Так кто тут хомо сапиенс?!

– Приходи ко мне, попробуем его на твоей шее.

Дарья Петровна хитро взглянула на Дика, натянула куртку, погрозила пальчиком питомцу, и выпорхнула за дверь.

Виталий возвращался домой после работы. Открыл входную дверь и обомлел. В коридоре перед большим зеркалом в дубовой раме, с верёвкой на шее стояла Дарья Петровна. Другой конец верёвки держала Марина. Рядом сидел их кавказец Мишка, внимательно смотря за происходящим, и как показалось Виталию, весьма заинтересованно.

Маринка не просто держала верёвку, а дёргала её вбок-вверх, вбок-вверх. Когда верёвка дёргалась в бок, Дарья Петровна хрипела: «Так ещё ничего.» Когда вверх – замолкала, выпучив карие глаза.

Виталий тихо отступил назад, лихорадочно прокручивая в голове, как наиболее быстро вызвать скорую психиатрическую, не напугав женщин, особенно, Марину, ибо, она держала удавку в руках, и любым неосторожным движением, могла задушить горячо любимую подругу. Скрыться не удалось.

– Виталий! – заметила мужа Маринка. – Чего мнешься в дверях? Проходи.

– Вдвоём душить будете? – попытался перевести в шутку Виталий.

– Аха-ха… – залилась задорным смехом Маринка. – Просто хочу дать Дарье в аренду наш учебный поводок. А Дашка хочет проверить его на себе. Ну-у… как он действует. Сильно ли давит на шею? Или терпимо? Вот я ей и объясняю, что можно по-разному его фиксировать. Даш! – позвала подругу, вынимая её голову из петли. – Как тебе?

– Отличная штука! Дай на пару недель.

Виталий, покрутив пальцем у виска, облегченно выдохнул:

– Даёте девчата, чуть не поседел с вами. Мишка, что думаешь по этому поводу?

– Фр-р… – выдохнул кавказец, облизывая лицо хозяина, присевшего на корточки для приветствия.

Через неделю Дарья Петровна гордо вышагивала по району рядом с Диком. Знакомые собачники не верили своим глазам. Обычно они видели её быстро удаляющуюся спину. Все её останавливали и спрашивали:

– Дарья Петровна, что случилось с Диком? Почему он стал таким послушным?

– Чудо-поводок. «Контроллер» называется. Мне бы раньше такой найти. Замечательный корректор поведения.

Про футбол и пакетик

– Дерьмо собачье! – чертыхнулся Игорь Иванович увидев, как полиэтиленовый мешочек с экскрементами его пёсика Жульки, перелетел мусорный бак.

– Кто? Я дерьмо? – вынырнул с задней стороны бака рабочий, красивший бордюр белой краской, державший в руке наполовину разорванный мешочек. – Кто вам позволил кидаться этим в людей?! Шляпу надел. Собачку выгуливает. Интеллигент хренов, – потряс разваливающимся мешочком, из которого во все стороны полетели переваренные остатки завтрака Жульки. Мужик! Уноси ноги!..

– Ох… – прикрыл рот ладошкой Игорь Иванович, – это я в вас попал? Извините. Не знал, что вы там…

– Что я там?.. – направился к нему рабочий. – Ещё один свисток с твоей платформы и твой зубной состав тронется.

– Что вы там красите, – залепетал Игорь Иванович пятясь назад. Спаниель Жулька залился громким лаем, пытаясь отогнать надвигающуюся опасность.

– Убери свою тявкалку, – наступал рабочий, выдвигая вперёд руку со злополучным мешочком, – сейчас я тебе это в рот запихну. Смотри что наделал?! – повернулся к нему спиной. На синей куртке красовалось коричневое пятно. – Кто оттирать будет?..

– Я ототру. Руками. Не волнуйтесь. Вы только не кричите так, а то мой Жуля может вас укусить.

– Я тебя сейчас сам укушу! Забодай тебя Зидан, укуси Суарес.

– Вы тоже смотрели матч, где Суарес кусался?.. – решил сменить тему Игорь Иванович. – Любите футбол. А вы знаете футбол на Руси изобрели ещё в 13 веке. Тренировали древнерусские команды старцы. Игроки по полю не бегали, а ходили с чувством собственного достоинства и с мудрым выражения лица.

– Да ладно!.. – успокоился вдруг рабочий. – Это вы загнули про старцев. – Неожиданно продолжил. – А вы пиво пьёте?.. – Выкинул мешочек в мусорный бак. – Всё равно я уже бордюр закончил. Как раз вечером собираюсь футбол смотреть. У меня спортивные каналы круглосуточно работают. Не хлебом единым жив человек, но и футболом тоже!

Мария Васильевна уже собиралась обзванивать больницы, когда муж вместе с собачкой вернулся домой с прогулки. От него пахло пивом, глаза счастливо блестели.

– Ты где был?.. – поинтересовалась она.

– Представляешь, – начал он, – вышел с Жулькой утром. Пёс сделал свои дела. Я собрал его делишки в мешочек, хотел выкинуть в мусорный бак, лень было идти ближе, кинул пакет и попал в рабочего, что за баком бордюр красил, а он оказался яростным болельщиком футбола. Отличный мужик! Мы с ним пива выпили, потом пошли к нему, куртку заодно отстирали, пока его жена не пришла, ну а потом пошли с Жулькой домой.

– Почему не позвонил?.. – нахмурила брови Мария Васильевна.

– Некогда было. У Михаила по телеку круглосуточно футбол. Смотрели. Я вот что думаю, чудная жизнь. Какой-то мешочек с дерьмом, помог познакомиться с хорошим человеком. В выходной поедем с ним за билетами на футбольный матч. Ты с нами?..

– Я с Жулей, – вздохнула Мария Васильевна.

Генри

В трудные годы перестройки молодые супруги Ирина и Павел, после долгих тяжелых лет скудной жизни, мучительных поисков хорошей работы, смогли организовать свою маленькую фирму. Жизнь сразу стала им улыбаться: наладился быт, появилась новая мебель, улучшилось качество питания. Ирина и Павел, наконец-то, почувствовали себя полноценными членами общества. Общества, которое из года в год, всё больше и больше расслаивалось на богатых, средних и нищих. В доме появились персики, ананасы, шампанское, коньяк. Детей у супругов не было, Ирина попросила мужа завести собачку маленькую, дорогую и красивую. Пролистав кучу собачьих справочников супруги остановились на породе йоркширский терьер: забавный вид, длинная шелковистая шёрстка, живой и задорный взгляд. Прекрасные компаньоны, любители прогулок, обожатели детишек. И в один прекрасный день, в семье Ирины и Павла появился маленький баловень с длинной родословной тянущейся корнями из далёкого графства Йоркшир.

Маленький Генри попал в рай. С ним носились, как с ребёнком. Ирина подолгу гуляла с пёсиком. Два раза в неделю мыла малыша, расчёсывала его красивую шёрстку, завязывала на чёлке забавные разноцветные бантики, шила и покупала ему одёжку. Генри как мог старался соответствовать хозяевам и их статусу. Он был доброжелателен к гостям, детям и старикам. Не шумел, был весел, уравновешен, не досаждал пустозвоном. Красивый и элегантный. Кормили Генри исключительно куриными грудками и свежайшим фаршем. Повзрослев Генри превратился в красивого пёсика весом в четыре килограмма. Весь подъезд огромного девятиэтажного дома любил и уважал Генри. Гордый и нежный, красивый и умный, смелый и добрый Генри, неизменно вызывал улыбку и восхищение не только у собачников, но и у людей, не имеющих животных. До поры до времени жизнь его складывалась хорошо.

Прошло семь лет. Беда пришла – откуда не ждали. Реки коньяка и шампанского текли в семье изо дня в день. Ирина и Павел усиленно отмечали по вечерам окончание каждой удачной сделки. Вскоре Ирина перестала выходить на работу, а следом и Павел день ото дня стал оставаться дома. Дела в фирме шли хуже и хуже. Исчезли куриные грудки. Ирина часто с утра не могла вывести Генри погулять, а тот дома не привык делать свои дела, терпел до последнего, пока хозяева смогут оторвать голову от подушки и хоть ненадолго вывести пёсика на улицу. Генри погрустнел. Теперь его почти не мыли и не расчёсывали, исчезли бантики и красивые костюмы, а в один из «чёрных дней» Ирина открыла дверь и выставила Генри на лестничную клетку.

Генри сутки просидел под дверью. Он не понимал: «За что его прогнали? Он честно нёс свою службу. Научился охранять квартиру, всегда предупреждая хозяев о чужаках. Он мухи не обидел в своей жизни и безумно любил Ирину». Генри плакал под дверью – ему было холодно и голодно.

Мимо него провели знакомую овчарку. Она зарычала на Генри. Ему стало ещё страшнее, но он готов был сражаться, даже с овчаркой, лишь бы Ирина увидела это! Наконец, она вышла. Ей надоел скулёж за дверью. Женщина оделась, решительно взяла пёсика на руки и вынесла во двор, в твёрдой уверенности, что его обязательно, кто-нибудь возьмёт. Пёсик породистый, дорогой. Недаром же им восхищается весь дом, вот пусть и берут его себе.

Генри обрадовался Ирине, бросился к ней на руки, стал лизать её ладони. Он был готов искупить свою вину любой ценой. Готов был сделать всё, чтобы его простили! Ирина резко взяла его за холку, и нетвердой походкой потащила к лифту.

Татьяна Николаевна шла с работы после тяжёлой ночной смены в больнице. Работать хирургом – не каждому по силам. Профессия хирурга – одна из самых экстремальных в медицине. Хирургию выбирают осознанно, по зову сердца. Хирурги нужны всегда – без них невозможно представить больницу или поликлинику. Они вправляют вывихи, «чинят» переломы, удаляют опухоли, вырезают аппендициты и проводят множество других операций, в зависимости от своей специализации. Результат их труда реально ощутим и всем понятен. Что главное в работе врача – здоровье пациентов.

Всю жизнь Татьяна Николаевна спасала людей и даже сейчас, на пенсии, она продолжала полноценно работать, включая ночные дежурства. Как все врачи, Татьяна Николаевна любила жизнь немного больше, чем пациенты, потому что именно хирурги, часто видят, как хрупка жизнь, как трудно эту самую жизнь спасти. Дома её ждали муж, сын с невесткой, двое внуков, две кошки и собака породы пойнтер.

Подходя к подъезду Татьяна Николаевна услышала слабое скуление из кустов: жалобное, тоненькое и безысходное. Быстро раздвинув ветки, она с изумлением обнаружила грязного трясущегося Генри. Он плакал, он не просто плакал, он прощался со всеми. Татьяна Николаевна знала эти животные звуки, так плачут, когда уже ничего не ждут. Она с детства любила собак. До появления породистого пойнтера в их семье много лет прожила дворняжка, подобранная с улицы. Бережно вытащив Генри из кустов, Татьяна Николаевна быстро побежала к лифту.

Трель телефонного звонка разорвала уютную тишину тёмно-серого московского вечера. Лайка Казан спал крепким сном после сытного ужина, слушая одним ухом, что происходит вокруг. Хозяйка подняла телефонную трубку.

– Оля, здравствуй! Ты мне очень-очень нужна. У нас беда. Мы подобрали семилетнего йоркширского терьера, но вынуждены его вернуть хозяевам. Хозяева – алкоголики. Сказали, если до субботы Генри у них не заберут, отнесут его в ветеринарную лечебницу и усыпят. Мы, к сожалению, его держать не можем. Он не очень ладит с кошками, да и пойнтер его затаптывает. Попробовали отдать матери невестки, но у той аллергия, да такая сильна… Лицо опухло, руки и ноги чешутся, лимфоузлы под мышками воспалились. В общем, выручай! Времени остаётся ровно сутки.

Казан услышал нервную речь.

– Постараюсь. Обязательно, постараюсь помочь. К себе взять не могу. Не примет моя лайка чужую собаку, а малыш и так натерпелся. У нас есть одна старушка, у неё три недели назад умер семнадцатилетний пёсик Антошка. Постараюсь ей предложить! Татьяна Николаевна! Попросите, пожалуйста, хозяев не усыплять Генри. Подержите его немного. Думаю, завтра его заберу.

И начались переговоры. Казан чертовски устал за этот вечер. Хозяйка долго разговаривала о каком-то Антошке, а каком-то Генри, стучала полночи по клавишам компьютера, без конца носилась на кухню и заваривала кофе, наконец, окончательно «ущёлкавшись» отвалилась спать.

Генри не спал в ту ночь… совсем не спал. Его снова принесли в квартиру к пойнтеру. Он лежал в коридоре под дверью и думал: «Я никому на свете не нужен! Никому! Наверное, лучше умереть. Вот и эти хозяева подержали и снова отнесли к Ирине, а Ирина опять отнесла его сюда. Что же я делаю не так? Ведь я любил всех. Я так старался быть лучше всех…» Генри прикрыл глаза.

Утром он оказался кушать, а после прогулки, молчаливо, лежал у порога. Татьяна Николаевна ушла в больницу на сутки. Он собирался умереть.

Ближе к вечеру невестка Татьяны Николаевны принесла сумку, посадила в неё Генри, достала два оставшихся, ещё от старых времен комбинезона Генри, и поспешила на улицу. Они спустились в метро. В метро было шумно, душно и страшно. Кто же знал?.. Предполагал?.. Что там, внизу, произойдёт ещё одно страшное предательство. Невестка Татьяны Николаевны отдала сумку с Генри в руки незнакомой женщины, от которой пахло большой страшной собакой. Генри сжался: «Это конец…»