотрели на него с тайным страхом и почти никогда не разговаривали с ним.

Они были счастливы. Лора и Маринка могли ходить по всем комнатам, открывать шкафы, они чувствовали себя полноправными хозяевами. Чувство счастья так переполняло детские сердца, придавало столько энергии, что они придумывали игры, о которых обычные дети наверно и не догадывались. Они часами играли в воздушный бадминтон, где вместо ракеток были длинные шары, а воланом-маленький круглый шарик, ловили «рыбу» подушками. Каждый день был похож на праздник. Екатерина Николаевна пекла для внучек пирожные, кексы, торты и печенье. Дети смотрели на бабушку глазами, полными восхищения. Временами, Маринка ревновала бабушку к сестре. Лора испытывала невыразимое чувство радости, когда бабушка приносила угощение и садилась возле нее, поддерживая чашку с чаем.

Родителей девочки почти не видели. Галина работала на фабрике, а Иван, будучи военным, весь день проводил на службе. Они возвращались домой поздно, когда дети уже спали. Нет, они не работали так долго. Около шести вечера Иван встречал жену и они шли в кино. Бывало, они шли на несколько сеансов, потом возвращались домой пешком. Странно, но родителей дети почти не знали, хотя сразу поняли, что лучше всегда находиться рядом с бабушкой. Мать не брала детей на руки, они никогда не сидели у нее на коленях. Маринка хорошо усвоила разницу между матерью и бабушкой. Однажды она прибежала домой в слезах и, всхлипывая, показала щеку с пчелиным укусом.

– Прекрати сейчас же реветь, это не смертельно. Мать смотрела телевизор, держа в руке яблоко. Щеку жгло, она покраснела и стала горячей. Маринка все еще стояла перед Галей. Мать раздраженно повернула лицо Маринки к себе, посмотрела на укус.

– До свадьбы заживет, иди и не ной

Не дождавшись, пока дочь успокоится, она хлестко ударила ее по губам.

– Замолчи!

Бабушка потихоньку смазала укус медом и нежно вытерла кровь с треснувшей губы. Лора почти всегда была рядом с бабушкой, замирала и напрягалась призвуке голоса матери. Отец тоже не уделял времени детям, они старались не подходить к нему. Иногда он приходил со службы в подпитии и по всему дому разносился резкий запах спиртного. В обычные дни он возился в огороде или читал газеты. Девочки старались убежать, как только видели, что он хочет взять их на руки. Зеленая военная форма всегда пахла мазутом и керосином, а если отец был одет в старые огородные брюки, то, казалось, что в дом, вместе с этой одеждой, пробирается запах сырой земли и дождевых червей.

Дети любили делать все вместе с бабушкой. Обычный поход в магазин превращался в сказку. Екатерина Николаевна держала внучек за руки, в другой руке дети несли сумочки, где лежали белые платочки и конфеты. Все трое шли медленно. Лора чувствовала, как при каждом шаге бабушкина рука чуть сильнее нажимает на ладошку. Такой поход казался длинным путешествием и дети очень любили ходить куда-нибудь вместе с бабушкой.

В предпраздничные дни дети оставались вдвоем. Они читали, играли, носились по комнатам, словом, были сами по себе. Екатерина Николаевна все время проводила на кухне. Остальные помогали ей по мере возможности и желания. Она была единственным членом семьи, кто не кричал на детей даже после тяжелого дня. Вечером, когда Екатерина Николаевна сидела в кресле, опустив руки на колени, устало смотрела на экран телевизора, Лора не могла усидеть на месте. Как можно спокойно сидеть, если рядом-бабушка! Улучив момент, когда никто не смотрел на нее, Лора подходила к большому креслу, в котором сидела бабушка и, вставая на цыпочки, обнимала её и притрагивалась губами к теплой бабушкиной щеке. Маринка вскакивала с места, подбегала и, обнимая бабушку, целовала в другую щеку. Екатерина Николаевна, смеясь, снимала очки и целовала их в ответ.

Однажды осенью дети попали под сильный дождь и простудились. Несмотря на высокую температуру, девочки весело болтали и радовались тому, что бабушка, бросив все дела, уделяет им целый вечер. Чтобы провести с бабушкой хоть какое-то время, они выбегали зимой на улицу в одних пижамах, пытались есть снег, в надежде заболеть.

Когда Лоре было четыре года, Ивана направили служить в Восточную Германию. Больше всего дети полюбили путешествовать. Часто вагоны были полупустые и девочки, играя в купе, чувствовали себя совсем взрослыми. Закрывая дверь, они представляли, что едут одни.

– Давай, ты будешь слугой, а я-королевой

– Нет, я хочу быть королевой!

– Хорошо, ты будешь королевой, а я – Золушкой.

– Так не бывает!

– Бывает, помнишь, нам бабушка читала.

Вспомнив о том, что в Союзе осталась бабушка, дети уже в поезде начинали скучать. Мать плохо готовила, а печь совсем не умела и они знали, что остаются без сладкого. Пытаясь заглушить тоску, они вспоминали все бабушкины десерты и наперебой спрашивали друг друга:

– Помнишь кремыши?

– А ты помнишь кекс с орешками?

Сидя в пустовавшем купе, Маринка и Лора перебирали в уме все, что могли вспомнить, добавляя какие-то вкусные подробности и, в ответ на новое название, облизывались, закрывая от удовольствия глаза. Закончив перечислять десерты, они вспоминали все, что связано с бабушкой.

– Я хочу, чтобы бабушка поставила мне банки. Я так люблю банки!

– И я тоже!

Через полчаса тоска так сильно овладевала ими, что они приходили к родителям и, почти плача, скрипучими голосами спрашивали: – Когда мы вернемся?

Этот вопрос раздражал родителей и хитрая Маринка меняла тактику:

– Пап, а когда у тебя отпуск?

Больше всего дети любили в поезде пить чай. Интересно было смотреть как колышется в стакане с высоким подстаканником ароматный напиток. Затем пить чай маленькими глоточками под мерный стук колес и бросать в стакан кусочки сахара, наблюдая как они тонут и растворяются.

Жизнь в военном городке, куда они переехали, не была такой, как в Союзе. На Галину легли все домашние заботы и она стала нервной и раздражительной.

– Откуда пятно на куртке? Свиньи, а не дети!

Лишь после того, как она уходила на кухню, Лора с Маринкой могли выйти из укрытия. Они сидели молча и им уже не хотелось играть. Несколько минут они напряженно прислушивались, замирая при каждом шорохе. Маринке часто попадало от матери, даже за малейшие провинности. Она покорно стояла и ждала удара, зная, что если убежит, будет избита. Мать била ее за все. За двойки, за пятна и дырки и даже за смех, если ей казалось, что дети слишком шумно играют.

Впервые здесь, в Германии, девочки узнали, что такое праздники. Родители долго наряжались и уходили к соседям. В коридоре стоял сильный запах одеколона. Часто соседские дети ночевали у них. Все четверо ужинали и сразу шли спать. Они старались скорей заснуть, чтобы ночь прошла незаметно. Все праздники проходили одинаково. Ночью или под утро родители возвращались домой. Дом, где они жили, называли офицерским и эти самые офицеры, в изрядном подпитии, с закрытыми глазами и разящие перегаром, были так похожи друг на друга, что, перепутав мужей, офицерские жены, находясь в таком же состоянии, затаскивали их в квартиры. Утром, как только дети выходили на улицу, они сразу попадали под перекрестный огонь сплетен о том, чей отец где ночевал. Забыв о детях, они кричали, ругались и обвиняли друг друга во всем, в чем только возможно.

Лора лежала в постели и боялась пошевелиться. Ругань, удары и звуки битой посуды-все лилось сплошным потоком чудовищно громких звуков. Внезапно наступала какая-то неестественная немая тишина. Затем все повторялось снова. Только к утру, когда в доме все успокаивалось, можно было закрыть глаза и расслабиться.

Стараясь забыть о ночном кошмаре, маленькая Лора бежала на улицу. Дети, жившие в этом военном городке, проводили все свободное время возле кафе, где можно было купить сладости. Обычно ни у кого не хватало денег на лакомство и тогда дети, усевшись прямо на тротуар, затевали какую-нибудь игру, оставаясь здесь до темноты. Они сидели и с наслаждением вдыхали аромат сырого теста и горячего шоколада. Как только дверь открывалась и кто-то из посетителей выходил, за ним тянулся дурманящий ванильный запах, дети, забыв про игру, одновременно поворачивали головы туда, откуда исходил запах, закрывали глаза и, молча вдыхали, раздувая ноздри. Рядом стоял небольшой киоск, в котором продавали мороженое. Лакомство в больших цветных стаканчиках так притягивало, что дети кружили вокруг киоска, глядя на каждого обладателя сладкого сокровища с тайной завистью. Чтобы укротить аппетит, мальчишки забирали все пластмассовые ложечки, что стояли на прилавке в большой коробке и раздавали всем желающим. Редко кому удавалось выпросить у родителей целую марку на мороженое, но счастливцы, съев его, хранили и всегда носили с собой разноцветные ложечки. С некоторых пор на Лору тоже стали смотреть с нескрываемой завистью. Она возвращалась домой, принося то шоколадное печенье, которое все дети любили до безумия, то конфеты с марципаном, то кофейные леденцы.

Все началось в тот день, когда мать послала пятилетнюю Лору за покупками. Вручив дочери записку для продавца и деньги, Галина осталась дома с высокой температурой. Девочка шла не спеша, разглядывая почки на деревьях и вдыхая свежий весенний воздух. Сумка больно давила плечо.

Дойдя до киоска с мороженым, Лора заметила непривычное оживление. Дети столпились вокруг каких-то людей, прыгали и смеялись. Опустив сумку, Лора с интересом наблюдала за происходящим. Время от времени кто-то из детей отбегал в сторону, держа что-нибудь сладкое. Когда незнакомец увидел Лору, он отдал все подарки кружившим вокруг него детям и направился в ее сторону. Сумка не давала убежать и Лора ждала с замиранием сердца. Высокий блондин в голубых, чуть потертых джинсах, присел на корточки и внимательно посмотрел на ребенка:

– Wie heiben sie?

Он долго смотрел на Лору, а потом на руках донес до подъезда. Немец подарил ей коробку конфет и все еще стоял у входа. Лора хотела скорей оказаться дома и, войдя в подъезд, вдруг повернулась, выбежала на улицу и, глядя в серые глаза незнакомца, быстро пролепетала:

– Danke

Мать долго пересчитывала деньги, снова и снова повторяя:

– Где взяла конфеты?

Она щурилась и губы сжимались в злой гримасе:

– Ты украла, сейчас никто ничего не дарит. Верни это в магазин и извинись, а то на меня начнут пальцем показывать, скажут, что воспитала воровку.