Мой волчонок Канис. Часть вторая. Молодые годы

Затейник Игорь решил снимать конников по одному с тремя волками в руках. Конники снова спешились и начали тянуть спички с кого начинать? После загонной охоты, мало кто желал идти первым. Как ни странно, именно Стефан, спешился первым, взяв в руки поводки. Мы с Галей отошли на расстояние и стали звать собак. Марсю пыталась ещё разок приложить Ауку. Канис следил за Моноло. Стефан собак удержал, что было сложно. В одной руке у него был повод с лошадью, в другой три влчака. Потом пошли по очереди все остальные. Пару девушек Канис притащил ко мне вместе с лошадью, но в целом всё прошло замечательно.

Следующим этапом был галоп лошадей по проселочной дороге с бегущими по бокам волками. На исходную позицию (метров триста), отошли конники, Галя с Канисом и Марсю.

Ауку решили пожалеть, она и так набралась впечатлений и клещей, как выяснилось позже. Это были её первые в жизни съёмки.

Я осталась на месте и стала звать собак. Лошадей пустили в галоп. Канис до того расстроился, что не видит меня за крепкими задами лошадок, что обогнал всю группу, немало изумив наездников. Мы это проделали несколько раз.

А потом наездники нас поблагодарили и ускакали в лес. А мы остались сниматься. Смеркалось. Игорь не переставая щёлкал затвором фотоаппарата: волки в высокой траве, девочка Ксюша и волки, волки с хозяевами. Лишь когда совсем стемнело, мы засобирались домой.

В машине Наташа сняла с себя не успевшего присосаться к её шее клеща. Дома нашла клеща и на Ауке. Ехали назад очень долго, застряв на Ленинградском шоссе в часовой пробке. Опять у метро Войковская (там нет эскалатора) высадили Наташу с Аукой, а сами покатились в сторону Таганки. Так прошли ещё одни съёмки.

Курочка

Что значит сожрал курицу? Только понюхал! Не понимаю, чего так кричать? Она стояла такая светлая, одинокая, тёплая, никому не нужная… У кого ненасытная утроба? У меня? Посмотрите сколько вы сами едите. Ваша семейку не прокормишь. Худеть пора. Оно полезнее для здоровья. Глаза честные? Да. У меня глаза честные. Не скрываю. Морда треснет? У меня? Это у хозяина треснет, если его такими курами кормить. Пусть на овощи налегает. Сама говорила ему: «Мол, холестерины всякие, жареного нельзя, только варёное». Я вас избавил от лишних жиров. Вы втроем кого угодно слопаете. В одного волка столько не влезет. Я ваш личный врач-диетолог. Кормить нечем? Хозяина? Пусть на охоту сходит, а то сидит перед компьютером и ждёт пока ему курочку на блюде поднесут. Нет курочки – нет проблемы. Что у меня с глазами? Не-е… из орбит не повылазили. Знаю ли я стихотворение «У попа была собака, он её любил»? Не-е… не знаю. Ну я пошёл спать. А ты поплачь, поплачь. Курочку не вернешь. Какой-то комок перьев для любимого сыночка пожалела. Я тебе крысу поймаю. Не хочешь? Тогда голубя. Тоже не хочешь? Ну не расстраивайся так. Почеши мне брюшко, а то я быстро ел, курица колом стоит. Глядишь и сама успокоишься. Сама знаешь – животные стресс снимают. Хватит, хватит чесать. Дай поспать. Курлы-курлы…

Храбрый Фафик

Йоркширский терьер Фафик собачка с довольно маленькой головкой, маленьким компактным тельцем, крепкими устойчивыми конечностями, гордый, смелый, размером со средний ботинок. Живёт в генеральском доме, в большой квартире со своими хозяевами. Его главный хозяин сын генерала, по-военному строг, обладает твёрдым характером и внушительной внешностью. Каждое утро они обходят весь микрорайон. Фафик всегда бежит впереди на лихом коне, чувствуя свою ответственность, как за себя, так и за генеральского сына. Смело бросается на собак в пять раз больше себя, облаивает дворников и подвальных кошек.

Вот и в это утро Фафик шурша штанишками бежал по осенним листьям. Нос подсказывал ему, что за поворотом идёт враг. Не кто-нибудь, а настоящий серый волк! У него была прекрасная возможность в очередной раз доказать свою смелость: «Да что мне волк! Подать его сюда. Зубами щёлк. Смотрите господа!» Он знал, что хозяйка держит серого на железном ошейнике с крючьями, и тот вряд ли вырвется. А посему, можно действовать безнаказанно. Он-то всегда сможет отскочить.

Волчишка Канис тоже вышел на прогулку и давно учуял лохматый гавкающий ботинок. Была б его воля, оттрепал бы за штанишки, что б беспрестанно не тявкал, но каждый раз хозяйка его отучает от этих мыслей тумаками. Сегодня же он почувствовал, что она плохо владеет поводком. Умаялась за вчерашний день. Это понятно. Они были на даче. Он придавил большую крысу (дедушка был очень рад), она её закапывала, потом собирала виноград, работала граблями, сгребая опавшие листья, и сегодня у неё болела спина, поэтому она шла не спеша, потирая сонные глаза. Главное сделать верный маневр и не поднимать шума.

Встреча произошла за углом дома. Фафик вылетел на встречу врагу с горящими глазами, задранной шерстью, полный решимости. Канис быстро скосил глаз назад, понял, что хозяйка не ловит мышей, дёрнул поводок, одним прыжком настигнув Фафика. Открыл пасть, чтобы съесть завтрак… и началось веселье.

Сын генерала завопив дурным голосом: «Фафик! Ко мне!», бросился в пасть к волку за питомцем. Хозяйка, расширив от ужаса глаза потащила Каниса на себя, но поводок был слишком длинным, она поехала по мокрым листьям.

Фафик голося, аки иерехонская труба, увернулся от хозяйских рук, забежав за спину хозяйки волчишки. Канис мгновенно развернулся, делая полный оборот штопором, плотно спеленав поводком ноги хозяйки. Та, по-лебединому взмахнув крылами, рухнула оземь. Генеральский дом вздрогнул.

– Ура! – запел Канис.

Я свободен, словно птица в небесах.
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен, с диким ветром наравне.
Я свободен, наяву, а не во сне.

    Группа «Ария»
И понадеявшись на собственную силушку, совершил ещё один рывок в сторону тявкающего башмака. Хозяин Фафика кинулся под его брюхо, ловко ухватил собачёнка за хвост, поднял его высоко в воздух. Фафик вися вниз головой продолжал выкрикивать угрозы в сторону волка. Хозяйка Каниса спелёнутая словно муха в сетях гигантского паука, кричала генеральскому сыну:

– Уходите! Скорее! Вперёд! Сама поднимусь.

Но тот потрясая в воздухе собачкой, продолжал дразнить Каниса, и бестолково переспрашивал:

– Вы точно встанете с асфальта?

– Точно! Быстрее уходите! – Молилась она, продолжая выпутываться из сетей.

– Крепкая зараза. – Переживал Канис, думая, что она все же выпустит поводок. Затем ещё раз поднатужился и попытался прыгнуть вверх вместе с хозяйской тушкой, в последней попытке достать треклятую гавкалку.

Хозяин «гавкалки» не стал далее испытывать судьбу, и быстрым шагом отправился восвояси, продолжая размахивать питомцем, как победным флагом. Выпуталась и хозяйка. Теперь у неё болели не только спина, а ещё нога и голова. Хромая и беззубая (хорошо бы, но не вышло), дала подзатыльник «сынуле», и они отправились на прогулку. А так всё хорошо начиналось.

Канис и каскадёры

Моим Солнцем стала Луна, – думал он, пробираясь тёмной осенней полночью сквозь глухую лесную чащу. – Что я делаю здесь один? Я стал другим. Исцарапал тело и душу. Задыхаюсь. Мне больно стоять на ветру, не попасть бы в западню. Я давно сроднился с волками, но и там стал чужим. Кто я? Не помню. Моим Солнцем стала Луна, не видно её за облаками. Чу! Я слышу в тиши вой. Видно с кем-то сегодня бой.

Он скользнул серой тенью вдоль кустарника. Увидел просвет. За кустами начиналось тихо шуршащее безграничное поле с ржавой, жухлой травой. Густой туман покрывал его белесым одеялом. Скоро рассвет. Первые светлые лучи, посылаемые небом, уже коснулись туманного покрывала.

Съёмки с каскадёрами

Чуть задрожала земля. Он втянул ноздрями влажный воздух. Сегодня выпадет снег. Он это знал. Пригнулся. Вытянув голову в сторону, ещё раз принюхался. Лошадь! По полю в тумане скачет лошадь! Копыта размеренно ударяют по земле, заставляя её дрожать. Он должен её догнать. Он давно не ел.

Прыжок. Ещё один. Сухая поваленная берёза преградила путь. Он оттолкнулся задними лапами от земли и взвился в бесшумном прыжке, но не рассчитал силы и задев сучья покатился кубарем по траве. Быстро вскочил. Запах кобылы ударил в ноздри. Он помчался большими скачками сквозь туман.

Лошадь что-то почуяла, фыркнула тряхнув гнедой гривой, пустилась в карьер. Он почти настиг её из последних сил. Вот-вот его зубы вопьются в сухожилие задней ноги. Последнее, что он увидел было копыто. Острая боль пронзила грудину, он упал бездыханным.

Фирсановка. Съёмки с каскадёрами.

Тёплый травяной воздух коснулся его ноздрей. Он очнулся и с удивлением обнаружил не лесную нору под старым обрушившимся деревом, а палатку в которой он лежал на волчьих шкурах. Посмотрел на свои лапы и не узнал их – это были человеческие руки. Хотел вскочить, завыть – не смог. Горло издавало непонятные звуки, ноги не слушались, сердце колотилось в такт доносившимся издалека звукам барабанов.

Полог палатки откинулся. Вошла темноглазая девушка в лисьей шапке, обёрнутая волчьей шкурой. Она улыбнулась ему, показав ровные белые зубы. Подошла и погладила по голове тёплой ладонью.

– Кто ты? – спросила тихо.

– Не знаю… – прошептал он, удивляясь тому, что может разговаривать человеческим языком.

– Мы нашли тебя на рассвете в поле. Мы видели гнедую лошадь. Хотели её поймать, но она убежала. Ты лежал истекающий кровью. Так кто ты?

– Странник. – Шепотом ответил он. – Скиталец. Сам не знаю то ли зверь, то ли человек. В лесу живу, к людям хожу. Всё время воюю с тенью. Пою песни Луне. Меня нельзя приручить. Я не зверь и не человек. Иной. Один между двумя мирами. Чувствую силы, что в памяти моей хранятся и я всегда должен идти своей тропой. Один. Мне нужно уходить. Меня убьют твои братья. Я слышу лязг мечей и вижу волчьи шкуры.

Полог палатки снова отворился, в неё вошёл воин в кольчуге. Посох в его руке венчал череп волка.

Превозмогая адскую боль вскочил, ударился оземь, встал на четыре лапы и прыгнул в просвет.

– Волк! Волк! – услышал за спиной.

Канис проснулся от звонка будильника. За окном чернела ночь, бледная луна отбрасывала тени на пол. Сонная хозяйка нашаривала ногами в темноте свои тапочки.

– Куда она в такую рань? – недовольно заворочался он, раздраженный прерванным прекрасным сном.

На кухне закипал чайник. Хозяйка быстро складывала походный рюкзачок: ошейники, несколько поводков разной длины, нарезанную кусочками курицу, фотоаппарат.

– Мы куда-то едем! – обрадовался он.

Через полчаса они вышли на улицу. Занимался рассвет. Пришли на объект, где обычно гуляют. Канис пробежался по участку. Замер. За забором зашуршали шины. Хлопнула дверца. Перед калиткой мелькнула знакомая серая тень.

– Марсю! – взвыл Канис. – Заходи.

Они носились, как ветер, играли соприкасаясь мокрыми носами. Это было волшебно. А потом их посадили в машину, и они долго тряслись в багажнике. Наконец приехали. Багажник открылся. Они дружно выпрыгнули на поле рядом с палатками.