По воле богов. Подарок богини. Книга третья

– Луду, господин.

Исмаил обернулся к помощнику.

– Эту отправь в мой дом.

– Слушаюсь.

– Скажи, чтобы отмыли, накормили, дали одежду, пусть её осмотрит целитель, – велел он, садясь на коня, – если нездорова – пусть вылечит, если здорова – найдут работу на кухне или ещё где, чтобы без дела не слонялась…

…– Мы просим Его Высочеств о снисхождений. Отсрочьте ваше решений на несколько месяц. Сичас разворачиватца сезон штормов, наши доходы падать и мы не сможить платить такой дань… нас это разорить…

Исмаил сидел в глубоком кресле, закинув ногу на ногу.

Торговаться у сарисов в крови, но соглашаться с ними нельзя. Любой шаг на переговорах навстречу их просьбам, любая уступка, рассматривается ими как слабость.

Прежде чем ответить, Хартан выдержал паузу и Верховный маг напрягся в ожидании последних слов принца.

– Мы оценили ущерб, нанесённый махитанской казне от сокрытия истинных размеров торгового оборота ваших купцов, и не можем позволить себе медлить в установлении нового размера дани…

Исмаил чуть улыбнулся уголками рта: эту фразу и тон, каким она была сказана, они с Хартаном оттачивали несколько дней.

И наследник не подвел.

В тронном зале воцарилась мёртвая тишина. Флёр усилился многократно.

– Но Махитанья может пиридумать…

Исмаил быстро достал из внутреннего кармана камзола круглый золотой кулон, усыпанный драгоценными камнями, и украшенный ажурным черным вензелем из букв «В» и «С», активировал его и растянул защитный контур на Хартана.

– Нет.

Посольство покинуло дворец в молчаливом негодовании. Приглашение на дружественный обед они в это раз не получили.

Хартан стремительно вошёл в свой кабинет, на ходу снял тяжелый камзол, расшитый россыпью драгоценных камней, небрежно бросил на гостевое кресло и расстегнул верхние пуговицы сорочки.

– Утомили, гости дорогие, – он сел в своё кресло, чуть сполз в нём, откинув голову на высокую спинку, и вытянул ноги под столом.

– Прекрасный результат, Ваше Высочество, ваш отец может вами гордиться, – Верховный маг вошел в кабинет сразу за ним и остановился у двери.

Принц растянул губы в улыбке.

– Вели подать обед, я проголодался, – кивнул он слуге, заглянувшему в кабинет. – Составите мне компанию, комадор?

– С удовольствием.

Они сидели друг напротив друга за длинным столом в малой столовой, не такой помпезной, как большая, предназначенная для проведения торжественных приёмов, но не менее элегантной и роскошной.

– Её Высочество не почтит нас своим присутствием за обедом? – вежливо поинтересовался Верховный маг, пока слуга держал перед ним широкое глубокое блюдо с искусно приготовленным мясом и овощами.

– Азинору последнее время мучают приступы дурноты, она уехала на побережье, говорит, ей там легче дышится.

– Да, мне доложили о плохом самочувствии принцессы. Женщины обычно тяжело переносят первые месяцы беременности… Вы отправитесь за ней?

– Завершу дела и через пару дней.

Исмаил дал знак слуге, чтобы наполнил его бокал.

– Я бы хотел предупредить, что скоро собираюсь посетить Валорию с неофициальным визитом, – он поднес бокал к губам и с удовольствием прищурился, медленно раскатывая вино на языке, – и меня не будет некоторое время…

Хартан отложил вилку и нож, и уставился на комадора.

– Какова цель поездки? – в столовой заискрило напряжение.

– Я поеду как частное лицо, у меня там личные дела, – ответил не сразу Исмаил.

– Вот как? И что это за дела? – выпалил Хартан с раздражением и злостью, сминая белоснежную салфетку под рукой. – Неужели лорд Сурим наконец решился расстаться со своей драгоценной единственной дочерью и дал разрешение на брак?

– Нет, – на лице Исмаила не дрогнул ни один мускул, – мне отказали, Ваше Высочество.

Хартан выдохнул с плохо скрываемым облегчением.

– Ну и не жалейте, комадор, – он отсалютовал магу бокалом вина, – капризная, избалованная девчонка. Высокомерная, как и вся её валорийская семейка. К тому же, бастард. Найдете себе партию получше…

– Несомненно, Ваше Высочество, – равнодушно кивнул Верховный маг, вспоминая, в какое бешенство впал наследник, когда получил вежливый отказ из Валории.

Хартан в тот же вечер напился, как последний сапожник. Сорвался, и две седьмицы не вылезал из самых дорогих борделей столицы, в которых не осталось ни одной неиспробованной им шлюхи. К королевскому гарему отец его не подпустил, испугавшись за жизнь и здоровье изнеженных холёных девушек.

Протрезвев, из всех предложенных отцом невест Хартан, не особо раздумывая, выбрал Азинору.

Она была полной противоположностью Младшей Валорийской Княжны: высокая сочная белокожая блондинка с широкими бедрами, большой грудью, светлыми ореховыми глазами и ямочками на щеках. Очаровательная, покорная, спокойная, воспитанная в полном послушании и подчинении старшему мужчине в роду. Принцесса из северных земель. С надёжной родословной.

Исмаил направил в Валорию своё письмо с предложением о браке.

– Вам эта девка мёдом что ли намазана? Чего вы повзбесились-то все? Других нет? – Его Величество искренне удивился планам Исмаила. – Много чести и внимания ей одной. Я был против выбора Хартана, но ему, слава богам, отказали. Теперь ты? Она ж незаконнорождённая.

– Этот брак поможет укреплению связей с Валорией, – невозмутимо выдвинул самый весомый аргумент Исмаил и король махнул рукой.

– Делай, что считаешь нужным. Вряд ли её отдадут тебе…

Вряд ли. Верховный маг тоже сомневался, но не попробовать не мог.

Синеглазая княжна с самой первой встречи прочно засела у него в голове и кое-где пониже. Хорт знает чем зацепила эта девчонка.

Исмаил хотел её забыть, проводя ночи напролёт в объятиях красавиц своего гарема, но не получалось. Он каждый раз тонул в воспоминаниях о ней, даже магический источник сладко ныл в непонятном предвкушении, чего раньше с с ним никогда не случалось.

И вот когда у него почти получилось выбросить её из головы, она перестала ему сниться, то дикая, со сверкающими гневом глазами в изорванном платье, бросающая в лицо обвинения в попытке влияния на неё, то полуобнаженная, бесстыдно раскинувшаяся на постели, он увидел Луду, с таким же непокорным, дерзким взглядом.

Нет, его не заинтересовала эта мелкая, пропахшая нечистотами, оборванка, она лишь болезненно напомнила о той, которая когда-то отказалась протянуть руку для поцелуя.